От чужих берегов
Шрифт:
Примерно через час после того, как я заступил на дежурство, на краю дебаркадера, у самых релингов, появился зомби. Негр – большой, толстый, с изуродованным чьими-то зубами лицом,– он вышел из-за будки и остановился на самом краю помоста, уставившись на меня. Стрелять не хотелось, потому что от выстрела все бы проснулись и обругали меня за нарушенный законный сон, но мертвяк раздражал. Я даже сквозь темноту чувствовал его голодный взгляд. Потянулся за «зигом», но понял, что из пистолета, тем более с глушителем, я с такого расстояния не попаду.
– Чтоб тебя,– тихо выругался я и отвернулся, чтобы эта туша перед глазами
Но ничего не вышло – мертвяк буквально притягивал глаза.
– Ну хрен ли ты приперся? – спросил я негромко.– Валил бы дальше: все равно не дотянешься – тут метров двадцать воды.
Мертвяк меня не слышал, да если бы и слышал, то все равно над моими словами не задумался бы. Ему уже все слова до лампочки – он только жрать хочет, а я ему как накрытый стол, только далеко отставленный. О том, что ужин может в него пальнуть и прекратить все муки голода, он не догадывается. Или просто проблемой это не считает.
Мертвец был неподвижен, как статуя, только легкий ветерок полоскал рваную штанину. А взгляд я все равно чувствовал – кожей, спинным мозгом, блин. Прямо жрет уже глазами. Было выражение «раздевать глазами» – многие дамы жаловались, а вот теперь я понял, что такое именно «едят глазами» в самом прямом смысле слова «едят». А мне только и остается, что глядеть в ответ. «У нас в Рязани пироги с глазами, их ядять, они глядять»,– про меня написано.
Устав таращиться на мертвеца, плюнул в его сторону с большим недолетом и пошел на бак лодки, так, чтобы этого вуайериста от меня рубка закрыла. Навроде как получилось, но все время подмывало выглянуть из-за угла и подсмотреть, что тот делает. Смотрит ли в мою сторону, или куда в другую, или вовсе ушел? Пришлось выглянуть: убедился, что где зомби стоял, там и стоит.
Постепенно я к нему даже привык. Вроде как даже взгляд чувствовать перестал, и он своим терпением начал вызывать некое сочувствие, как попрошайка в подземном переходе.
Так мы с ним, лицом к лицу, три часа и провели. И лишь когда Дрика поднялась мне на смену, я подсветил мертвеца фонарем, что висел под стволом у М-4. Так и есть, неслабо ему кто-то в щеку зубами вцепился, да и вообще погрызен он всерьез. Здоровый, хоть и толстый,– видать, отбивался.
Выстрелил все же не я, а Дрика. Одиночным, из автомата, прямо в переносицу. Тело мертвеца навалилось на релинг, затем ноги выскользнули, выдернутые перевесившимся через железную трубу телом, и туша с шумом рухнула в воду.
– Все, я спать,– сказал я Дрике.
Она лишь молча кивнула. Сэм проснулся, но, выругавшись на шум, сразу же уснул.
29 апреля, вторник, утро. Нью-Йорк Сити, США
Утро было серым, а мелкий дождь нагонял еще большую тоску. Дрика еще ворочалась в спальном мешке, а я выбрался из рубки вроде бы и выспавшийся, но какой-то весь мятый, с затекшей шеей и непрекращающейся зевотой. Кот, к моему удивлению, не спал, а сидел прямо на приборной доске и умывался, тщательно вылизывая лапу ярко-розовым быстрым языком. Сэм устроился на корме, накрытый дождевиком, и смотрел куда-то в сторону изломанного линией домов нью-йоркского горизонта.
– Доброе утро,– поприветствовал я его.
Вместо ответного приветствия он спросил:
– Ты заметил, к чему мы пришвартовались ночью?
– Нет,– энергично помотал я головой, заодно разгоняя и сон.– Объясни, у меня еще душа спит, вместе с мозгом.
– Попробуй испытать свою наблюдательность,– все же предложил он.– Может быть, получишь приз.
Я уставился на большое плавучее сооружение, окруженное порванным боновым заграждением, которое вытянулось по течению словно бусы, зацепившиеся за крючок. Ажурная такая конструкция, с помостом наверху, плавучая, какие-то трубы… будка, из которой можно чем-то тут управлять, длинные трубы, три в связке, оплетенные стальными профилями, сверху на них опять же помост от самого берега, с релингом. Большие танки на берегу – множество, белые и зеленые. Надпись «HESS» зелеными буквами в белом поле на самом большом из них, тоже зеленом. Где я видел такую надпись, причем очень часто? Правильно, на заправках.
– Сэм, что это?
– Это заправочный док для судов, да, сэр,– сказал он, усмехнувшись.– Вон в тех больших ведрах на берегу – мазут и дизельное топливо. Сюда, где мы стоим сейчас, подходят суда и берут топливо. То есть бензин и дизельное. И еще, судя по шлангам, здесь суда заправляются – те, что побольше.
– Большие суда мазутом же заправляются,– не понял я.
– Танкеры,– терпеливо объяснил он.– Они здесь заливаются тем, что делает вон тот завод…– указал он рукой на легко узнаваемый силуэт нефтеперерабатывающего завода неподалеку,– и везут это дальше по побережью. Теперь понял? А то, что ходит по рекам, тоже чаще всего на дизеле. Нет здесь мазута, как я думаю.
– И ты думаешь, что там что-то осталось? – спросил я с недоверием.
Как-то странно, что такое замечательное место могли бросить без присмотра и невывезенным. Не верится как-то.
– Никто не мешает проверить, верно? – посмотрел он на танки задумчиво.– Вокруг все целое, следов разгрома нет, а по берегу мертвецы гуляют… Похоже, что никто и ничего отсюда не вывозил,– не успели, как я думаю.
– Могли залить в танкер,– возразил я.
– Танкер нужен очень большой, чтобы все это залить, а док маленький.– Сэм обернулся ко мне и оперся на релинг.– Откачать из таких танков все до капли почти невозможно – там сотни тысяч тонн. А нам всего несколько нужно, это для них как плевок, да, сэр. Это просто на дне останется, как кофейная гуща.
А что, очень даже логично. Надеюсь только, что эта «гуща» фильтруется, а то как представишь осадок с такой прорвы солярки…
– Дрика! – крикнул я в кубрик.– Выходи быстрее, дело появилось.
Дрика вышла через несколько минут, тоже заспанная, как я недавно, с отпечатавшимися на нежной коже щеки складками. Потерла лицо, как-то смешно фыркнула и спросила:
– Что?
– Топливо,– указал я на наливной терминал на берегу.– Очень много, можем, как нам кажется, большой корабль заправить, и на нем…
– …идти нанимать команду,– закончила она фразу за меня.– Но яхту побольше… да, можно заправить, наверное,– дополнила она, глядя на берег.– А как?
– Для начала надо лодку к доку подтянуть,– сказал я, начиная шевелить мозгами чуть быстрее.– И навестить вон ту будку, а дальше разберемся.
План начал вырисовываться на ходу, но общие детали проявлялись – проверить, есть ли горючее, узнать, можно ли его как-то качать с берега, а дальше… дальше – дело техники. На самом деле разберемся.