Освобождаясь от пут
Шрифт:
С этой абсолютной глупостью ничего нельзя было поделать. Гарри начал чувствовать правоту тирад Северуса.
Теперь у Малфоя будет полная власть над самым важным институтом волшебного мира: Хогвартсом. Домом Гарри. Убежищем для множества студентов. Гарри чувствовал ужасную уверенность, что он скоро станет огромным Поместьем Кошмара.
Пока же МакГонагалл была временной директрисой, и все происходило, как и раньше, и зима постепенно сменилась весной. Экзамены приближались, и учителя иногда забывали о возможных изменениях в будущем, увеличивая свое давление на студентов. Гарри сумел отработать взыскания и мог учиться в свободное время – он как-то пережил и ТО наказание, однако результаты не
Но Гарри не сдавался. По крайней мере, думал он, он сумел извиниться за свое поведение после зимних каникул.
Единственным, что его беспокоило, было слишком опекающее поведение его друзей. Они сопровождали Гарри, куда был он ни пошел, проверяли всех, с кем он говорил. Невилл и Арес, казалось, поделили между собой дни, и единственным существующим спасением от них была библиотека, но там была Гермиона. Отличная охранная система!
Собрания преподавателей заметно участились, Северус проводил пять вечеров из семи в кабинете МакГонагалл, споря о возможных изменениях и перспективах после прибытия Малфоя, но Гарри знал, что он и директриса также волновались из-за утечки информации в преподавательском составе. Гарри и Северус рассматривали каждого члена штата день за днем, строя предположения и споря о возможном шпионе, но не нашли никакого намека, который бы мог им помочь.
МакГонагалл, Флитвик, Спраут, Трелони, Вектор, Синистра, Фигг, Хагрид…
Предположением Северуса был Хагрид, и даже Гарри пришлось согласиться, что наиболее вероятным был именно он, выбалтывающий секреты в Хогсмиде после двух-трех кружек огневиски. Гарри признался Северусу, что это произошло, по крайней мере, один раз, на его первом курсе…
В этот вечер морщины на лице Северуса были глубже, чем обычно, когда он, наконец, пришел домой. Изнеможение светилось в каждом движении, когда он снял тяжелую верхнюю мантию, повесил ее на вешалку, нетвердой походкой добрался до кресла и упал в него. Без единого слова Гарри наколдовал ему чаю и вложил чашку в руку мужчине.
– Я полагаю, это решено, – наконец довольно хрипло сказал Гарри.
Северус просто кивнул.
– Когда он прибудет в офис?
– В понедельник, – был короткий ответ.
– Это же завтра! – в ужасе закричал Гарри.
– Именно.
**************************************************************************
В понедельник был кошмар. Малфой прибыл сразу после завтрака, так что первые уроки были официально отменены, и все остались в Большом Зале, чтобы послушать его речь. Желудок Гарри болезненно сжимался, пока они ждали мужчину. В последний раз, когда они встречались, он был в Поместье Кошмара в камере пыток… Руки у Гарри были ледяными, и холодный пот бежал по его спине. Чтобы отвлечься от возможных событий последующих дней, он внимательно изучал своих одноклассников. К его удивлению, больше половины слизеринцев не казались очень уж довольными прибытием Малфоя. Наоборот, только банда Драко Малфоя громко веселилась и обменивалась счастливыми взглядами. Лицо Ареса было напряжено, Янус и его друзья нервно шептались между собой, и почти все семикурсники сердито смотрели на младших слизеринцев. Гарри знал, что они были любимцами Северуса. Никто из них не был темным. Треть из них имели отличные оценки, и, кроме того, они первыми поздравили Северуса после того, что случилось летом. Юноши имитировали его стиль одежды и копировали его манеры. Поток Януса, шестой, уже не был полностью светлым, а с появлением Малфоя все от пятого до первого курса оказались под неоспоримым влиянием блондина.
Неприязнь других факультетов была еще очевиднее, в основном, Гриффиндора. В то время как рэйвенкловцы и хаффльпаффцы сидели в тишине с бледными лицами, гриффиндорский стол был шумным, руки сжимались в кулаки, зубы стискивались, а лица краснели от ярости.
Гарри перевел свой взгляд на профессорский стол, который был украшен в связи с предстоящими событиями. В центре, между МакГонагалл и Северусом, было три пустых места. Профессора изо всех сил старались вести себя как обычно, но даже их лица исказились, когда гордо вошел Малфой. Да, именно гордо. Он не просто вошел или влетел, но гордо промаршировал с Фаджем и несколькими другими представителями Министерства. Среди них Аркус Патил был единственным человеком с серьезным, и даже грустным выражением лица.
Некоторые слизеринцы начали аплодировать, и учителя последовали за ними с кислыми выражениями лиц. Фадж поклонился им, его улыбка была широкой от очевидного удовольствия. Гарри заметил выражение лица Рона и на секунду пожалел об их потерянной дружбе. Было бы так хорошо сидеть рядом с ним, бросать грубые шуточки о марширующей группе и закатывать глаза при замечаниях Гермионы об их несерьезном поведении, но нет, они были разделены, и Рон был так же одинок, как и Гарри в начале года. Вместо этого Невилл шутил, а Дин нервно хихикал, в то время как Гермиона время от времени бросала на них злые взгляды.
Гарри снова посмотрел на слизеринский стол, и увидел, что многие, за исключением дружков Малфоя, смотрели на него, как будто ожидали его реакции. Или его лидерства? Это не было полностью невозможным: он, как-никак, был сыном их декана! Он презрительно усмехнулся и скрестил руки на груди. Гарри знал, что с этим жестом он был почти точной копией Северуса, но это было его главной целью. Многие улыбнулись ему и повторили жест. Через короткое время половина слизеринского стола кричала и громко аплодировала, тогда как другая просто молча сидела со скрещенными руками.
Взгляд Гарри обратился к хаффльпаффскому столу, он увидел, как Эрни улыбнулся ему и скрестил руки в той же манере. Постепенно почти все хаффльпаффцы повторили то же, вместе со всем гриффиндорским столом… затем, к его совершенному смятению, Терри Бут за рэйвенкловским столом подмигнул ему и сложил руки.
Постепенно аплодисменты пропали и сменились неуютной тишиной. Гарри почувствовал, как ему в бок уперся локоть.
– Драко знает, что это был ты, – прошипел ему в ухо Арес. Гарри просто пожал плечами. Он видел, как Малфой, Фадж и Патил подошли к столу и заняли места. На короткий момент его рука сжалась, когда Северус помрачнел, но, к счастью, место рядом с ним занял Патил, а не Фадж или Малфой. Гарри и Северус расслабились.
– Доброго утра всем, – Малфой поприветствовал школу гримасоподобной улыбкой. Слушатели враждебно смотрели на него. За гриффиндорским столом кто-то громко застонал, и оттуда же послышалось хихиканье. Лицо МакГонагалл потемнело от беспокойства.
«Будь осторожен с Люциусом!» – почти услышал Гарри в своей голове неизвестный ему голос отца. «Улыбающийся Убийца», как он назвал сереброволосого привлекательного мужчину. Гарри слишком хорошо помнил эту улыбку еще по камере пыток. Он понял волнение профессора: Малфой был слишком опасен, чтобы с ним играть.
Так что он оставался в тишине, со сложенными руками, глядя прямо на преподавательский стол. Тем временем, Малфой продолжил.
– … Я надеюсь, наше сотрудничество будет долгим и продуктивным… ошибки предыдущего управления в выборе сомнительных кандидатур для того, чтобы учить… менее либеральное руководство… более строгие правила… – слова и предложения были как водопад, они текли бесконечно, все направленные в одном направлении: диктатура. – … и, на самом деле, не может быть никаких исключений. Никаких несортированных студентов…