Осыпь меня золотом
Шрифт:
Елене не нравился дом Алексея – слишком громоздкий, стандартный и примитивный. И в то же время крикливый, слишком бросающийся в глаза, выстроенный словно не для собственного комфорта, а с целью поразить окружающих и вызвать банальную зависть. Да, наверное, с этой целью он и строился, уж слишком неудобным, неуютным и нефункциональным был внутри. Иначе, скажите на милость, зачем Алексею, живущему одному, три ванные комнаты? Он сам-то мыться не особенно любит, если честно… Елене порой приходится чуть ли не пинками отправлять его в душ перед тем,
Да ладно, в конце концов, шут с ним, с этим домом! Его можно сдавать, в конце концов, или лучше вообще продать, поскольку сдать будет сложно. А жить у нее, места хватит. Или добавить вырученные от продажи дома средства и приобрести просторную квартиру, хоть пятикомнатную, хоть больше, хоть особняк! Главное – захотеть! Но вот этого главного как раз и не было со стороны Алексея. Сколько ни пыталась обманывать себя Елена, в душе она понимала, что ему и так очень комфортно. Он привык жить один, для себя. Правда, деньги давал всегда, по первому требованию, особенно для Кристины.
Словно в ответ на ее мысли в прихожей послышались шаги, остановившиеся возле дверей спальни. Кристина! Ну конечно, увидела в прихожей куртку Алексея и теперь будет терзать душу. Так и есть: из-за дверей сразу же раздался капризный, требовательный голос дочери:
– Ма-ам!
Следом Кристина задергала дверную ручку, пытаясь повернуть, но Елена предусмотрительно поставила ее на фиксацию. С досадой оторвав голову от плеча Алексея, который в ответ на потуги Кристины лишь набычился, Елена прервала нарушенную идиллию и прошлепала к двери босиком, накинув на голое тело пеньюар.
– Ну чего тебе? – недовольным шепотом спросила она, высунув голову в чуть приоткрытую дверь.
– Ты там с кем? – сразу же ревниво спросила дочь.
– У меня гости. Что тебе?
– Ты их в таком виде принимаешь? – процедила Кристина, медленно окидывая мать красноречивым взглядом снизу вверх.
Лицо Елены пошло пунцовыми пятнами.
– Ты что хотела? – повысила она голос.
– Что ты притворяешься! – со злостью проговорила Кристина. – Ты опять там с ним, да? С этим… С этим чурбаном неотесанным!
– Кристина! – не выдержала мать. – Ты совсем за языком не следишь!
– А ты не следишь кое за чем другим! – выкрикнула дочь. – Только за своей похотью!
И она, резко развернувшись, порывисто метнулась в свою комнату.
Елена захлопнула дверь и вернулась в кровать. Настроение было напрочь испорчено.
– Чего она там? – лениво полюбопытствовал Бабурин, почесывая волосатую грудь, которую пересекал широкий, неровный шрам от руки хирурга, извлекшего в свое время из него две пули в домашних условиях.
– Ай! – раздраженно махнула рукой Елена. – Все то же самое!
– Борзеет, – коротко прокомментировал
– Что я могу сделать? – воскликнула Елена. – Ее воспитанием занимаюсь я одна, как тебе известно! Вот взял бы и сам подключился!
– А что я могу-то? – искренне удивился Алексей. – Вы же бабы, вы и разбирайтесь!
– А я что могу? – Елена, находившаяся между двух огней, начала заводиться. – Она совершенно меня не слушает! Выбивается из-под контроля!
– Сама виновата, – резюмировал Бабурин. – Позволила себе на шею сесть.
Елена отвернулась в сторону и закусила губу. Она обиделась и на поведение дочери, и на поведение любовника. Она разрывается между ними, а они совершенно не хотят ее понимать! Каждый только претензии предъявляет! Она пыталась сглотнуть навернувшиеся слезы, но это не получалось, и они заструились по лицу. Елена, уже не пытаясь их унять, просто вытерла лицо уголком простыни.
– Ну вот, завела! – недовольно произнес Бабурин, склоняясь тем не менее к Елене и опуская ей на плечо свою лопатообразную ладонь. – Хватит реветь-то, ничего этим не добьешься!
– А чем добьешься? – плаксиво спросила Елена. – Я уже не знаю, с какой стороны к ней подступиться!
– Я с ней поговорю, – пообещал Алексей, поднимаясь с постели.
– Поговорить один раз ничего не даст! Ей постоянно нужно мужское внимание, пойми!
Бабурин бросил взгляд на часы.
– Так, мне пора! – решительно сказал он, принимаясь одеваться.
Елена грустно следила за его манипуляциями.
– Вот, ты опять собираешься и уходишь! – попеняла она ему. – А я остаюсь с ней один на один! Это не семья и не воспитание! Девочке нужен отец!
Бабурин нахмурился и ничего не ответил. Он методично застегнул все пуговицы и двинулся к двери.
– Все, я пошел, – мрачно проговорил он. – Не провожай.
И он вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Елена уткнула голову в подушку и разревелась. Кристина, казалось, только и ждала момента, когда Бабурин покинет их квартиру. Не успела за ним захлопнуться входная дверь, как девчонка уже стояла на пороге материной спальни – благо теперь она оказалась не запертой.
– Если тебе наплевать на покойного отца, то хотя бы меня не позорь! – патетически начала она с порога. – Ведь мне же перед друзьями стыдно, когда он здесь! Нашла себе любовника, нечего сказать! Двух слов связать не может. Из какого он вообще медвежьего угла вылез?
– Кристина! – Не сдержавшись, мать вскочила с постели. – Ты вообще не имеешь права так говорить!
– Вот говорить я имею право все, что захочу! – перешла на крик Кристина. – И вообще! Ты мне рот не затыкай!
– В конце концов, это мое личное дело, – отчеканила Елена.
– А я? Я? – истерически выкрикнула дочь. – Я – не твое личное дело? Конечно, тебе всегда было на меня наплевать! И на отца тоже!
– Прекрати попрекать меня отцом! Что ты вообще можешь в этом понимать? Он умер, когда ты еще сопливая была!