От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том II

Михайлов Андрей Дмитриевич

Среди книг, формировавших взгляды французских романтиков, и в частности их взгляды на испанскую литературу, нельзя также не назвать известную работу С. де Сисмонди «О литературе Южной Европы» (1813), в которой Испании посвящены почти целиком третий и четвертый тома. Отметим, что Сисмонди резко выступил против распространеннейшего мнения о «католическом духе», якобы неизменно присущем литературе Испании; Сисмонди писал: «Мы уже довольно много говорили об этих якобы христианских пьесах, составляющих большую часть испанского театра, и в частности о пьесах Кальдерона. Обойти их молчанием нельзя, в то время как один из известнейших немецких критиков приложил все силы к тому, чтобы доказать, что пьесы эти суть самое совершенное из того, что смог создать человеческий разум, вдохновленный самым восторженным и самым чистым благочестием. Создается даже такое впечатление, что согласно литературной моде все представляют себе Испанию как страну самого чистого христианства. Если в каком-либо художественном произведении, скажем, в романе или поэме, – французской, английской, немецкой, – захотят изобразить монаха, миссионера, вдохновленного высоким милосердием или самым горячим рвением, его непременно найдут в Испании. Чем больше изучаешь историю испанской литературы, тем больше находишь в ней идей, чуждых христианству» [390] .

390

Sismondi S. de. De la litt'erature du Midi de l’Europe. T. I V. Paris, 1813. P. 178.

Эти

книги, на которых воспитывался молодой Мериме (мы имеем в виду работы Бутервека, Шлегеля и Сисмонди), быть может, кое в чем и сходные между собой, находились на разных полюсах европейской испанистики тех лет. Ее характеристику находим у академика М. П. Алексеева: «Французская революционно-романтическая литература, проповедовавшая романтизм как синоним свободомыслия, увлекалась героической борьбой испанского народа в прошлом и настоящем, извлекая из забвения исторические и легендарные эпизоды, характеризующие свободолюбие испанцев и их преданность национальной и личной чести. Немецкий реакционный романтизм, напротив, оживлял испанские предания феодальных времен, увлекаясь мистикой католической легенды и живописностью нравов глухого испанского средневековья. Испания немецких и французских романтиков – это две различные страны, наделенные суммой особых признаков. То же можно сказать и об испанской литературе, весьма различно воспринятой передовой Францией и отсталой Германией тех лет» [391] .

391

Алексеев M. П. Очерки истории испано-русских литературных отношений XVI – XIX вв. Л., 1964. С. 140.

Мериме искал иную Испанию, лишенную романтической идеализации. Он нашел ее в произведениях испанских писателей, прежде всего у Сервантеса. У своих современников он найти ее не мог.

Между тем в это время испанская тема все более широко проникала в литературу. В 10-е и 20-е годы XIX в. во Франции появляется ряд подражаний, переделок и переводов из испанской поэзии и драмы. В 1814 г. барон Огюст Франсуа Крезе де Лессер (1771 – 1839) выпустил свои подражания испанским романсам о Сиде, переизданные в 1823 и 1836 гг. В 1821 г. Абель Гюго прочел в Париже курс истории испанской литературы, а еще через год выпустил свои «Исторические романсы, переведенные с испанского» [392] . Обе эти книги, подготовившие «Ориенталии» Виктора Гюго (1829), были достаточно популярны в свое время. Еще большее значение для формирования литературных взглядов романтиков, для их оценки испанской культуры и появления такого краеугольного камня романтической эстетики, как понятие «местного колорита», имели книги Эмиля Дешана, в частности его «Французские и зарубежные этюды» (1828).

392

Hugo A. Romances historiques traduites de l’espagnol. Paris, 1822.

Испаномания захватила в 20-е годы широкие литературные круги Франции. Причины этих увлечений понятны. Для многих романтиков Испания была наиболее близкой страной, пронизанной экзотикой, тем местом, где Европа смыкалась с красочным, загадочным арабским Востоком. В этом отношении очень типична небольшая поэма Альфреда де Виньи «Долорида» (напечатана в октябре 1823 г.), которую иногда сближают с ранними произведениями Мериме на испанские темы. В этой поэме в чисто романтическом духе описывается кровавый эпизод из жизни страстной чувственной испанки. У Виньи есть и романтические закаты над Гвадалквивиром, и серенады под балконом, мантильи и гитары, маленькие ножки и сладострастные позы. Но все это не имело ничего общего с подлинной Испанией. Напрасно Огюст Дюпуи видит в «Долориде» Виньи прообраз «Театра Клары Гасуль» и «Кармен» [393] .

393

Dupоuy Au. Carmen de М'erim'eе. Paris, 1930. P. 19 – 20.

Наиболее популярной была среди французских романтиков драматическая литература (и это особенно важно для нашей темы). Достаточно сослаться на знаменитое Предисловие к «Кромвелю» Виктора Гюго и на оба выпуска памфлета Стендаля «Расин и Шекспир». Оставим в стороне эти теоретические манифесты новой школы, отметим лишь, что Мериме также начал с драматургии, – со своего «Кромвеля», который до нас не дошел [394] , и с серии статей в «Глоб», этом органе умеренного романтизма, посвященных испанскому театру.

394

См.: Trahard P. Jeunesse. T. I. P. 141 – 145; Del'eсluze E. Op. cit. P. 223 – 224.

Испанская драматургия была довольно широко известна в кругах романтиков. Во многом – благодаря как старому изданию Ленгэ (Linguet) [395] , так и новым переводам, включенным в монументальнейшее двадцатипятитомное издание «Шедевры зарубежного театра» [396] , шесть томов которого были отведены театру Испании. Мериме не раз пользовался этой книгой [397] . Укажем еще на одну работу об Испании, которую хорошо знал Мериме и которая несомненно помогла ему в изучении этой страны. Мы имеем в виду книгу Александра де Лаборда «Живописное и историческое путешествие по Испании» [398] . Александр Луи Жозеф де Лаборд (1773 – 1842) был видным испанистом своего времени, и книга его, изданная популярнейшим парижским «либрером» Дидо, имела твердый успех [399] . Мы не можем сказать, был ли Мериме знаком с ее автором уже в первой

половине 20-х годов, но несколько позже, 1 июля 1830 г., он встречает в Бордо сына А. де Лаборда, Леона, как доброго знакомого, а вскоре завязывает длительную и трудную любовную связь с дочерью А. де Лаборда Валентиной Делессер (1806 – 1894) [400] . Если все другие книги об Испании, с которыми познакомился в юности Мериме, были либо курсами истории испанской литературы, либо переводами произведений испанских писателей, то книга Александра де Лаборда написана была совсем иначе, совсем в ином жанре: это были путевые заметки, автор которых обращал внимание на многие исторические легенды и предания, описывал виды городов, их историю, не забывал и чисто бытовые реалии, которые были просто находкой для Мериме, искавшего «местный колорит».

395

Th'eвtre espagnol, traduit en prose par Linguet. 4 vol. Paris, 1770. Это издание было очень популярно, хотя и подвергалось резкой критике за слишком большую вольность в переводах. Сразу же по выходе издание Ленгэ было переведено на немецкий язык (см.: Алексеев М. П. Указ. соч. С. 80).

396

Collection des chefs-d’oeuvre des th'eвtres 'etrangers. Paris, 1822 – 1823.

397

О заимствованиях Мериме из этого издания см.: Trahard Р. Jeunesse. T. II. P. 376 – 377.

398

Voyage pittoresque et historique de l’Espagne. 2 v. Paris, 1820.

399

См. о нем: Boletмn de la Real Academia de la Historia. T. CXIII. Cuaderno II oct. – dec., 1943. P. 259 – 329.

400

См.: Trahard Р. М'erim'eе de 1834 а 1853. P. 260; ср.: М'erim'eе Р. Corr. g'en. T. II. P. vii.

Итак, интерес к родине Сервантеса и ее литературе возник у Мериме в атмосфере повального увлечения Испанией в романтических кругах. Но будущий писатель не поддался романтической идеализации Испании, он противопоставил этой идеализации свое понимание страны, ее народа, ее культуры.

3

Чтение молодым Мериме книг об Испании подкреплялось спорами в салонах – у Стапферов, Делеклюза, Виоле Ле Дюка, г-жи Паста. Интерес Мериме к родине Сервантеса развивался на первых порах под влиянием этих романтических споров. Вскоре, однако, в изучении Испании Мериме пошел своим путем.

С творчеством Сервантеса будущий писатель встретился уже в раннем детстве, прочтя «Дон Кихота» в популярном в то время переложении Клари де Флориана [401] . У нас нет подробного рассказа Мериме о своем первом впечатлении от романа Сервантеса [402] , но, несомненно, это была одна из его самых любимых детских книг.

В студенческие годы Мериме легко выучил испанский язык и прочел Сервантеса по-испански, причем не ограничился одним «Дон Кихотом», а познакомился также с «Назидательными новеллами», комедиями и интермедиями, быть может, даже с «Галатеей» и «Персилесом». Одновременно Мериме читал книги современников Сервантеса, произведения испанских писателей XVII и XVIII вв. Эти его испанистические интересы скоро принесли реальные плоды: в ноябре 1824 г. «Глоб» печатает серию статей Мериме «Драматическое искусство в Испании». Это было первое выступление Мериме в печати [403] .

401

Об испанских работах Флориана см.: Алексеев М. П. Указ. соч. С. 76 – 78 (здесь же приведена литература).

402

Интересно привести признание Стендаля в «Жизни Анри Брюлара» (Stendhal. Oeuvres intimes. Paris, 1955. P. 113 – 114): «Я был очень угрюм, очень зол в ту пору, когда вдруг в прекрасной библиотеке Клэ нашел “Дон Кихота” на французском языке... Я смеялся до упаду над “Дон Кихотом”... Находка этой книги явилась, может быть, величайшим событием моей жизни».

403

О принадлежности этих статей перу Мериме см.: Моrel-Fatiо А. М'erim'eе et Calderon // RHLF. 1920. P. 64 – 65; ср.: Trahard P. Jeunesse. T. I. P. 146 – 148.

Отметим прежде всего хорошую начитанность Мериме, его знакомство не только с классическими произведениями испанской литературы – с драматургией и романом «золотого века», – но и с творчеством испанских писателей XVIII столетия, которое было веком упадка, эпигонства и наивных художественных исканий. Мериме внимательно прочел не только соответствующие тома «Шедевров зарубежного театра», но и ряд произведений в подлиннике (например, пьесы Никасьо Альвареса Сьенфуэгоса), не говоря уже о том, что он читал, конечно, по-испански и Сервантеса, и Лопе де Вегу, и Кальдерона. Неплохо знал Мериме и постановку театрального дела в Испании, что говорит о некотором знакомстве и с журнальной литературой.

Пьер Траар не случайно называет эту серию статей Мериме его манифестом [404] . Это действительно было изложением драматургических и – шире – литературных принципов писателя. Принципы эти удачно суммировал П. Траар в первом томе своей работы о молодости Мериме: «Поиски правды в искусстве и правдивости на сцене, простота диалогов и стиля (что являлось идеалом скорее Мериме, чем Гюго), соблюдение верности истории и нравам (что в XVII в. и было местным колоритом, что и будет местным колоритом в понимании Мериме и только его одного), наконец, ненависть к напыщенности (что несколько удивляет в 1824 г. и что оправданно лишь в устах Мериме, Жакмона и Стендаля)» [405] .

404

Trahard P. Jeunesse. T. I. P. 156.

405

Ibid. P. 155 – 156.