От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада
Шрифт:
Для своего последнего наступления 6-я армия пересмотрела тактику и организацию. Танковые дивизии фактически уже утратили свою структуру, поскольку входившие в них танки были поделены на мелкие группы для поддержки пехоты. В город по воздуху перебросили еще четыре саперных батальона, которые намечалось использовать в качестве головных эшелонов четырех ударных групп, призванных завершить расчленение позиций обороняющихся. Последние «гнезда» сопротивления затем предполагалось «пульверизировать» массированным огнем артиллерии. К старой расточительной тактике овладения одного здания за другим, при которой для захвата одного дома с его лестницами, балконами, чердаками могла потребоваться целая рота, прибегали лишь в крайних случаях. По обе стороны линии фронта пехота зарылась в землю: подвалы, канализационные шахты,
Наступление Паулюса, начавшееся 11 ноября, было таким же ошибочным и безнадежным, как последнее зимнее наступление группы армий «Центр» под Москвой за год до этого. Через 48 часов оно свелось к серии ожесточенных рукопашных подземных схваток, не поддающихся какому-либо централизованному руководству. Небольшим группам немцев удалось преодолеть последние отделявшие их от Волги три сотни метров, но, достигнув реки, они оказались окруженными русскими, перерезавшими узкие коридоры, проложенные этими немецкими отрядами. В течение еще четырех дней между этими изолированными группами то вспыхивали, то затухали отчаянные яростные схватки. Пленных не брали, и у сражавшихся было мало надежды на то, что они выживут.
К 18 ноября из-за истощения сил и нехватки боеприпасов наступило вынужденное затишье. В течение ночи пулеметно-ружейная стрельба и глухие разрывы минометных мин затихли, и стороны начали подбирать раненых. Затем, когда рассвет осветил облака дыма, над затухавшими углями Сталинградской битвы прокатился новый и ужасный звук — громоподобный рев двух тысяч орудий генерал-полковника Воронова, [127] открывших огонь к северу от Сталинграда. И каждый услышавший его немец знал, что он предвещает нечто такое, с чем никогда раньше не сталкивалась немецкая армия.
127
По заданию Ставки начальник артиллерии Красной Армии генерал-полковник Н. Н. Воронов оказывал содействие в организации артиллерийского обеспечения контрнаступления советских войск под Сталинградом. — Прим. перев.
В 9.30 утра 20 ноября к этому грохоту канонады добавился гул орудий Ф. И. Толбухина, Н. И. Труфанова и М. С. Шумилова, армии которых перешли в атаку к югу от Сталинграда, и масштабы контрнаступления Красной Армии в сочетании с угрозой, которую оно создавало для всей позиции немцев, начали доходить до сознания офицеров 6-й армии Паулюса.
В течение трех дней — с 19 по 22 ноября — фронт румынских и немецких войск на севере был прорван на протяжении 80 километров, а на юге — на 55 километров. В прорыв хлынули шесть советских армий, подавляя уцелевшие островки сопротивления и жалкие попытки контратак частей полковника Симонса и поредевшего 48-го танкового корпуса. Штаб 6-й армии провел две бессонные ночи, лихорадочно пытаясь перегруппировать бесценные танковые части и отвести пехоту из дымящихся развалин Сталинграда для защиты рушащихся флангов. В тылу армии Паулюса царила полнейшая неразбериха, железная дорога к западу от города Калач была в нескольких местах перерезана советской кавалерией; звуки стрельбы доносились со всех сторон, время от времени вспыхивала перестрелка между немцами, двигающимися к линии фронта, и группами отступающих в беспорядке румын. Широкий мост через Дон северо-западнее Калача, через который перевозился каждый фунт провианта и каждый патрон для 6-й армии Паулюса был подготовлен для взрыва и непрерывно охранялся взводом саперов, ожидавших возможного приказа о его уничтожении.
За несколько часов до рассвета саперы услышали шум танковой колонны, подходившей с запада. Командовавший взводом лейтенант вначале думал, что это могут быть русские, но успокоился, решив, что это возвращается немецкая учебная часть. Танки проскочили мост, из грузовиков выпрыгнули русские солдаты, которые перестреляли из автоматов большую часть взвода, а оставшихся в живых взяли в плен. Солдаты разминировали мост, и советские танки двинулись на юго-восток, к городу Калач. К вечеру 23 ноября наступавшие с севера советские танкисты встретились с 36-й бригадой 4-го механизированного корпуса, подошедшего с юго-востока. Первое тонкое звено в цепи, которая должна была задушить четверть миллиона немецких солдат, было выковано, и поворотный момент второй мировой войны наступил.
Когда танки 4-го танкового корпуса, захватив город Калач, соединились с подошедшими с юга войсками Сталинградского фронта, успех русских имел гораздо большее значение, чем даже великолепная победа, которую сулило окружение 6-й армии. Ибо этот блестящий удар знаменовал собой во всех своих аспектах — в выборе момента, сосредоточении сил, форме использования слабостей в расположении войск противника — полное и окончательное изменение стратегического соотношения сил между Советским Союзом и гитлеровской Германией. С этого момента инициатива перешла к Красной Армии, и, хотя немцы неоднократно будут пытаться изменить это положение, их усилия будут иметь не более чем тактическое значение. С ноября 1942 года и впредь немецкие вооруженные силы на Востоке будут, как правило, находиться в обороне.
Разгром под Сталинградом потряс всю Германию, и это потрясение из гущи немецкого народа эхом докатилось до верховного командования германских вооруженных сил. Сознание неизбежного поражения, хотя до фактического проигрыша войны было еще далеко, разрасталось как гигантская тень.
Уильям Крейг
Катастрофа на Волге [128]
В феврале 1943 года окруженная в Сталинграде 6-я немецкая армия капитулировала, и американские газеты на своих страницах публиковали многочисленные фотоснимки об этой блестящей победе русских войск.
128
Из книги Уильяма Крейга «Враг у ворот: Битва за Сталинград» (Craig W. Enemy at the Gate. The battle for Stalingrad. N. Y., 1973).
Крейг, Уильям — американский писатель и историк, автор ряда книг о второй мировой войне. — Прим. перев.
Мое воображение поразила тогда одна из фотографий взятого в плен генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса: изможденное, изрезанное глубокими морщинами лицо, глаза, говорившие о пережитых им кошмарах. Этот некогда гордый и самоуверенный немецкий офицер был сломленным человеком.
Фотография надолго врезалась в память.
За прошедшие с той поры десятилетия в Советском Союзе и в Западной Германии появилась масса книг о Сталинградской битве. Русские с гордостью писали об этой грандиозной победе. Западные немцы так и не захотели отдать должное Красной Армии за ее упорную оборону Сталинграда и блестящее контрнаступление, завершившееся разгромом одной из отборных армий мира.
Я стал писателем и историком и, по-прежнему находясь в плену воспоминаний о той фотографии побежденного Паулюса, задался целью досконально изучить, что же произошло в Сталинграде. Чтобы справиться с поставленной перед собой задачей, мне надо было изучить официальные отчеты и документы частей и соединений — как советских, так и Германии и ее сателлитов, — участвовавших в этой битве, посетить поле боя и пройтись по тем местам, где погибло столько людей; отыскать уцелевших участников боев — русских, немцев, итальянцев, румын и венгров, услышать их рассказы; просмотреть их дневники, фотографии и письма. Задача была не из легких.
Итак, я отправился в Волгоград. Приезжий, случайно оказавшийся в этом городе, обнаружит, что Волгоград вновь стал промышленным гигантом Советского Союза. Его широкие бульвары украшают цветочные клумбы. Растянувшиеся на многие мили кварталы ослепительно белых жилых домов напоминают уютные оазисы среди деловито шумящих фабрик и заводов. В центре города на улицах — толпы спешащих горожан. Около перекрестка группа прохожих обступила и разглядывает легковую автомашину новой марки. Вечерами по набережной прогуливаются парочки, любующиеся огнями проплывающих по Волге пароходов и барж. Место столь мирное, что почти невозможно представить себе ту титаническую битву, которую когда-то вели здесь русские и немцы.