Острова

На необыкновенно высоком и грациозном шпиле башни собора жил Жук Анатолий.

Анатолий был личностью незаурядной, и кто-то, даже назвал

У Анатолия были длинные усы, большое брюшко и множество нарядов с безупречным вкусом. Всё говорило о том, что Жук благородного, даже знатного происхождения, а возможно, принадлежит к аристократам. Летать Анатолий, конечно же, умел, но делал этой крайне редко, полагая, что не барское это дело перегружать себя полетом. Да, да, да, когда-то, Анатолий решил, что любое движение – это пустая трата его драгоценного времени. Поэтому, он никогда в своей жизни и лапой не пошевелил во благо труда, считая это занятие глупостью немыслимой и не возвышающей его насекомую личность.

Каждую среду, он летал к единомышленникам и вел светские беседы, о том о сём, и в общем, ни о чем. Он очень любил такие мероприятия, в кругу элиты и вдали от общей крылатой массы жуков. Тут, среди избранных, не нужно было ничего делать, а только хвастать своим словарным запасом, сидя в кресле, и всё. И какое это везение, что ко всем признакам породистого происхождения Жука Анатолия, он еще и жил на самом высоком здании в городе. Никого не было выше его. От того, многие жуки ему завидовали, а он, спускаясь к ним в гости, со своей башни, горделиво этим наслаждался.

Среди «лучших», ему, конечно, было комфортно, и все же, не так занятно как в обществе обыкновенного воробья, который, то и дело прилетал на шпиль башни. У воробья не было имени, поэтому Анатолий его называл просто – воробей.

«К чему имена простой птице!» – первый и последний раз подумал об этом Анатолий.

Каждый такой визит сопровождался только молчанием воробья, что очень нравилось Жуку. Он вообще считал, что если нечего сказать, то лучше молчать, и дать слово более рассудительной натуре. Поэтому, когда воробей прилетал, Анатолий быстренько одевал свой лучший костюм, и, расхаживая по комнате, рассуждал о чем – то важном для себя. Чаще, он это делал вслух, а воробей просто за ним наблюдал.

Конец ознакомительного фрагмента.