От Ада до Рая. Книга о Данте и его комедии
Шрифт:
«Комедия» рассказывает о человеке, который отправляется в странствие, чтобы достичь вечного света в Раю. И одна из сил, толкающих его вперед, – стремление вернуться домой, восстановить свою репутацию, услышать бой знакомых колоколов. Католическая церковь учила и учит, что молитвы живых способны помочь душам в Чистилище. В «Комедии» нам даются примеры истинности этого тезиса. Форезе Донати сообщает, как молитвы его жены Неллы сократили ему срок наказания. Но и души, находящиеся в Аду и знающие, что для них нет надежды, жаждут памяти живых. «Скажи другим, что ты видался с нами», – говорит Данте один из грешных политиков. «И тот из вас, кто выйдет к свету дня, / Пусть честь мою излечит от извета, / Которым зависть ранила меня!» (1, XIII, 76–78) – просит несчастный канцлер Фридриха II Пьер делла Винья, как и Данте, несправедливо обвиненный и отринутый верный слуга Флоренции. «Но я прошу: вернувшись в милый свет, / Напомни людям, что я жил меж ними» (VI, 88–89), – кричит чревоугодник Чакко, лежащий в грязи под снегом и дождем в третьем круге Ада. Лишь в нижнем Аду грешники не желают, чтобы о них вспоминали, и пытаются утаить от пилигрима свои имена. Читаешь и думаешь: вот самая страшная кара по
В репликах о памяти слышен голос изгнанника Данте. Обитатели Ада имеют в виду не «милый свет» солнца, а улицы и площади Флоренции. Когда канцлер просит замолвить о нем доброе слово, нам слышится, как сам Данте, встречая земляков, говорит им: «Вспоминайте обо мне на родине, просите за меня перед властями предержащими, возражайте тем, кто порочит меня!» Таким образом все, что поначалу кажется у Данте особенным и странным, претворяется в нечто закономерное, справедливое для каждого из нас. На буквальном уровне мы не считаем просьбы и заступничество важными. Но в переносном смысле очень в них нуждаемся.
III
Самая впечатляющая встреча меж пилигримом и одним из флорентийцев происходит в Песни десятой «Ада». При содействии архангела Михаила пилигрим и Вергилий проникли в нижний Ад, извне похожий на средневековый город. Подле городской стены расположен дол, напоминающий Данте римский некрополь под Арлем, который можно увидеть и в наши дни. Раскрытые каменные гробницы теснятся одна возле другой. Горят огни, опаляя могилы, где терзаются души еретиков. Чем страшнее ересь, тем горячей огонь. Из некой могилы пилигрим слышит голос:
«Тосканец, ты, что городом огняИдешь, живой, и скромен столь примерно,Прошу тебя, побудь вблизи меня.Ты, судя по наречию, наверно,Сын благородной родины моей,Быть может, мной измученной чрезмерно».Пилигрим пугается, не понимая, откуда идет голос, и теснее льнет к своему вожатому. И Вергилий, как всегда, подбадривает и поддерживает его:
«Взгляни, ты видишь: Фарината встал.Вот: все от чресл и выше видно тело».Фарината дельи Уберти принадлежал к числу великих сынов Флоренции. Его семейство долго возглавляло партию гибеллинов. Сам он родился в начале XIII века и скончался в 1264-м, за год до рождения Данте. Большой патриот и страстный гибеллин, Фарината в 1239 году стал главой своего семейства. Вероятно, Данте относился к нему с таким же пиететом, как Черчилль [25] к Дизраэли [26] или Улоф Пальме [27] к Брантингу [28] . Это мощная полумифическая фигура из прошлого, но не настолько далекая, чтобы ее следы не дымились кровью и жгучей болью. В 1260 году Фарината был одним из вожаков в сражении при Монтаперти, когда гибеллины наголову разбили флорентийских гвельфов, не в последнюю очередь благодаря предательству Бокки. Иными словами, Фарината – враг той партии, к которой принадлежало семейство Данте. Гвельфская Флоренция вызывала у гибеллинов такую злобу, что после победы при Монтаперти кое-кто требовал сровнять город с землей. Эти требования встретили резкий отпор со стороны Фаринаты. Его любовь к родному городу оказалась сильнее партийных страстей. Своим энергичным вмешательством он спас Флоренцию от разрушения.
25
Черчилль Уинстон (1874–1965) – британский премьер-министр в 1940–1945, 1951–1955 гг., политик-консерватор, публицист, лауреат Нобелевской премии мира (1953).
26
Дизраэли Бенджамин (1804–1881) – английский государственный деятель, оратор и писатель; премьер-министр Великобритании в 1868, 1874–1880 гг.
27
Пальме У\оф (1927–1986) – шведский политик от Социал-демократической рабочей партии; премьер-министр в 1969–1976 гг.; убит.
28
Брантинг Карл Яльмар (1860–1925) – шведский политик, один из основателей Социал-демократической рабочей партии Швеции, премьер-министр в 1917–1918 гг.; лауреат Нобелевской премии мира (1921).
Услышав имя Фаринаты, пилигрим оборачивается и видит вождя гибеллинов, который гордо возвысил из огненной гробницы грудь и чело и, «казалось, Ад с презреньем озирал» – come avesse lo inferno in gran dispitto (ст. 36). Вергилий ведет пилигрима меж могил, к Фаринате. Когда они подходят к изножию гробницы, Фарината как бы с презрением смотрит на Данте и спрашивает, кто его предки. Данте отвечает. Фарината приподнимает брови и замечает:
<…> «То был враждебный домМне, всем моим сокровным и клевретам;Он от меня два раза нес разгром».«Хоть изгнаны, – не медлил я с ответом, —Они вернулись вновь со всех сторон;А вашим счастья нет в искусстве этом» —та i vostri non appresser ben quell’arte.В этот миг беседа
Данте сразу узнал его и понял, кого он высматривает. Это старый флорентийский аристократ Кавальканте Кавальканти, отец ближайшего друга Данте, поэта Гвидо Кавальканти. Кавальканте не случайно находится в одной гробнице с Фаринатой, ведь они друзья и ровесники, и хотя принадлежали к разным партиям – семейство Кавальканти было гвельфским, – Кавальканте, стремясь примирить враждующие стороны, женил своего сына Гвидо на Беатриче, дочери Фаринаты. «Комедия» отображает замкнутое аристократическое общество, и большая часть упомянутых в ней людей связана родственными узами, дружбой, разного рода контактами. В нашей стране долго господствовали сходные обстоятельства. Когда общественно опасный революционер Брантинг в конце концов занимает место за столом Королевского совета, старый архиреакционер король узнает в нем своего давнего школьного однокашника. Даг Хаммаршельд [29] еще в гимназических кружках имел возможность изучать деятельность Ярла Яльмарссона [30] и выработать суждение о консерватизме, выразителем которого был упомянутый политик. На фотографии, сделанной в день выпускного экзамена, бок о бок стояли будущий шпион, полковник Стиг Веннерстрём [31] , и его одноклассник, будущий серийный убийца Фредрик фон Сюдов. Эти двое однажды встретятся в Аду, устроенном всеми нами.
29
Хаммаршельд Даг (1905–1961) – шведский политик; Генеральный секретарь ООН с 1953 г.; лауреат Нобелевской премии мира (1961; посмертно).
30
Яльмарссон Ярл (1904–1993) – шведский политик; лидер Правой партии (1950–1961).
31
Веннерстрём Стиг (род. 1906) – полковник шведских ВВС, в послевоенные годы работавший на советскую разведку; в 1963 г. был разоблачен и приговорен к пожизненному заключению, но в 1973 г. выпущен на свободу.
О старом Кавальканте Кавальканти шла молва, будто он вольнодумец и не верит в бессмертие души. Вероятно, потому мы и находим его среди еретиков. Из глубины гроба он услышал и узнал голос Данте и надеялся увидеть с ним рядом своего сына. Предполагал он это по двум вполне естественным причинам. С одной стороны, Гвидо и Данте близко дружили, с другой – у них были общие художнические задачи. Отец Гвидо намекает на это, высказывая мысль, что Данте сумел живым низойти в Ад благодаря своему гению. Отчего же это не может удаться и его сыну? – думает отец, уязвленный ревностью. Его взгляд скользит вокруг так же, как взгляд честолюбивого отца озирает чемпионский помост или почетную трибуну, когда почести достаются другу его сына.
Данте отвечает Кавальканте очень мягко и скромно. Говорит, что пришел в Ад не своей волей, а ведомый Вергилием и что Гвидо, может статься, недостаточно чтил Вергилия. Такой ответ Данте во многом примечателен. Ведь он прямо заявляет, что пишет о путешествии в подземный мир в силу своего поэтического гения, как наследник
Вергилия. И одновременно говорит, что тех задач, какие он и Гвидо Кавальканти некогда ставили перед собой, ему уже недостаточно. Дантоведение с большим тщанием исследовало вопрос, почему Гвидо не чтил Вергилия, но к однозначным выводам так и не пришло. Ясно только, что, по мнению Данте, сам он продвинулся дальше Гвидо, обогнал его, оставил позади и нынешнее странствие никогда бы не состоялось, если б он остался в давнем кругу друзей, продолжая совершенствовать «дольче стиль нуово». Вергилий – визионер, писавший о золотом веке, когда народы будут мирно жить под властью справедливого правителя. К тому же поэт Вергилий, по свидетельству Стация, провидел Христа, вел к христианству, хоть сам и не обрел спасения. Какую бы задачу ни ставил перед собою Данте (вполне вероятно, он и сам не раз менял свою исходную позицию в этом плане), имел ли он в виду странствие в сокровенные глубины души или чувствовал себя скорее пророком, миссионером единого христианства и нового мирного царства, он так или иначе служил великой идее. Здесь-то и заключено различие между ним и Гвидо.
Однако отец Гвидо ничего этого не понял. Вот сию минуту его занимала поэтическая стезя сына. Но слова Данте направили его мысли в другое русло. В своем ответе Данте употребил прошедшее время. Сказал о Гвидо, что тот «не чтил» – ebbe a disdegno – творений Вергилия (ст. 63). И у отца возникает подозрение, еще более ужасное, чем то, что сын его в искусстве отстал от Данте. «Как ты ответил? / Он их не чтил? Его уж нет средь вас? / Отрадный свет его очам не светел?» (ст. 67–69) – спрашивает он. Для Данте вопрос не лишен щекотливости. Как приор он нес изрядную долю ответственности за то, что Гвидо был приговорен к изгнанию, где захворал и умер. Иными словами, Данте как бы послал друга на смерть. Но сейчас, весной 1300 года, когда происходит действие «Комедии», Гвидо еще жив. Стало быть, Данте мог бы немедля дать отцу успокоительный ответ, но ему пока не вполне ясны особенности жизни умерших. Чуть раньше пилигрим встретил чревоугодника Чакко, который предсказал ему грядущие беды. Значит, умершим известно, что произойдет в будущем. А коли так, им наверное известны и нынешние обстоятельства на земле. Эта неуверенность и заставляет Данте медлить с ответом, а отец решает, что его ужасное подозрение оправданно. Он поднялся из могилы в полный рост и теперь без единого слова падает в гробницу и более не появляется.