От чего нас хотят «спасти» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги
Шрифт:
Добавим, что как прежде, так и сейчас, выходя на контакт, СПМ чаще всего дезинформируют контактеров тем, что выдают себя за реальных, но уже умерших людей, желая, судя по всему, чтобы их принимали за души этих умерших. Приведем здесь один из характерных примеров обмана, происшедший в конце XIX века и описанный в 3-м номере журнала “Странник” за 1885 г.
Автор и свидетель происшествия К. Русков рассказывает о своем увлечении спиритизмом, начавшемся в 1883 году. Вызываемый “дух” вначале стуком поднимающейся ножки стола с большой точностью отвечал на вопросы, требующие
Вскоре, однако, Рускова стало посещать сомнение в том, что духи, которых они вызывали, действительно являются душами умерших людей, и он решил провести следующий эксперимент. Вызвав духа и задав ему вопрос, Русков дождался, когда карандаш начал писать, а затем мысленно произнес молитву “Да воскреснет Бог…” Карандаш сразу же остановился на полуслове. Перестав читать молитву, Русков спросил духа: почему он не пишет? Карандаш, отвечая на вопрос, вновь заскользил по бумаге, а Русков еще раз мысленно повторил молитву. Тут же прекратилось и писание. Тогда Русков стал настоятельно требовать, чтобы дух ответил — кто он на самом деле, почему не терпит молитвы и не может писать? Вопросы остались без ответа. Наконец, Русков сказал:
“— Именем Бога Всемогущего требую написать, кто ты…
Карандаш начал тихо наклоняться к бумаге и медленно написал: “Я тот, кто искушал Бога в пустыне”.
Это неожиданное открытие так меня поразило, что я вскочил из-за стола и бросил карандаш. Жена спросила: что такое случилось? Я сказал ей, кто писал нам карандашом, который опять тут же взял и потребовал написать: “Кто именно производил стуки в столе, приводил его в движение и отвечал на вопросы?”
Карандаш написал: “Я, злой дух”.
— Я требую, — сказал я, —чтобы ты оставил нас. С этого времени мы оставляем занятия со столом и карандашом.
Карандаш медленно, и как бы удаляясь, написал: “Не приду”; первую букву большую, вторую меньше и т. д., последняя буква “У” написана очень маленькая”.
Описанный случай показывает, что разумное существо параллельного мира (СПМ), в конце концов, назвавшее себя “злым духом”, первоначально выдавало себя за души многих умерших людей, причем чаще всего, по свидетельству Рускова, оно называло себя именами двух его умерших в 1882 году детей: Анны (12 лет) и Павла (5 лет).
Ну а теперь, после необходимого предупреждения о том, что СПМ любят выдавать себя за души умерших, перейдем к рассмотрению творческих возможностей СПМ в области живописи. Случай, который нам удалось разыскать, показывает, что СПМ могут создавать произведения живописи самостоятельно, т. е. без помощи руки художника. Причем в некоторых случаях они успешно копируют манеру того или другого живописца. Статья, содержащая подробное описание
“Густав Адольф Рол — о нем ученые, психологи и философы всего мира говорят в один голос: “Это самый необычный человек на Земле”… Вот тому пример.
Нас было восемь человек (некоторые следят за Ролом уже не первый год). От случайного разговора об искусстве перешли к беседе о художниках ХХ века. Рол попросил, чтобы каждый из присутствующих назвал художника, которому он отдает предпочтение. Были названы имена Пикассо, Модильяни, Сутина, Кандинского, Дюбюфэ, Матисса, Леже и Хартунга. Рол записал эти имена на листе бумаги. Затем он сказал:
— Мне было бы приятно вызвать всех их сюда сегодня вечером. Но как знать, придут ли они? А вдруг начнут ссориться? Я этого никогда не делал. Сейчас впервые рискну испытать эту возможность.
Из папки с бумагой он вынул восемь чистых белых листов и раздал присутствующим. Затем каждый из нас сложил свой лист вчетверо. Таким образом, у каждого образовалось по 16 прямоугольников размером 6ґ7 см. Затем Рол объяснил: “Всех этих художников приведет сюда Огюст Равье, художник, который является моим проводником уже в течение многих лет. Это мой “умный дух”, с которым я внутренне связан”<…> (Огюст Равье (1814–1895) писал меланхолические пейзажи поразительной красоты. — Иг. N).
Рол приготовил на тарелочке несколько красок, положил рядом шпатель и две кисти. Лицо его было безмятежным, то и дело он улыбался и казался расслабленным, хотя и сосредоточенным на мысли, известной только ему одному. Рол не потел, голос его был спокойным, когда он сказал мне: “Выберите один из сложенных листов. Еще раз пройдите по складкам и положите его во внутренний карман”.
Теперь я должен признаться в одном нехорошем поступке: это был третий вечер, который мы с фотографом Милани проводили с Ролом. Мне уже случалось быть избранным, чтобы положить во внутренний карман сложенный лист бумаги. Вот почему на этот раз я приехал из редакции с заготовленным в кармане сложенным листом бумаги, зная уже, что Рол использует очень твердую бумагу (extrastrong). По указанию Рола я взял один из сложенных листов, но вместо того, чтобы положить его в карман пиджака, я незаметно опустил его на пол.
В комнате было светло; царила атмосфера спокойного ожидания. Казалось, все были уверены, что Рол сделает нечто удивительное. Рол уставился взглядом в картину напротив. Затем показалось, что его взгляд покинул комнату. Вдруг он сказал, словно видя кого-то перед собой:
— А, хорошо, это ты, Равье! Спасибо, спасибо, что пришел. Ты нам поможешь?
Перед Ролом лежал лист бумаги; он дотронулся до него и сказал, улыбаясь:
— Ты не хочешь, чтобы твои работы смешивались с другими?! Тогда возьми себе пол-листа. О, хорошо, мой дорогой мэтр. Вот эту часть.
Карандашом он начал рисовать, стирать, затем взял кисти. Потом он поднял взгляд. Царило глубокое молчание.
— Вот они и пожаловали! Добрый вечер, Матисс, спасибо, спасибо. Вот и Пикассо, свинья, ты все такой же… О, о, Моди, нежнейший Модильяни, дорогой мой бедный Модильяни… У меня болят глаза. Очень резкий свет. Продолжим, продолжим работать!
Прошло пять минут. Рол говорил спокойно, легко касаясь листа бумаги, а потом разорвал его на мелкие кусочки. Затем внезапно воскликнул: