От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том II
Шрифт:
Особенно примечательна судьба стихотворения Барбье «Собачий пир». Сборник «Ямбы» был запрещен к распространению в России царской цензурой вскоре же после его выхода во Франции. Цензор Л. Роде отмечал: «Г-н Барбье, молодой поэт, выдвинувшийся в несчастные июльские дни 1830 г., занимается тем, что в стихах своих критикует и бичует сатирою, полною желчи, чуть ли не крови, свое время, своих соотечественников и в особенности столицу своей родины. Он не пытается прикрыть их недостатки, но, наоборот, изображает их во всей наготе, и его перо рисует картины с такой решительной дерзостью, что издатели вынуждены были снабдить его «Ямбы» предисловием, где стараются защитить автора от обвинения в цинизме». (Заметим в скобках, что суждения цензоров бывают порой поразительно проницательны.) Хотя цензурный запрет был снят с «Ямбов» лишь в 1862 г., уже в 40-е и 50-е годы отдельные стихотворения из этого сборника появлялись в русских переводах (впрочем, наименее острые). В середине 50-х годов к сатире «Собачий пир» обратился В. Бенедиктов, модный в то время поэт, эпигон романтизма. Перевод ему бесспорно удался и быстро стал широко известен и распространялся в многочисленных списках. Чтение этого перевода в кругу друзей слышал в сентябре 1857 года Тарас Шевченко, о чем он так записал в своем дневнике: «После прочтения перевода был прочитан подлинник, и общим голосом решили, что перевод выше подлинника. Бенедиктов, певец кудрей и прочего тому подобного, не переводит, а воссоздает Барбье». Украинский поэт переписал это стихотворение в свою тетрадь. А весной 1858 г. Шевченко встретился в Петербурге с Бенедиктовым,
В XX в. к «Собачьему пиру» обращаются такие крупные поэты, как О. Мандельштам и П. Антокольский. У О. Мандельштама это «Собачья склока», у Антокольского – «Дележ добычи». Оба перевода отмечены индивидуальностью их создателей, отражают их стилистические предпочтения, их лексику. Они не похожи друг на друга, но каждый по-своему похож на Барбье.
Почти два века после опубликования «Собачий пир» продолжает привлекать внимание переводчиков своей страстностью и гневным пафосом, своей образностью и смелостью языка. Так, опубликованный в 1985 г. перевод поэта Г. Русакова продолжает традицию по воссозданию «русского Барбье».
К ИСТОРИИ ПЕРВЫХ РУССКИХ ПЕРЕВОДОВ РОМАНА БАЛЬЗАКА «ОТЕЦ ГОРИО»
Этот роман автора «Человеческой комедии» был переведен на русский язык еще до его отдельного издания, то есть по публикации в «Revue de Paris» (декабрь 1834, январь и февраль 1835 г.). И такая поспешность не должна нас удивлять: к середине 30-х годов Бальзак сделался чрезвычайно популярен в России, он считался одним из вождей современной французской литературы и нередко рассматривался как представитель «неистового романтизма» (вместе с Эженом Сю, Жюлем Жаненом и др.). Имя Бальзака постоянно мелькает на страницах русских литературных журналов, о выходе его новых произведений непременно сообщается в печати. Вполне закономерно многие его романы и повести переводятся на русский язык, а журналы помещают также переводы посвященных ему статей (Ж. Жанена, Э. Дешана, Сент-Бева и др.). Большой интерес вызывают и такие произведения, как книга г-жи Жирарден «Трость Бальзака»: сначала о ней сообщается в журналах, а затем выходит и ее полный перевод на русский язык [265] .
265
Издана на русском языке отдельной книгой в 1837 г. в Петербурге; переводчик неизвестен.
История знакомства с творчеством Бальзака в России 30-х годов пестра и многообразна. В этой небольшой статье мы не предполагаем излагать ее, хотя она бесспорно заслуживает внимания. Остановимся лишь на одном эпизоде.
В ознакомлении с творчеством Бальзака в России нельзя не отметить первостепенной роли Николая Ивановича Надеждина (1804 – 1856), известного литературного критика, профессора Московского университета, издателя журнала «Телескоп» и газеты «Молва» (оба выходили в Москве в 1831 – 1836 гг.). Надеждин не без основания писал в газете «Молва» в 1834 г.: «Телескоп может хвалиться, что он первый ознакомил русских читателей с именами многих современных писателей, переводом их сочинений. Укажу на одно имя Бальзака, впервые показавшегося в Телескопе, при повести Vendetta» [266] . Действительно, это был первый полный перевод на русский язык произведения Бальзака, к тому же перевод превосходный (автором перевода был известный писатель Н. Ф. Павлов [267] ). Журнал Надеждина помещал на своих страницах переводы произведений Бальзака довольно систематически. Так, в 1831 г. в нем были напечатаны следующие повести автора «Человеческой комедии»: «Vendetta» (под названием «Мщение. Эпизод из летописей современной жизни»), «Le Bal de Sceaux» (под названием «Невеста-аристократка. Еще из летописей современной жизни»), «Sarrasine» (под названием «Страсть художника, или Человек не человек»). На следующий 1832 год журнал публикует переводы повестей «El Verdugo» (под названием «Эль Вердюго. Черта из истории испанской войны»), «Adieu» (под названием «Переправа через Березину»), «Lа Bourse», а также рассказ «Un grand d’Espagne» из «Contes bruns». В 1833 году в «Телескопе» публикуются переводы повестей Бальзака «Femme de trente ans» (под названием «Две встречи»), «Le Colonel Chabert» (под названием «Граф Шабер») и «Histoire des Treize» (первая часть трилогии под названием «Один из тринадцати»). 1834 год был для «Телескопа» почти «годом без Бальзака»: был напечатан лишь перевод повести «Герцогиня де Ланже» (под названием «Другой из тринадцати»); кроме того журнал перепечатал из «Revue des Deux Mondes» очерк Сент-Бева о Бальзаке и поместил статью Надеждина «Здравый смысл и Барон Брамбеус», в которой говорилось о воздействии произведений Бальзака на творчество Сенковского (псевдоним – Барон Брамбеус). Зато в 1835 г. «Телескоп» помещает на своих страницах перевод третьей части «Histoire des Treize» – повесть «La Fille aux yeux d’or» (под названием «Девушка с золотыми глазами. Третий и последний эпизод из Истории Тринадцати»), повесть «Le Message» (под названием «Совет») и, наконец, роман «Отец Горио».
266
Молва. 1834. № 52. С. 432.
267
См. об этом переводе: Трифонов Н. А. Первый переводчик Бальзака в России // Филологические науки. 1960. № 2. С. 99 – 112.
Печатают в эти годы переводы произведений Бальзака и многие другие русские журналы – «Сын Отечества», «Северная пчела», «Московский телеграф», «Северная Минерва», «Дамский журнал» и др. Однако бесспорно «Телескопу» принадлежит здесь первое место.
Известно, что Надеждин был противником романтизма. В своей борьбе за реалистическое искусство он опирался на опыт всей мировой литературы. Естественно, что он обратился и к произведениям Бальзака. Реалистические интенции французского писателя он почувствовал очень рано. Так, в 1832 г. Надеждин выступил в «Телескопе» со статьей «Летописи отечественной литературы». Он выделил в современной ему европейской литературе три типа повестей – повесть философскую, повесть сентиментальную и повесть описательную. Последний тип повести, по мнению Надеждина, «есть изображение жизни, как сцепления действий, есть верная копия ее материального содержания» [268] . Критик отмечает расцвет повести в литературе того времени и полагает, что Бальзак создал синтетический тип повести. «Явно теперь, – пишет Надеждин в этой статье, – почему повесть вообще пользуется таким предпочтением в современных европейских литературах. Она представляет в себе гибкую, прозрачную, всеобъемлющую форму, где мыслители могут олицетворять свои идеи, наблюдатели излагать свои заметки, живописцы оковывать свои мимолетные, одушевленные взгляды на жизнь и ее волнения. И здесь мы должны отдать пальму первенства Бальзаку,
268
Надеждин Н. И. Литературная критика. Эстетика. М., 1972. С. 323.
269
Там же. С. 324.
270
Молва. 1832. № 26. С. 101.
271
Надеждин Н. И. Указ. соч. С. 372.
В 1834 г. молодой В. Г. Белинский, в то время сотрудник и соратник Надеждина, выступил в «Молве» с большой программной статьей «Литературные мечтания». В ней он обратился в частности и к произведениям Бальзака, с творчеством которого был, видимо, неплохо знаком. По поводу «Истории тринадцати» Белинский писал: «Посмотрите на Бальзака: как много написал этот человек, и, несмотря на то, есть ли в его повестях хотя один характер, хотя одно лицо, которое бы сколько-нибудь походило на другое? О, какое непостижимое искусство обрисовывать характеры со всеми оттенками их индивидуальности! Не преследовал ли вас этот грозный и холодный облик Феррагуса, не мерещился ли он вам и во сне и наяву, не бродил ли за вами неотступною тенью? О, вы узнали бы его между тысячами; и между тем в повести Бальзака он стоит в тени, обрисован слегка, мимоходом и застановлен лицами, на коих сосредоточивается главный интерес поэмы. Отчего же это лицо возбуждает в читателе столько участия и так глубоко врезывается в его воображении? Оттого, что Бальзак не выдумал, а создал его, оттого, что он мерещился ему прежде нежели была написана первая строка повести, что он мучил художника до тех пор, пока он не извел его из мира души своей в явление для всех доступное. Вот мы видим теперь на сцене и “другого из тринадцати”: Феррагус и Монриво, видимо, одного покроя: люди с душою глубокою, как морское дно, с силою воли непреодолимою, как воля судьбы; и однако ж спрашиваю вас: похожи ли они хоть сколько-нибудь друг на друга, есть ли между ними что-нибудь общее? Сколько женских портретов вышло из-под плодотворной кисти Бальзака, и между тем повторил ли он себя хотя в одном из них?..» [272]
272
Белинский В. Г. Полн. собр. соч. T. I. М., 1953. С. 84.
Мастерство французского романиста в создании женских характеров отмечал и Надеждин в одной из статей 1835 года, «Лучший цвет общественной жизни, ее высочайшая поэзия, – отмечал критик, – выражается в женщине, прекраснейшем создании, коим увенчался прекрасный мир божий. Но что у нас женщина? Признаюсь, я не мог доселе составить себе идеала женщины русской: я не знаю элементов, из которых бы он мог быть составлен. Я и не ищу в нашем обществе женщины Бальзака, этой дивной поэмы, для создания коей потребно было двенадцать веков непрерывно возрастающей цивилизации, этого неистощимого мира поэзии, заключающего в себе все оттенки нравственного образования, все тоны и полутоны общественной гаммы от гризетки до герцогини, от богини разума до сестры милосердия, от графини Шабер до г-жи Жюль Демаре, от Эмилии де Фонтен до Антуанетты де Ланже!» [273] . Как видим, Надеждин упоминает имена тех персонажей Бальзака, которые фигурируют в произведениях, публиковавшихся на страницах «Телескопа».
273
Надеждин Н. И. Указ. соч. С. 392.
С наибольшей силой о реалистическом изображении действительности Бальзаком (во многом, видимо, основываясь на романе «Отец Горио») сказал Белинский в одной из статей 1835 г., напечатанных в «Телескопе»: «его картины бедности и нищеты леденят душу своею ужасающею верностию» [274] .
Совсем иного взгляда на французского романиста придерживалась реакционная критика. В этом отношении особенно показательно следующее суждение О. И. Сенковского (Барона Брамбеуса), издателя «Библиотеки для чтения»; «Господин Бальзак, – писал этот журнал в 1834 г., – довольствуется одним распутством. Разврат, в его сочинениях, выставлен во всей наготе; он с веселою улыбкою простирает неблагопристойность до последней точки дерзости. Многие места его сочинений способны привести в краску любого драгуна, и даже изумить извощика» [275] .
274
Белинский В. Г. Указ. соч. С. 279.
275
Библиотека для чтения. 1834. Т. 1. Отд. 2. С. 75.
Писатель, стремящийся к всеобъемлющему отражению действительности во всех ее проявлениях – для редакции «Телескопа», романист, смакующий низменные проявления современной жизни, рисующийся своей аморальностью – для издателей «Библиотеки для чтения». Таковы были противоположные позиции двух противостоящих русских журналов относительно творчества Бальзака, когда они одновременно приступили к публикации на своих страницах нового романа Бальзака «Отец Горио».
Переводы оказались конкурирующими; они как нельзя лучше отразили суть литературной борьбы того времени, выражением которой были позиции двух журналов.
Автор перевода, напечатанного в «Телескопе», неизвестен. Версия, что им был Белинский [276] , скорее всего ошибочна. Этот перевод романа очень точен. Как писал известный советский бальзаковед Б. Г. Реизов, «никаких уступок цензуре и сколько-нибудь значительного смягчения иногда весьма рискованного текста журнал не производил» [277] . Отметим лишь, что роман был напечатан под названием «Дед Горио»: в восприятии переводчика центральный персонаж романа выглядел уже достаточно старым рядом со своими молодыми прекрасными дочерьми. Перевод романа печатался в пяти номерах журнала, в каждом номере была помещена одна глава книги (в последнем номере – две: «Две дочери» и «Смерть отца»). Текст вполне соответствовал, тем самым, тексту «Revue de Paris».
276
См.: Нечаева B. C. Белинский. Учение в университете и работа в «Телескопе» и «Молве». М., 1954. С. 450.
277
Реизов Б. Г. Бальзак: Сб. статей. Л., 1960. С. 164.