Острые предметы внутри детей
Шрифт:
По пути в учительскую, с пакетом конфет в одной руке и телефоном в другой, Тамара Павловна судорожно набирала сообщение в общий чат класса. Все инструкции по поводу таких ситуаций вылетели у неё из головы, и она лишь донесла новость о троих заболевших, попросив остальных родителей забрать на сегодня своих детей.
4
Спустя полтора часа Костя с Максом были в городской больнице, как и многие другие семьи из их класса. Родители привезли своих чад на обследование, сетуя на злополучные конфеты
Побледневший и немного нервный, Костя слушал разговор Макса с одноклассниками. В основном бурно обсуждалось, как один из их класса на глазах у всех свалился на пол, пока двое других корчились от боли. Родители периодически шикали на неугомонных детей, и те на минуту затихали, после чего гомон поднимался вновь. В шуме голосов до слуха Шорина долетело приглушенное «Это всё из-за считалочки». Костя напрягся. Он одёрнул Макса и тихонько его спросил:
– Что там за считалочка?
– Чего?
– Кто-то из ребят сказал, что всё из-за считалочки. О чём они?
– Пап, ну ты чё? Ляпин просто гонит, как всегда.
– Ну а всё-таки?
– Ой… Ну…
Макс начал повторять считалочку, и в голове у Шорина загудело, словно на него надели кастрюлю и что было сил треснули по ней. Под едва слышимый голос сына он окунулся в некогда отложенные на дальнюю полку воспоминания.
Он, его друг Алёша Бесчастных и ещё несколько ребят собрались во дворе играть в салки. Алёша вспоминает старую и немного диковатую считалочку, которой решено выбирать водящего.
«Красный-красный Собиратель Солнц
Придёт за тобой, придёт за тобой.
Мёртвая дочь его долго спит.
Очнётся от сна, встретит его.
Голод потянет скорей к столу –
Отделят кусок, разинут рты.
Это твой дом до последней секунды.
Обед с семьёй, обед с семьёй».
Дети недоумённо переглядываются, не слыхав прежде подобной чуши, кто-то подхихикивает, но раздумывать некогда – водящий выбран, а значит, пора удирать от него со всех ног. И они весело носятся по двору дотемна, пока не придёт, наконец, время разойтись по домам.
Наутро маленький Костя узнает, что Алёша Бесчастных умер. Совсем-совсем умер. По-настоящему.
Макс ещё не успел закончить, как с остекленевшими глазами Шорин протянул ему куртку, перебивая.
– Пойдём отсюда.
– Почему?
– Макс, пойдём. Вопросы отложим на потом.
5
Едва покончив с ужином, парнишка вяло побрёл к себе в комнату, стараясь не глядеть на обеспокоенных родителей, но на полпути остановился и посмотрел на обоих.
– Мам, а с Катей и Вадимом всё будет хорошо, правда ведь?
Лера заключила сына в объятиях,
– Всё будет в порядке. И с ними, и с тобой. Я тебе обещаю.
Мальчишка чмокнул маму в щёку и отправился в свою комнату.
Костя проводил его взглядом и вновь принялся расхаживать туда-сюда, потирая подбородок и одними только губами перебирая слова. Лера смотрела на него, и на её лице волнение и страх перемежались со скепсисом.
– И ты считаешь, что это то же самое, что было… Когда там? Двадцать лет назад?
– Двадцать один. Нам тогда тоже по десять лет было.
– Ну-у-у… Слушай, я эту историю смутно помню, но с чего бы? Тогда, видимо, просто в чём-то не разобрались.
Шорин нервно тряхнул руками.
– Никто и не пытался! Но считалочка, Лер! Это не просто так. Это… обряд какой-то или типа того.
Лера шумно выдохнула.
– Обряд. Колдовской. Кость, ты ведь слышишь себя, да?
– Я и не говорю про колдовство! Само собой, всё это объяснимо, может секта какая-то, но… Тебя не было там! Ты не видела, как они всё замяли! Такое… не провернуть просто так. Это выходило за все рамки. У них были внутренние кровотечения…
– Тише! – зашипела Лера на мужа, кивая в сторону детской. – Давай его ещё больше напугаем.
Костя сел рядом с ней, едва унимая мандраж.
– Послушай. Я расспрашивал тогда родителей, постоянно. Они ничего не смогли толком узнать. Ходили только слухи. Алёше, мол, провели вскрытие, обнаружили, что внутренние органы изрезаны. Буквально, в лохмотья. И в заключении по итогу написали что-то типа «множественные повреждения внутренних органов, предположительно нанесенные твердым острым предметом». Но внутри ничего не было. И… Ну, это невозможно. Что, какой-то псих заставил его съесть бритву так, чтобы язык не порезался? И потом умыкнул её из тела, не проводя вскрытие? Это бред, так не бывает.
– Хм. Теперь вспоминаю. Ведь было что-то? – Лера нахмурила лоб. – Вроде говорили, что в конфеты кто-то лезвия засунул. Я помню, была истерика. И сейчас тоже вон – конфеты! Кость!..
– Нет-нет-нет. Сама посуди, как? И почему эти лезвия не нашли тогда? Это брехня.
– Н-да. Зато злое колдунство всё объясняет…
– Не нуди. Я ещё не спятил. Но говорю тебе, завтра всё будет также, как тогда. Эти трое умрут. Врачи будут мяться и разводить руками, а менты впроброс выпустят невнятное заключение, которое ничего не сможет объяснить. И все это проглотят, потому что ответов ни у кого не будет.
Девушка опустила голову на ладони.
– Боже, надеюсь это лишь твоя паранойя. Потому что иначе… А как же Макс? Он тоже это произнёс, ты сам просил! С ним что?
– Не знаю. Я успел перебить, но… Да хрен знает. Надо самим разбираться. Я попробую пошерстить.
Лера взглянула на супруга глазами, полными усталости.
– Я только что сказала сыну, что с ним и его друзьями всё будет хорошо. И очень надеюсь, что ты всё же спятил.
6