Освобождение Атлантиды

Дэй Алисия

– О чем, черт возьми, ты говоришь? Им же кожу раскромсали этими кнутами. Я бы сказал, что сейчас как раз подходящее время для некоторого вмешательства, – Алексиос повернулся, сохраняя голос ровным.

Кристоф материализовался рядом с ним, его глаза уже жарко горели с силой.

– Глянь-ка на больных ублюдков, Алексиос. Они наслаждаются этим. – Алексиос повернул голову, чтобы посмотреть на людей, корчащихся от боли на полу.

– Они не …

Но затем он остановился, слова застыли у него на губах. Он

достаточно навидался отступников за время своего заключения. Они сделали культ из сексуального удовольствия через боль – свою и других людей.

Но худшими из них были кровососы, как темная богиня, которой они поклонялись. Часть ее кровавой стаи.

Эти были людьми.

Люди. И они трахались друг с другом, истекая кровью, прямо там на ковре.

Алексиос почувствовал, как внутри него разлилась желчь.

– Посейдон, спаси нас. Это самое отвратительное из того, что я когда-либо видел за долгое ...

Кристоф оборвал его.

– Каждому свое, Алексиос. Только потому, что ты не наслаждался тем, что делала Анубиза, чтобы покрыть шрамами твое хорошенькое личико, не значит, что некоторые из нас не любят иногда грубую игру.

Крутанувшись, чтобы оказаться лицом к лицу с другим воином, Алексиос даже не осознавал, что занес свой кулак, чтобы ударить, пока Бреннан сильной рукой не схватил его запястье.

– Слова Кристофа, как это часто бывает, опережают его мысли, старый друг, – спокойно сказал Бреннан. – Но нас только трое, и мы не можем поощрять разногласие между нами, если хотим узнать хоть что-нибудь о Джастисе.

Алексиос кивнул, все еще сверля взглядом голову Кристофа.

– Ты прав, Бреннан. Но когда это закончится, тогда настанет время сведения счетов.

Кристоф даже не повернулся, чтобы посмотреть на него, и, не двигаясь, продолжал смотреть в окно, сжимая и разжимая кулаки по бокам. Сила волнами расходилась от него, пока Алексиос не подумал, что его голова лопнет от нее.

– Кристоф, умерь свой пыл. Немедленно.

Кристоф не потрудился ответить, но давление в голове Алексиоса уменьшилось, когда все тело Кристофа напряглось, и он указал пальцем на стекло.

– Держу пари, это наш мешок с дерьмом. Смотрите, как все в красном кланяются и расшаркиваются.

Человек – нет, вампир; любой с лицом такого белого цвета рыбьего живота мог быть только не умершим – входящий в комнату, должен был быть, по крайней мере, шесть с половиной футов ростом. Его лысая голова блестела, будто смазанная маслом, как и все его тело. Или, по крайней мере, то, что они могли видеть, что было слишком по вкусу Алексиоса.

– Что это на нем надето? – спросил Кристоф, его слова сочились отвращением. – Самая новомодная вещь из кожи и цепей?

– Мои глаза кровоточат, – стонал Алексиос.

– Прискорбный вкус в одежде или нет, нам, возможно, следует действовать сейчас, – пробормотал Бреннан.

Кристоф поднял ладони, и немедленно сформировались две пылающие сферы чистой сине-зеленой энергии, сила Посейдона текла через него как направленное электричество.

– Теперь работа для меня, – сказал он.

– Не причини вреда людям, – прокричал Алексиос, но было слишком поздно. Кристоф бросил сферы в огромную стеклянную стену, разбив ее, грозовым взрывом посылая осколки внутрь.

Члены секты, находившиеся ближе всех к окну, закричали и рванулись прочь от смертельных осколков стекла, вонзающихся в них, уползая прочь на свежеокровавленных руках и коленях. Вопли и крики наполнили воздух, в то время как все в комнате бежали или ползли прочь от окна.

Чудесно. Вот вам и не беспокоить охрану гостиницы. Алексиос прочитал быструю молитву Посейдону, чтобы охрана гостиницы, по крайней мере, не состояла из оборотней, затем отпихнул Кристофа с пути и влетел внутрь через неровное отверстие.

Члены культа продолжали ползти, чтобы оказаться от злоумышленников на как можно большем расстоянии, когда атлантийцы влетели в комнату и приземлились на покрытый стеклом ковер.

Все, кроме лидера. Он смотрел Алексиосу прямо в глаза и улыбался.

– Я ожидал вас раньше, слабаки. Желаете присоединиться к пути Алголагнии? Я Ксинон, буду рад продемонстрировать вам, как боль может стать удовольствием.

– Думаю, мы лучше продемонстрируем, как боль может быть ничем иным как просто болью, кровосос, – сказал Алексиос, осматривая комнату на наличие другой угрозы. – Милые штанишки, между прочим.

Вампир посмотрел вниз на кожаные ремни, которые он носил вместо штанов, а потом опять улыбнулся.

– Да, я слышал, что ты наслаждался нашими играми, когда был нашим … гостем.

Хрупкий контроль, который Алексиос обрел после идиотского трюка Кристофа, приблизился к разрушению, и он поднял свои кинжалы.

– Ты ближе к подлинной смерти, чем думаешь, так что может быть тебе лучше держать рот закрытым.

Бреннан начал обходить комнату по кругу, подбрасывая звездочки. Вид ледяных черт воина возымел причудливый успокаивающий эффект на людей, сгрудившихся в углах. Когда он проходил мимо каждой группы, они сжимались прочь от него и заглушали свои рыдания руками.

Бреннан проигнорировал их и задал вопрос.

– От этого несет какой-то формой контроля сознания. Можешь освободить их, Кристоф?

На противоположном конце комнаты от Бреннана Кристоф все ближе и ближе подбирался к лидеру, манипулируя большим количеством энергетических сфер – в этот раз по две в каждой руке. Его глаза пылали силой так ярко, что люди закрыли глаза при виде его.

– Может быть, мне просто убить старину Ксинона здесь и посмотреть, достигнем ли мы цели, – сказал он.