Острова, не тронутые временем
Шрифт:
На Тенерифе и Гран-Канарию заходят океанские лайнеры. Здесь построены большие отели. Но в архипелаг входит еще пять островов. Некоторые из них имеют аэродромы, так что, если времени у вас мало, можно воспользоваться самолетом. Но Гомера и Иерро покрыты горами, и добраться до них можно только на маленьком испанском пакетботе, который снует между островами. Им я и воспользовался.
Пальма (не путайте с Лас-Пальмасом) — красивый остров. Если вам доводилось под командой капитана Ллойда плавать на лайнере «Винчестер Касл», который доходит до южной оконечности Канаров, то вы увидите его столицу — Санта Крус-де-ла-Пальма, расположенную на горном склоне. Капитан Ллойд покажет вам с близкого расстояния и остров Иерро. На острове Пальма находится самый большой вулканический кратер в мире — Ла-Кальдера; он уходит вглубь на семь тысяч футов. На дне его растут зеленые деревья.
Природа создала здесь, в глубине вулкана, «Каменный корабль». Раз в пять лет его украшают, подновляют «такелаж», и даже те, кто уехал с Пальмы и живет совсем в других уголках мира, стараются во что бы то ни стало приехать сюда на религиозную церемонию — фиесту.
Остров Гомера с его укрытым портом Сан-Себастьян и богатыми землями всегда был предметом вожделения многих государств, в его гавани бросали якоря различные мореплаватели, в том числе и Христофор Колумб. Отсюда к неизвестным берегам и не обозначенным на картах морям отплыло немало португальских каравелл и испанских галеонов. Люди с Гомеры владеют языком свиста, и я непременно познакомлю вас с ними.
Фуэртевентура — большой остров, но он очень мало освоен, потому что там нет пресной воды. Однако в дождливые годы здесь собирают замечательные урожаи пшеницы. На фермах можно увидеть верблюдов — только они способны служить средством транспорта в сухой сезон. На острове Лансароте тоже имеются пустынные участки, напоминающие Сахару. В 1824 году здесь произошло извержение вулкана и новый кратер выбросил каскады раскаленных камней.
На острове сохранилась яма для экзекуций — воспоминание о тех жестоких временах, когда людей осуждали на смерть. Им предоставляли право выбора: или ничего не есть и только пить воду, или наоборот. Рассказывают, что один хитроумный преступник выбрал молоко и оставался в живых так долго, что пришлось отказаться от такого способа казни.
Последний из семи островов — Иерро — считали некогда самой западной точкой мира. Для ботаника это вообще интереснейший остров, так как жителей здесь немного, зато растительность исключительно разнообразная. Я уже упоминал о фигах из Иерро — весьма примечательных деревьях. Каждое из них смогло подавить окружающую растительность и занять очень большую площадь. Растут фиговые деревья, окруженные специальной оградой, принося невиданные урожаи. Одно дерево может дать до четырехсот фунтов фиг. Иногда многодетный фермер оставляет в наследство каждому ребенку по гигантской ветви фигового дерева, и это совсем неплохо. В неурожайные годы бедняки питаются гофио и сушеными фигами.
На северо-западном берегу Иерро есть несколько скал, и только на них живет гигантская ящерица, самцы которой достигают в длину полуметра. Они не опасны, и некогда их даже употребляли в пищу. Будучи на острове, я видел живых ящериц, а вот жареных попробовать не довелось.
На Канарах можно услышать историю о восьмом острове, загадочном Святом Брандоне, расположенном к западу от архипелага. Первые открыватели потратили немало времени, отыскивая этот земной рай. Уверенность в его существовании была так велика, что когда Португалия уступила Канары Испании, то в договор был включен «исла нао трувота» («ненайденный остров»). На самом деле эта загадка имеет вполне реальное объяснение исследователи, наблюдая другие острова с Тенерифе и Пальмы, видели на горизонте миражи со столь четкими очертаниями, что их нетрудно было принять за землю. Но не вступайте с канарцами в спор относительно острова Святого Брандона, ибо они не сомневаются в его существовании.
Какие еще воспоминания оставляют острова? Странное дело: иные крупные события затмеваются маленькими происшествиями, которые оставляют в памяти наиболее яркие следы и даже звуковые ассоциации.
Я вспоминаю молодого негра-чистильщика с Трианы, который заманил меня в вестибюль какого-то частного дома, где он мог привести в порядок мои ботинки, не опасаясь конкуренции. Пока он работал, служанка с огромными серьгами в ушах мыла щеткой лестницу и пела. Чистильщик подмигивал мне в такт песни. До сих пор эта сцена стоит перед моими глазами.
Я отдал белье в стирку девушке в отеле. Потом зашел в бар с низким потолком и стенами из темных деревянных панелей, украшенных латунными накладками, отражавшимися на мраморном полу, занял место в глубоком кресле из красной кожи, заказал вина, лениво взял лондонскую газету и потихоньку потягивал из бокала, наблюдая за уборщиками, выметающими банановые листья из сада.
Потом я отправился в доки и смотрел, как механики разбирают немецкую подводную лодку, которая была потоплена у Гран-Канарии, а потом вытащена на берег. Здесь же рядышком стояла сугубо мирная парусная испанская шхуна, рыбаки ходили на ней в богатейшие рыбные районы к западному берегу Сахары. На такелаже были развешены большие рыбачьи сети. Рыбаки выгружали подсоленные бонито и кефаль.
— Salud y amor y pesetas! — воскликнул Юджин Павиллард и поднял свой стакан.
— За здоровье, любовь и деньги! — ответила вся компания.
— Vamos! [142] (здесь это произносится «уа-уас») — зазывал кондуктор автобуса, который совершает маршруты от порта к городу.
— Vamos, vamos, vamos!
Этот крик постоянно раздается на улицах Трианы, однако кондуктор никогда не станет торопить водителя резким звонком. «Vamos» — и автобус снова трогается в путь.
142
«Vamos», или «guaguas» — маршрутный автобус (исп.).
Как-то ночью я увидел во дворе «Санта-Каталины» мелькание мантильи. Я присмотрелся — девушка с бриллиантовыми серьгами ритмично покачивалась в танце вместе со своим кабальеро. Да, на этих островах люди умеют пользоваться прелестями жизни.
И везде птицы, собравшиеся сюда со всего мира, — здесь они нашли приют, здесь дали начало новым видам. В сосновых лесах обитают канарские дятлы, в горах — коршуны и грифы. Но самое сильное впечатление осталось у меня от большой канарской морской ласточки «парделы», которая прилетает с просторов океана и выводит здесь птенцов. Таинственный крик «парделы» знаком каждому островитянину.
Я больше предпочитаю коллекционировать воспоминания, чем обычные дорожные сувениры. (Книги, меню и бутылки с вином к дорожным сувенирам не относятся.) Но однажды я захватил с собой табличку, которую выдают путешественникам в самом лучшем канарском отеле. Эту табличку следует вешать на двери номера, если вы не хотите, чтобы вам мешали. Там так и сказано: «No molestar» («Не беспокоить»). Иногда мне кажется, что эта табличка висит над Канарскими островами.
Глава двенадцатая
Блондины с неясным прошлым