Островитянка. Трилогия «Материализация легенды». Том 1
Шрифт:
Лайнел: – Но все же вернемся к нашему вопросу. Я категорически считаю, что регулирование процессов происходящих в человеческом обществе компьютер не сможет регулировать, из-за отсутствия человеческих качеств. Из-за отсутствия человеческого опыта, и опыта жизни. Такую программу будут писать десятилетиями, а может сотнями лет.
Сеон: – И опять вы ошибаетесь, мой друг. Как вы и говорили, с обеих сторон от монитора сидят люди. Люди пишут программы, люди их используют. Компьютерные программы и их реакции, если на них смотреть в совокупности, ничто иное, как человеческие реакции на действия человека. Отклониться от этих ограничений
Лайнел: – Не может быть и речи. Как минимум по одной простой причине. Придуманное Человеком не может быть придумано машиной, пока ей не внести эти данные. Но может быть придумано другим человеком. Ведь не зря во все времена говорили про идеи, которые «витали в воздухе»!
Лайнел отпил из бокала коричневатый прозрачный напиток, некоторое время смотрел сквозь завитушки дыма сигары своего собеседника. Не покидало ощущение, что им обоим лень говорить вообще, а не только на данную тему, в которой они оба не были великими специалистами.
Лайнел: – Хорошо. Я готов Вам поверить. Пусть ваша машина или ее программисты смоделируют мне исчезновение финансов, накоплений, закромов, – называйте это как хотите, – обратите внимание: МГНОВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ, – целой страны.
Сеон: – Вы имеете в виду…
Лайнел: (перебивая) – Да, черт возьми, именно ЭТОТ СЛУЧАЙ я и имею в виду. И объясните тем самым, – хотя бы как вариант, – куда и как их можно спрятать без должной подготовки и длительных приготовлений. И не в компьютерной игре, а в реальной жизни. Из банковских хранилищ, из музеев золотых украшений, со всех, даже самых секретных правительственных и частных счетов…
Сеон: – Да ладно Вам! Таких гениев хватает во всех странах! Или Вы хотите сказать, что в России или Украине их мало? Заранее введенный код, привнесенный вирусом или червем, запуск его работы по времени или по ожидаемому событию или паролю, отсечение и уничтожение логов по тому же коду… Мы это проходили.
Лайнел: – Да, проходили. Но не одномоментно с опустошенными банковскими хранилищами и музеями… И рано или поздно «концы» находили. Не всегда удавалось найти полностью финансы и всех людей, причастных к этому, но пути и средства почти всегда находили. Мне не дает покоя, именно это «почти»… Прошло столько десятилетий, а ни «концы», ни коды или исполнители, ни сами средства не поддаются изысканию, а событие объяснению. И дело даже не в том, что суммы просто не поддаются осмыслению, – дело в том, что МНЕ ЭТО НЕ ДАЕТ ПОКОЯ как проигрыш, как поражение!
Сеон: – Я помню, помню ВСЮ ту ситуацию. И помню, сколько сил Вы тогда потратили, сколько людей «почему-то» исчезли в наших разных подвалах, и…
Лайнел: – Хватит! Я Вам до сих пор не давал отбой по этой программе. Но Вы не продвинулись ни на шаг. И если Вы лично не исчезли, как Вы сказали «в подвалах», это не значит, что я забыл, или хочу забыть об этом.
Сеон: – Понимаете, уровень программирования и машинные языки…
Лайнел: – Меня не волнуют технические подробности, тем более что я в них ничего не понимаю и не хочу понимать. Я хочу, чтобы всё это золото, все эти деньги лежали У МЕНЯ В ПОДВАЛАХ И ХРАНИЛИЩАХ! Вы это понимаете?
Сеон: – Да, понимаю. Я и сам бы этого хотел, но пока не знаю ничего, что продвинуло бы нас ближе к этому…
Лайнел: – Я понял. Хватит об этом…
Собеседники смотрели друг другу в глаза, в которых постепенно остывал накал мгновенно вспыхнувших страстей. У них не было взаимной неприязни, – долгий совместный путь сквозь финансовое море и строй финансовых акул не сделал их врагами. Напротив, хорошо зная друг друга, они уже, наверно, и не могли стать врагами, – они были уверены, что у них нет достаточно оснований обманывать себя и друг друга ни в чем. Для них были доступны в этом мире все-все-все возможности. Они могли всё и всех купить. Они могли создать или уничтожить любую страну или группу стран, – и не с помощью своего оружия, а руками этих стран.
Запуск термоядерных ракет? Да не смешите моих подданных, мои тапочки и копытца! Этот дешевый и очень расточительный балаган совершенно неинтересен. Только клоуны в лице глав государств могут бряцать ядерными, бактериологическими и химическими арсеналами на потеху собственной публики. Это и старо, и не интересно.
Нет, Мы стираем не страны, и не их жителей. Мы всего лишь стираем границы нынешних государств, чтобы можно было начертить новые. Новые границы, пролегающие не вдоль или поперек, а поверх старых границ. Доллары, евро, иены, – это только верхушка айсберга. Для кого-то взлеты и падения курсов разных бумаг интересны, впечатлительны, – но не этим двум собеседникам.
С одной стороны, они как бы застряли своими взглядами и понятиями в прошлом, – ну а с другой стороны, совершенно хорошо они знали, что они неизвестны даже очень узкому кругу лиц, кто мог бы хотя бы верхушку ИХ АЙСБЕРГА заподозрить.
Они были вершиной этого Айсберга. Или его телом… Или сами были АЙСБЕРГОМ… Они правили миром и управляли негласно мировыми процессами. И считали, что все мировые процессы глобального масштаба были им подвластны.
Думали, пока не столкнулись с ЭТОЙ загадкой…
Молчание нарушилось.
Лайнел: – Так расскажите мне о том новом трейдере, о котором Вы рассказывали мне в прошлую встречу.
Сеон: – А ничего нового. Он возникает перед торгами, словно делает ставки на рулетке или ипподроме, временами проигрывает на малых ставках, потом сразу делает новые ставки и чаще всего выигрывает, многократно покрыв прошлые затраты. И исчезает. НА-ПРОЧЬ ИС-ЧЕ-ЗА-ЕТ.
Лайнел: – Ну как может исчезнуть человек, его канал связи, только что полученные ЧУЖИЕ деньги?!?
Сеон: – Не знаю до сих пор. Мы уже прослеживаем все его каналы связи, его IP-адреса, банковские переводы… «Черная дыра»! Всё упирается каждый раз в нулевые промежуточные узлы связи одноразового входа-выхода. Они схлопываются, как фантастические ворота межзвездных переходов, – знаете, как в «Звездных войнах»… Точнее, мы каждый раз стоим перед пустым пространством, щупаем его всеми имеющимися приборами и рецепторами… И мы видим только, что здесь «уже есть и всегда было кто-то или что-то» или «уже никого или ничего нет и даже теоретически быть не могло».