Острова, не тронутые временем
Шрифт:
На первых порах английская колониальная экспансия велась главным образом торговыми компаниями, которым предоставлялась неограниченная власть в захватываемых районах. Эти компании получали огромные прибыли от работорговли, игравшей важнейшую роль в колониальных захватах. В это время острова Атлантического и Индийского океанов служили перевалочными базами и рынками торговли рабами Великобритании, Португалии, Испании, Франции, Омана. Мы находим у Л. Г. Грина страницы, посвященные работорговле на островах Гвинейского залива, на Святой Елене, где встает мрачная тень британской Ост-Индской компании, играющей в ней ведущую роль.
Великобритания в полной мере оценила значение островов как опорных пунктов для поддержания связей со своими колониальными
В 1673 году Англия овладела островом Святой Елены, в 1815 году Вознесения, в 1816 году — островами Гоф и Тристан-да-Кунья в Атлантическом океане. Значение островов Святой Елены, Вознесения и Мадейры особенно возросло со второй половины XIX века, когда они стали промежуточными станциями подводных телеграфных кабелей, проложенных между Африкой и Южной Америкой.
В Индийском океане в 1810 году Великобритания захватила важные в стратегическом отношении острова Маскаренского архипелага — Маврикий и Родригес. Полагают, что остров Маврикий еще в средние века был известен арабским и малайским торговцам. В 1507 году на остров прибыли первые европейцы — португальские мореходы под водительством Педру-ди-Машкареньяша. В 1598 году остров захватили голландцы, в начале XVIII века им овладела Франция, в 1810 году — Англия. В 1814 году, согласно Парижскому договору, Маврикий вместе с островом Родригес стал официальным английским колониальным владением.
Описывая остров Маврикий как мешанину из «лондонских полицейских, китайских лавочников, рабочих-индийцев», автор не задается вопросом, откуда эта мешанина возникла. Между тем это становится понятным, если учесть, что для работы на плантациях сахарного тростника на остров ввозили сначала рабов из Африки (главным образом с Мозамбика и Мадагаскара), а затем в XIX веке, «законтрактованных» рабочих из Индии и Китая.
Остров Занзибар произвел на Грина впечатление «одного из самых очаровательных мест в мире». По-видимому, по этой причине он не говорит ни слова о его драматической судьбе. Расположенный вблизи Африканского побережья, Занзибар сохраняет весьма выгодное географическое положение. Уже в 50 — 100-е годы его достигали греческие и финикийские мореходы, плававшие под римским флагом. В средние века он становится политическим и торговым центром Восточной Африки. В X веке на остров проникают арабы и персы, в XVI веке им овладевает Португалия, которая использовала Занзибар в качестве плацдарма для завоевания Мозамбика. В конце XVII — начале XVIII века власть на острове захватил султан Маската, а в 1832 году он стал его резиденцией.
Занзибар превращается в крупнейший центр работорговли в Индийском океане. Уже в конце XVIII века в результате большого спроса в Америке на «живой товар» с острова ежегодно продавали за океан пятнадцать-двадцать тысяч человек.
В 1856 году Занзибар стал независимым султанатом. Особенно возросло значение острова с 1869 года, после того как вступил в строй Суэцкий канал, в связи с чем усилилась борьба европейских держав за его обладание.
В Восточной Африке и на Занзибаре столкнулись интересы Англии и Германии, которая в 1884 году создала Общество немецкой колонизации. В 1888 — 1891 годах Германия направляет колониальные экспедиции во внутренние районы Танганьики, заключает договора о протекторате с вождями племен и стремится захватить прибрежную полосу страны и остров Занзибар, находившиеся во владении султана. Методы колониальной экспансии недвусмысленны: к берегам острова подошли немецкие крейсеры. В результате Германия получила право аренды на эту территорию сроком на пятьдесят лет.
Однако германские империалисты натолкнулись в Восточной Африке на жестокое противодействие Великобритании, также оценившей значение этих территорий. В результате в 1890 году по так называемому Гельголандскому договору были признаны права Германии на Танганьику, а Англии — на Кению, Уганду и Занзибар, который стал английским протекторатом с формальным признанием султана главой страны Занзибар, включавшей помимо самого острова еще и прилегающие к нему мелкие островки.
Сделанные нами исторические экскурсы отнюдь не охватывают всей сложности истории захвата островов колониальными державами. Как уже было сказано выше, еще меньше их встречается у Л. Г. Грина, «вольного путешественника», не связанного ни задачей, ни желанием проводить детальный исторический анализ.
Равным образом в книге не всегда полно и точно описывается природа островов, которые посетил автор. Все они большей частью вулканического происхождения, возвышаются на подводных хребтах и плато обоих океанов, обладая уникальным и часто только этим островам свойственным растительным и животным миром, который находился в длительной изоляции от материков.
Автор приводит довольно легковесные теории существования легендарной Атлантиды, не упоминая о гораздо более серьезных научных исследованиях, посвященных этой проблеме; несколько мистически описывает «таинственные» острова южной части Индийского и Атлантического океанов, временное существование которых связано на деле либо с сильной сейсмичностью дна океанов, либо с крупными айсбергами, которые течения приносили от ледяного щита Антарктиды.
Автор побывал на многих островах после второй мировой войны, но роль и значение их в те времена отмечаются им далеко не всегда. Грин не видит того, что в настоящее время они стали важнейшими военно-стратегическими и морскими базами капиталистических стран на просторах океанов. Правда, хочет он того или нет, но то обстоятельство, что многие из обследованных им островов стали «надежным» местом для заключения непокорных и преступных элементов, все время дает о себе знать в книге. Достаточно вспомнить хотя бы истории побегов заключенных, как правило кончавшихся неудачей.
Не следует забывать, что со времени путешествий Грина прошло уже довольно много времени и автор в конце концов видел лишь то, что мог (и хотел). И все же слишком уж часто звучит у него рефрен о том, что острова, которые он видел, — земной рай, места блаженного, безмятежного существования, где человека покидают все житейские заботы и охватывает покой и благоденствие. С этим нельзя, конечно, согласиться. Главный недостаток книги Л. Грина — почти полное игнорирование социально-экономического уровня жизни людей на островах в условиях классовой дифференциации, колониального режима и расовой дискриминации.
Автор может со всеми многочисленными подробностями описывать удивительные способности некоего провидца Этьена Ботино с острова Маврикий и вместе с тем не заметить каторжных условий жизни рабочих на плантациях этого крупного плантационного монокультурного хозяйства сахарного тростника, семьдесят пять процентов которого принадлежат французскому, а также английскому капиталу. Не случайно здесь еще в 1935 году, с возникновением профсоюзов, время от времени вспыхивают забастовки.
Еще более яркие примеры тяжелого положения трудящихся можно проследить на примере Канарских островов, которые находятся под владычеством Испании. Канарские острова сегодня, по местному выражению журналиста Ю. Буксина, — «рай не для всех». А Лоуренс Грин пишет, что в сентябре — октябре 1956 года на острове Гран-Канария, главном из счастливых островов, как их иногда называют, «цены были в высшей степени доступными», еда и напитки дешевы и «жить здесь можно в высшей степени экономно». Он рассчитывал при этом свои расходы на шиллинги, которых не было и нет у местного населения. В 1971 году официально признанный минимум заработной платы составляет здесь три тысячи пятьсот песет в месяц. Однако многие семьи канарцев вынуждены тратить десять тысяч и более песет. Жизнь на островах дешева лишь для иностранных туристов, которые скупают беспошлинные товары, обслуживающий же их персонал вынужден постоянно бороться за повышение своего жизненного уровня.