Освободитель (сборник)
Шрифт:
Похоже было, что они спорили, подумала она и вернулась в свой странный мир, словно спала на ходу.
Руиз неподвижно сидел, втягивая только слабые глотки воздуха, пытаясь замедлить свой обмен веществ. Он посмотрел на циферблат показателя кислорода – его запас был почти наполовину израсходован. Он вручную замедлил скорость подачи воздуха в скафандр. Уж теперь он наверняка может обойтись меньшим.
Он пытался думать, найти способ, как отыскать обиталище генчей и Машину-Орфей. Это была ситуация, от которой можно было рехнуться: туннели, сквозь которые они прошли, походили на ту топографическую карту, которую дал ему Сомнир. Но он не видел никаких примет, о которых говорил Сомнир, и не встретил никаких других обитателей. Что происходило?
Его дыхание еще сильнее замедлилось, и глаза его сами стали слипаться. Он обнаружил, что потихоньку засыпает. Шея его ослабела, и голова упала на грудь.
Ему снился сон. Сперва это был сон такой явной простоты, что он почти надоел ему. Он ухаживал за своими цветами на террасе. За ним был фасад его дома. Перед ним зиял огромный каньон с резкими острыми черными скалами, с безвоздушным черным небом его планеты.
Солнце лилось сквозь защитное поле, согревая его спину, пока он наклонялся над клумбами. Он рыхлил почву вокруг каждого растения, подкармливал ее горстями минерального вещества. Проходило время, и нетерпение уступило место сладкой ностальгии, сожалению – хотя с неуправляемой вневременной логикой снов он не мог понять, откуда пришло к нему это чувство потери и тоски и к чему оно относится. Разве он был где-либо счастливее, чем здесь, в одиночестве и безопасности?
Он увидел кучку астр, которые начинали увядать. Цветы порыжели и опали. Он протянул руку, чтобы оборвать мертвые головки цветов, но стоило его руке сомкнуться вокруг цветка, как он стал жестким, упругим и сильным, словно маленькое мускулистое животное.
Оно укусило его крохотными острыми зубами, и он отдернул руку. Мертвая астра казалась совершенно такой, как прежде. Он посмотрел на ладонь, держа ее на уровне пояса. Рука болела, словно цветок впрыснул ему в руку какой-то яд. Постепенно в ладони собиралась кровь, а он все смотрел и смотрел, не в силах оторвать от нее взгляда.
Он увидел свое отражение в блестящей лужице крови. Это было лицо очень печального человека, который молча плакал, а рот его кривился от усилия не заплакать в голос.
Глаза его сразу же открылись. Сердце его колотилось. Зрение помутилось, поэтому он подбородком прижал переключатель, который позволял послать аварийную порцию кислорода в легкие. Как же он мог заснуть в этом месте смерти и смертельно опасных иллюзий? Он что, совсем сошел с ума? Неужели он потерял всю чуткость и осторожность, которые позволили ему прожить столько времени?
Он диким взглядом оглянулся кругом, ожидая увидеть Кореану, или ее Мокрассара, или армию чудовищ, стоящих возле него, с пальцем на курке, готовых убивать и смеяться над ним.
Он все еще был один. Сколько же времени он проспал? Он включил канал, который соединял его с клоном Низы.
– Что тут происходило? Почему ты позволила мне спать?
– Я бы заговорила с тобой, если бы кто-нибудь стал подходить. Но ведь тебе нужен отдых, правда же?
В ее голосе было эхо того самого тепла, которое в свое время так притянуло его к себе, тогда, когда он все еще был наемником, а она – принцессой.
Он весь дрожал.
– Может быть, может быть. Но это было страшно глупой вещью. Я очень хорошо отдохну на том свете. А пока что не давай мне спать.
– Ну, если ты так говоришь… – ответила она. В голосе ее прозвучала обида.
Он посмотрел на свой хронометр. Он проспал только несколько минут. Но все же, он видел сны. Он вдруг подумал, как странно было все то, что он увидел во сне. И он с удивлением обнаружил, что может вспомнить детали своего сна. Он еще раз встряхнулся, унимая дрожь. Почему-то ему казалось, что, если ему снова начнут сниться сны, они будут более мягкими и приятными. Что бы это значило?
Он бешено затряс головой.
– Ты видела Младшего? Моего клона?
– Нет, – прошептала она.
Он встал, так отрегулировав кислород, чтобы его хватало на нетребующее больших усилий физическое напряжение. Во сне ему пришла в голову одна мысль. Карта Сомнира во многих местах напоминала пустой лабиринт. Предположим, они двигались по курсу обитаемых уровней, отделенные от них только слоем топленого камня и сплава металлов? Это предположение могло объяснить те звуки, которые они слышали в различных местах вдоль того курса, который они выбрали.
Как найти путь в эти гипотетические параллельные туннели? Руиз подумал про себя, куда мог подеваться Младший. Сенсорные приборы клона могли значительно облегчить эту работу.
– Младший? – спросил он в пространство.
Ответа не было. Клон ушел так, что связь на короткой дистанции явно не действовала. Может быть, Младший думал. Может быть, он был мертв. Может быть, он тоже уснул. Нет… Он не мог поверить, что его более молодая личность могла настолько ослабеть.
Руиз вздохнул и постучал по стене прикладом своего огнемета. Он издал тупой звук. Он прошел несколько метров по коридору и снова постучал. Была ли разница между звуками?
Он с сожалением смущенно покачал головой. Недостаток такого подхода был в том, что, если действительно с другой стороны шли обитаемые туннели, он немедленно объявлял свое положение всем, кто там находился. Хотя, может быть, они уже и так знали, где он был.
Он попробовал другое место и на сей раз услышал определенный звонкий звук.
– А, ладно, пропадать, так с музыкой, – сказал он сам себе.
Он приставил одну из мин-прилипал к стене и настроил ее на проникающий взрыв. Отбегая в угол туннеля, он услышал, как клон Низы спросил:
– А почему с музыкой?
Мина взорвалась, и мгновение спустя Руиз услышал вопли раненых.
К тому времени, когда они пришли к входу в анклав, мир для Низы превратился в нечто абсолютно странное – красная глубокая шахта, по которой в красную тьму спускалась лестница. Она осторожно подвинулась вперед, чтобы рассмотреть, что там, но охранник в броне резко толкнул ее назад, словно боясь, что она может броситься в эту дыру, потащив за собой остальных пленников. Она рассмеялась: что за глупая мысль. Она давным-давно прошла этот этап. Теперь ее главным чувством было любопытство. Какое новое чудо или чудище преподнесет ей ее жизнь?