От двух до пяти
Шрифт:
Светик ястребом налетел на отца:
– Теперь таких мужей не бывает! Теперь такие мужья не нужны. Ты... раньшенный муж!
Он хотел сказать: старорежимный.
С четырехлетним Волей мы гуляли по старинному кладбищу. Среди памятников - мраморный ангел с поднятой кверху рукой. Воля смотрит на памятник и объясняет себе самому:
– Это он "будь готов" делает.
Вообще у огромного большинства малышей выработался своего рода иммунитет ко всему клерикальному. Вересаев
– Мы гуляли в большом, большом доме... Там Петровна голенького дядю нюхала.
– Что ты, Юра, врешь?
– возмутилась Петровна.
– Какого дядю нюхала?
– А на стенке дядя голенький был нарисован. Петровна подошла к нему близко, машет рукой и нюхает. А старушки все баловались: стукали в землю лбом... А я не баловался, нет!..
В церкви с бабушкой, увидя икону:
– Чей это портрет?
– Это боженька.
– А где он живет?
– На небе.
– Высоко?
– Высоко.
– А реактивка его достанет?
Писатель Рудольф Бершадский сообщает:
"В присутствии пятилетней дочери я однажды рассказывал, как няня постоянно водила меня в церковь.
Дочь недоверчиво перебила меня:
– Папа, разве ты еще при боге родился?"
Тот же Светик Гусев увидел в Зоопарке слона. Он долго рассматривал огромного зверя и наконец спросил у своей матери:
– Чей это слон?
– Государственный.
– Значит, и мой немножечко, - произнес он с большим удовольствием.
Радость обладания государственной собственностью я замечал до сих пор главным образом у старших ребят.
Стоит, например, школьник на уроке географии у карты и, тыча пальцем в советские тундры, говорит голосом владельца и хозяина: "Торфу мы имеем тут столько-то, ископаемых столько-то".
В литературе это чувство наиболее ярко выражено В.В.Маяковским: "улица моя, дома мои", "мои депутаты", "в моем Моссовете", "моя милиция меня бережет" (поэма "Хорошо!").
Теперь оказывается, что в последние годы проявления этого нового чувства мы начинаем наблюдать и у дошкольников.
Жаль, что подобные речения детей так и пропадают бесследно, никем не собираемые, никем не хранимые. Ведь в каждом из них причудливо многообразно и ярко отражается переживаемый нами период истории. И было бы поучительно познакомиться с тысячами подобных ребячьих высказываний, собранных по всему СССР, так как детская речь очень часто характеризует те социальные сдвиги, которые происходят в стране.
Нередко приходится наблюдать, как отражается в детских
Е.В.Гусева сообщает мне о своем маленьком Светике, отец которого служит бухгалтером:
"Когда я ему сказала, что он половину игрушек за лето растерял, он высыпал все игрушки из корзины на пол и говорит: "Надо сделать переучет".
У четырехлетней Наташи Васильевой и мать и отец ученые: оба работают над диссертациями.
Увидела Наташа в детской книжке картинку: кошка сидит за столом среди тетрадей и книг:
– Кошка пишет диссертацию!
А сын одного писателя, глядя на вертящуюся карусель, проговорил с нетерпением:
– Папа, скажи редактору этой карусели - нельзя ли мне наконец покататься!
Трехлетняя дочь сапожника, гуляя в садике детской больницы, увидела, что какая-то женщина несет ребенка в приемный покой, и сказала понимающим голосом:
– Починять понесли деточку.
Здесь, конечно, очень большое значение имеет склонность детей к подражанию. Девочка выросла в мире сапожных починок, и не мудрено, что лечение ребенка представилось ей чем-то вроде прибивания каблуков и подметок.
Я рассказывал детям известную сказку о заколдованном царстве, где заснувшие жители не просыпались сто лет. И вдруг дочь уборщицы, пятилетняя Клава, воскликнула:
– Ну и пылища же там была, господи! Сто лет не вытирали и не чистили!
Дима, сын продавца готового платья, использовал терминологию отцовской профессии для излияния родственных чувств:
– Я всех люблю одинаково, а мамочку на один номер больше.
Подобный же эпизод приводится в романе Галины Николаевой "Жатва". Маленькая Дуняша, дочь заведующей молочнотоварной фермой, получила в подарок игрушку - резинового петуха. Оглядев его со всех сторон тем же критическим взглядом, каким ее мать определяла достоинства каждой коровы, девочка изрекла благосклонно:
– Ничего по экстерьеру.
– Тебя нашли в капусте!
– говорят городскому ребенку, думая, что он тотчас же представит себе традиционную капустную грядку.
– Разве я был в супе?
– слегка удивляется он и тем обнаруживает, что в качестве горожанина никогда не видел огорода. Капуста являлась ему только в тарелке.
К сожалению, кое-где в наших семьях еще сохранились мещанские нравы и навыки. Больно видеть, что в эту трясину втягивают малолетних детей. Вот, например, как отчетливо отражается в их разговорах уродливая семейная пошлость.