Острова капитана Блада
Шрифт:
Франция могла бы стать неплохим вариантом. Домик на средиземноморском побережье меня бы устроил, тем более что до революции у них еще далеко. Однако тут был один весьма существенный нюанс — между правительствами Франции и Англии было заключено соглашение, по которому обе стороны взаимно обязались задерживать и препровождать на родину всех беглых каторжников.
Меня, в общем-то, и пребывание на Тортуге смущало именно из-за этого. Оставалось надеяться только на то, что колония слишком далеко от материка, а потому не будет торопиться исполнять некоторые законы. И что де Кюсси будет заинтересован получить с нас хоть какой-то навар.
В любом случае, сама Франция, как место жительства, точно отпадала. Оставалась ещё Голландия, соблюдавшая нейтралитет, но я бы не стал на это рассчитывать. Сегодня они нейтральные, а завтра примут чью-нибудь сторону и тоже смогут использовать меня как пешку во взаимных расчетах. Из-за этого я и на Кюросао не собирался долго задерживаться. Подработать немного, и линять, пока ветер без сучков.
Какие у меня еще варианты? Ну, можно все-таки сдернуть в Россию. Послужить на море. Или на суше. Да хотя бы навестить родной город. Он как раз лет 20 назад основываться начал. Вот только сомневаюсь, что команда за мной пойдет. Если уж в современном мне мире, где есть интернет, моя страна ассоциируется со снегом, медведями и балалайками, то сейчас дела обстоят еще хуже. Если верить европейской пропаганде, в дикой Московии вообще жить невозможно.
Впрочем, сейчас там действительно времена неподходящие. Полным ходом идет война за власть. Да и английское посольство дремать не будет, потребует выдать меня, как беглого каторжника. Так что ни о какой безопасности и речи быть не может. И вариант с Россией нам тоже не подходит.
Можно было рвануть в Америку, благо она под боком. Но сейчас там тоже веселуха знатная. До объявления независимости еще долго. Жизнь моя будет яркой, но, скорее всего, недолгой. По истории Америки я не знал вообще ничего, и даже не представлял, есть ли на этой территории безопасное место. Ну или хотя бы относительно безопасное. Нет, это определенно не вариант. Если я хочу рисковать своей шкурой, для этого необязательно покидать Тортугу.
Ладно. Разберемся, что дальше делать. Завтра посоветуюсь с командой, и, может быть, мы примем какое-то совместное решение. Вдруг есть еще вариант, который я упустил? А пока… Пока нужно позаботиться о более важных вещах.
Начнем с самого главного. Что у нас с финансами? После того, как мы отметили свое прибытие на Тортугу, у нас осталась вполне приличная сумма денег. Плюс корабль, который можно продать. Только заниматься этим не на Тортуге нужно (губернатор, наверняка, полцены даст), а в той же Европе.
Примерно эти соображения я и изложил команде, когда народ протрезвел достаточно, чтобы соображать. Но путешествие в Европу никого из них не вдохновило. И даже не потому, что обрисованный мною политический расклад им не понравился. Народ не понимал, чего они в этой самой Европе будут делать. Да, после того, как мы поделим деньги, каждый из нас получит неплохой куш. Но что дальше?
Имея в руках хорошую, спокойную профессию врача, я всегда мог заработать себе на жизнь и во Франции, и в Нидерландах. А вот остальные члены команды не знали, куда приткнуться. Морским делом владели немногие, а возвращаться к собственной мирной профессии после всех приключений, свалившихся на нашу голову, было как-то странно. Я, если честно, и сам плохо представлял себя в роли тихого провинциального доктора. Это О'Брайен наплавался и нагулялся настолько, что решил осесть. А мне было любопытно.
Собственно, решение нашей проблемы было очевидно — мы могли податься в флибустьеры. Заработать можно неплохо. Местный губернатор, кстати, мне довольно прозрачно на это намекал. Но его можно понять, он с этого бизнеса имел неплохой доход.
Если его послушать, так профессия флибустьера очень престижна и даже овеяна флером романтики. Дескать, бороться с засильем Испании на морях — благородное дело. И я бы может даже проникся этой пылкой речью, вот только мне было абсолютно плевать на местные политические дрязги.
Испания уже пережила свой золотой век. Это было ясно каждому, кто хоть что-то смыслил в политике. У Испании по-прежнему были богатые колонии и мощные корабли, но она теряла влияние год за годом. Еще в середине этого века Испания признала независимость Нидерландов, а уж о ее потерях в результате Пиренейского мира и говорить нечего.
Собственно, жить той Испании осталось еще лет пятнадцать. А потом начнется европейский беспредел. Война за испанское наследство и прочая развлекаловка. Угодило же меня попасть в такую эпоху! Хотя… Когда история шла тихо и гладко? Будем мириться с тем, что есть на данный момент. А пока Испания все еще диктует свои правила, несмотря на то, что на ее троне восседает Карл II, болезненная жертва инбридинга.
Так что? Неужели мне следует прислушаться к желанию команды и стать флибустьером? К пиратству, за какими бы ширмами оно не скрывалось, я относился не очень хорошо. Грязная это работа. И жестокая. Но 17 век диктует свои правила. И если податься в флибустьеры действительно окажется самым приемлемым выходом, я так и сделаю. В конце концов, я необязательно должен превратиться в кровожадное чудовище. Сохранить руки чистыми точно не получится, но держать определенную марку никто не мешает. Слух о том, что по сравнению с остальными пиратами я хотя бы относительно вменяем, в один прекрасный день может сыграть мне на руку.
Джереми Питт
Джереми не верил в то, что сумеет выжить. С тех самых пор, как он оказался на плантациях Барбадоса, каждый день приносил только боль и отчаяние. Питт понимал, что его приятелю Питеру, пристроившемуся врачом, очень повезло. О'Брайен точно не выжил бы в таких условиях. Характер и упрямство — это хорошо. Но с физическими данными не поспоришь, а каторжников нагружали, как мулов.
Джереми понимал, что постепенно превращается в тупое животное. Но отдельные попытки бунта (а главное, жестокое наказание за них) говорили о том, что проще с этим смириться. И потому, когда Питер предложил побег, Питт не поверил своим ушам. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой!
Разумеется, такое мероприятие не могло пройти без проблем. И самой главной проблемой стал сам Джереми, попавший под горячую руку полковника Бишопа. Было так обидно понимать, что придется умереть буквально в шаге от свободы! Однако О'Брайен не бросил своего друга.
Захват испанского корабля был подвигом, достойным героев прошлого. Джереми очень жалел, что не мог поучаствовать в этом мероприятии. Однако у Питта появился шанс доказать свою нужность, когда сын пленного испанского капитана Эстебан чуть было не привел сбежавших каторжников в новое, еще более страшное рабство.