От Генриха VIII до Наполеона. История Европы и Америки в вопросах и ответах
Шрифт:
«Единственный мужчина, на которого король может рассчитывать, это… его жена», – пошутил Мирабо.
Наполеон Буонапарте.
«Заявим, граждане, что всякая собственность, земельная, личная и промышленная, будет навсегда окружена нашим уважением», – провозгласил Дантон.
Робеспьер говорил: короля следует не судить, а покарать. Он не может быть судим, потому
Марат возражал: убить короля без суда и следствия можно было 10 августа или сразу же после того, но не три месяца спустя. Теперь Республика может только судить Людовика и судить со всей возможной гласностью, чтобы народ и потомство могли убедиться в вероломстве короля.
Когда короля везли на казнь, барон с обнаженной шпагой появился перед процессией и крикнул: «Ко мне все, кто хочет спасти короля!»
Никто не поддержал барона, но и схватить смельчака не успели.
Императрица Екатерина слегла в постель. Русский двор оделся в шестидневный траур.
Королева лишилась сознания, когда находилась в заключении в замке Тампль, а революционная толпа принесла ей показать отрубленную голову ее подруги, принцессы де Ламбаль.
Страдая от тяжелой кожной болезни, Марат не выходил из дома и для облегчения страданий постоянно принимал ванны. Во время одной из них 13 июля 1793 года посетительница Марата, дворянка Шарлотта Корде предложила Жан-Полю новый список «врагов народа».
Пока обрадованный «Друг народа» записывал их имена, Шарлотта заколола его кинжалом.
«Местом моего жительства вскоре будет нирвана, а мое имя вы найдете в пантеоне истории», – заявил Жорж Дантон.
На улице Сент-Оноре жил Робеспьер.
Дантон, проезжая мимо его дома, крикнул: «Максимилиан, ты скоро последуешь за мной!»
«Не забудь показать мою голову народу; такие головы не всякий день удается видеть».
Робеспьера свергли с помощью колокольчика. Когда 9 термидора (27 июля) Сен-Жюст и сам Робеспьер пытались говорить, председатель Конвента, Колло д'Эрбуа, заглушал их голоса колокольчиком.
Талейран, когда арестовали короля и в воздухе, что называется, запахло жареным, выпросил у Дантона заграничный паспорт: поеду, мол, в Англию согласовывать с англичанами метрическую систему.
Метр, сантиметр – это ведь тоже изобретение Французской революции.
Лики Революции
Мертвая голова кардинала Ришелье.
Хлеб. «Что может быть вкуснее пищи простого и голодного народа?!», – говорил лидер якобинцев.
«Я не терплю попов, мне не нужна церковная религия, – говорил Робеспьер. – Но я утверждаю, что атеизм – это роскошь, доступная лишь аристократам. Горе тому, кто убивает веру в сердце народа!»
«Подожди немного, совсем недолго, революция скоро победит. А пока я слишком занят, чтобы быть хорошим мужем».
Звали его Жак Рене Эбер. Он был сторонником крайних форм революционного террора. Он даже Робеспьеру казался слишком «левым».
Эбер был обвинен в «заговоре против свободы французского народа и в попытке свержения республиканского правительства», а также… в краже рубашек и постельного белья, и казнен 24 марта 1794 года.
Тальен сначала арестовал и казнил множество людей, а потом дал понять, что за очень крупную сумму денег можно избежать казни.
Сотни тысяч золотых монет потекли в карманы революционного комиссара.
«Я сумел уцелеть», – говорил Сийес.
Жак-Луи Давид. Знаменитый французский художник.
В Древнем Риме так называемый фригийский колпак надевали на освобожденного раба. Символ свободы и равенства.
Синий и красный – цвета города Парижа.
Белый – цвет монархии.
Один из лидеров первого этапа революции, генерал Лафайет, предложил это сочетание как символ единства нации: народа и короля.
Когда представитель властей развертывал красное знамя, объявлялось военное положение: всякие сборища запрещались, войска получали право после трех предупреждений стрелять в толпу и т. п.
Очередь за хлебом в булочную. Ночами стояли; за веревку держались, чтобы не упасть.
«Король» и «герцог» из «Приключений Гекльберри Финна» Марка Твена.
Граф Прованский, в эмиграции де Лилль, впоследствии король Франции Людовик XVIII, брат казненного короля Людовика XVI.
Десятая глава
Рождение Соединенных Штатов Америки
Историки отмечают, что за десять лет до первых орудийных залпов Джордж Вашингтон «дал первое сражение» англичанам на полях своей плантации, Маунт-Вернон.