Осыпаются буквы
Шрифт:
Ди-он, ди-он, ди-ла …
Сову ввёл управляющий в соблазн.
Доверилась, а после зарыдала…
Венок… Я слишком мало роз сорвАла,
жасмином заменю их в этот раз…
Шипами розы колют пуще тёрна…
Они – любовь, без них не обойтись…
И кровь нам за неё пускает жизнь…
Вот – пальцы в кровь – благодарю покорно…
23
Она хотела ворковать
Ди-он, ди-он, ди-ла,
И клювом нежно целовать
Ди-он, ди-он, ди-ла …
Но ночью ухала сова
Ди-он, ди-он, ди-ла, ла-ла…
Что райский голос просто врал
Ди-он, ди-он, ди-ла …
У лилии лиловый аромат…
А хлебник мёртв, по виду – спит как будто…
На память сорвала я незабудки
и повилику – верность, вот же, брат!
Фиалки всюду. Жаль… Фиалки – смерть…
Вплету их к розам, лилиям, жасмину…
Кто знает, может, скоро я остыну,
когда судьба прикажет умереть…
Голубке белый день, как ночь
Ди-он, ди-он, ди-ла, ла-ла…
И ей уже взлететь не смочь
Ди-он, ди-он, ди-ла …
Упала с ветки над рекой
Ди-он, ди-он, ди-ла, ла-ла…
Но было слишком глубоко…
Ди-он, ди-он …
24
Выдохлась...
Всё.
Выдохлась.
Закончились слова
И нет ни вдохновения, ни дрожи.
Ночным метро пустеет голова,
Ночным бульваром холоднеет кожа.
Одна
среди людей,
среди машин.
Их бесконечна, вечна вереница.
Лавины опускаются с вершин...
Потоком по Москве струятся лица...
И малой каплей
чувствуешь себя
Среди дождя.
Безликой и ничтожной...
Вторая половина сентября...
И нет ни вдохновения, ни дрожи
25
Не дыша
Опалённая солнцем своих пустынь,
Древним мумиям я становлюсь подстать.
Я сама наколдую себе хамсин,
Чтобы в лёгкие воздуха не набрать.
Словно лет поцелуй - на губах песок.
Я живу в самой пламенной из стихий,
Защищая от ветра живой листок,
На котором выращиваю стихи.
Я давно разучилась уже дышать.
Мне довольно тепла, мне не нужен свет.
Возрождай меня, милый мой, воскрешай -
У меня никого в целом свете нет.
Напои меня влагой своих глубин,
Окуни меня в омут двойного дна.
Если
Чтоб не вырвалась - нежностью спеленай.
Схорони на задворках земных морей,
В Марианскую впадину опусти.
Я хочу быть сокровищницей твоей,
Тайным знаком в конце твоего пути.
В этом мире теряются просто так...
В океанах, песках, в глубине души
И в больших переполненных городах.
Отыщи меня, милый мой, отыщи...
26
Тоска
Был в опере аншлаг. Шаляпин на афишах.
Играют "Вражью силу". Полон зал.
Оркестр отыграл. Он в гриме вышел
И с выраженьем, гордо... промолчал.
Играют снова. Зритель дрогнул в ложах.
В партере ропот, жидкие хлопки.
"Он голос потерял", "он петь не может" -
Помчались по театру шепотки.
Маэстро поклонился и со сцены
Ушел. Владелец оперы Зимин
За ним в гримёрку - чуть не на колени!
"Терплю убытки!" А Шаляпин с ним
Весьма приличным чеком рассчитался.
Сложил парик у белого листка.
И, взгляд подняв, отчаянно признался:
"Да не могу я нынче петь... Тоска!"
27
Оставь нас, Бог...
Оставь нас, Бог! Как кукол в пыльный ящик
забрось и позабудь. А мы уж сами...
Грешить и снова каяться часами,
и предаваться вновь безбожной фальши...
Зачем тебе играть в судью и судьбы?
То в небеса, а то обратно в клетку...
Мы смертные. И мы - марионетки
в твоих забавах с изуверской сутью.
Кидаешь то в напалм, а то в измену,
своим величьем повергая в трепет...
Сулишь двоим в награду детский лепет
и страхом смерти ставишь на колени...
И как тебе тогда смотреть на небо,
где лишь недавно мы с тобой летели,
когда у разворошенной постели
стоит стакан, накрытый коркой хлеба?
и свечка тонкая мерцает в изголовье
наградою за веру и за верность...
и палачом придумано, наверно,
ноу-хау - четвертование любовью...
Да детский лепет - то, что безответно!
Предательство - какая ж это малость!
В неведенье - что мне ещё осталось
живу в последний раз. Внезапно смертна...
28
Падение