От Карпат до Амура
Шрифт:
– А если не обнаружим?
– Тогда придется облететь все побережье по обе стороны моря, осмотреть все порты.
– Николай Степанович… Это же невозможно!
– Почему? Летайте и смотрите. Что тут такого-то? – удивился Николай Степанович.
На этом Батюшин счел разговор законченным. Ну и мы пошли на запуск. Руки автоматически выполняли давно привычные действия, а вот голова была занята другим, совершенно не относящимся к летной работе…
Как-то странно все это. И от задания нехорошо так попахивает. С душком оно! Так в чем подвох? Что так мне не нравится во всей этой истории? То, что пришлось ни с того ни с сего бросить весьма важную для Казначейства, а значит, и для России перевозку золота? Что вообще ни в какие ворота не проходит… Или как будто во всех авиаотрядах не нашлось опытного экипажа для его выполнения… Ни за что не поверю, что среди
Тогда что? Настораживает тот факт, те заключительные слова Николая Степановича, что в случае чего нужно будет просто летать вдоль побережья и осматривать сверху все подряд порты и вообще все места вероятной стоянки. А акватория моря? Для одного самолета невероятная по возможности выполнения задача. Нереальная, скажем так. Нет, над побережьем-то я пролечу… А как согласовывать эти мои пролеты? С кем? Это же не нейтральные воды… Могут ведь и обстрелять… И авиацию привлечь для прекращения моего полета над территориальными водами или землями государств… Каких? Да любых!
Смотрю на ожившие стрелочки приборов… Нет, так не пойдет! Что ему от меня нужно на самом деле? А почему бы напрямую не спросить Николая Степановича об этом? Так чего же я тогда жду? Пока мы со стоянки не вырулили и пока генерал не уехал?
И я дал команду на прекращение запуска моторов и выключение оборудования. И, уже поднимаясь с кресла и разворачиваясь к выходу, окончательно уверился в правильности своих сомнений. Да не может такого быть, чтобы Батюшин, в руках которого сосредоточена вся разведка и контрразведка, человек, от внимания которого малейший чих в столице не ускользнет, не будет в курсе намерений императора! И плавание вокруг Европы – на яхте полная чушь! Вот что меня подспудно напрягало и не давало покоя все эти часы. Несуразность всего услышанного… Все он знает! Только для чего-то нужно отправить меня, именно меня, на эти маловероятные и уж точно бесперспективные поиски! Зачем? Вот сейчас я и задам все эти вопросы генералу. Вон он как возбудился, даже к самолету кинулся. Поговорим… И никуда он не денется, обязательно все расскажет. Иначе никуда я не полечу!
И тут же еще одна мысль пришла в голову. А если не станет он ничего отвечать? А мое свободное существование на этом благополучно закончится? Может же и такое вполне быть? Может… Но все равно – теперь уже я просто не смогу промолчать и не задать Батюшину эти свои вопросы…
– Ну вот что вам стоило просто взять и улететь? Без вопросов? Что же вы за человек-то такой, Сергей Викторович? Все вам любопытство свое не обуздать… А теперь я вынужден буду глаз с вас не спускать. Хоть самому в эту вашу колымагу залезать, да за вами всю дорогу присматривать… – Увлек меня в сторону от самолета Батюшин. Подхватил под локоток после моего первого же вопроса и настойчиво так утащил прочь. Силком. Подальше от любопытных ушей якобы.
– Да в чем дело-то, Николай Степанович? – высвободил руку, когда мы наконец-то остановились.
– Да в том, что нам необходимо вас из столицы срочно убрать! – с явным раздражением в хриплом голосе прошипел Батюшин и оглянулся по сторонам. Не подслушивает ли кто?
И настолько это действие было необычным для генерала, что и он, и тем более я, как обративший внимание на этот нетипичный для генерала жест, почувствовали себя в этот момент несколько неловко.
– Поспешили мы с вашей отставкой, – сбавил тон Николай Степанович. И тут же добавил с явным сожалением в голосе, словно мечтая о недостижимом: – Как бы хорошо было, если бы вы сейчас на службе оставались. Приказал бы вам лететь, вы бы ответили «слушаюсь», и никаких забот. А теперь вот возись с вами…
Николай Степанович вздохнул тяжко, словно груз непосильный на плечи взвалил, и так же тихо проговорил:
– Фикция это все. Понимаете? – и повторил по слогам. – Фик-ци-я… И то, что Николай
– Вон оно что. А для чего? – не успел задать вопросы, как сам же все и сообразил. Сообразил и удивился. И как же до меня раньше не дошло? Ведь на поверхности же все лежало…
– Погодите, сам попробую сообразить. Император якобы отдает власть молодому и неопытному юноше, а сам удаляется… Удаляется куда-то и опять же якобы пропадает бесследно. Для чего все это? Явно для того, чтобы кто-то воспользовался возникшей ситуацией и явным ослаблением власти в государстве… Кто? – я не спускал глаз с внимательно следящего за моими размышлениями Батюшина. – Впрочем, можете не отвечать, понятно, кто. Непонятно, почему именно меня из столицы убирают в этот момент. Почему?
– Сейчас-то хоть не разочаровывайте меня, Сергей Викторович…
– Поэтому вы меня спрашивали о моих возможностях? В этой возможной связи? – протянул, лихорадочно размышляя над вариантами развития событий. – Из-за так называемых пророчеств?
– Именно из-за них! – обрадовался генерал. – А ну как возьмут вас под микитки заговорщики, да и вытрясут всю правду?
– Ну какую правду, Николай Степанович? Говорил же и говорю, нет у меня больше никаких способностей!
– Есть или нет, никто этого не знает. А слухи о ваших способностях давно в обществе ходят. И не только по столице. Так что утратили вы свои способности на самом деле или нет, но нам рисковать в подобном деле нельзя! Не знаю, обратили ли вы внимание, заметили ли, но за вами все это время, после прилета в столицу, мои люди приглядывали. А что вы хотели? – построжел лицом Батюшин. – Слишком многое поставлено на кон, слишком огромные силы в этой игре задействованы. Сколько сил пришлось потратить, чтобы одну только переброску войск к столице в тайне сохранить… Девятьсот пятый год тоже никто не забыл… Поэтому залезайте-ка вы в свой самолет и летите отсюда куда подальше, Сергей Викторович. И чтобы глаза мои вас не видели до того момента, когда я вам лично разрешу вернуться. И да, это приказ! Считайте себя с этого момента вновь мобилизованным!
Батюшин обернулся, махнул рукой, и тут же распахнулась дверка автомобиля, заставив меня на секунду напрячься. Из машины наружу вылез человек в штатском, направился быстрым шагом в нашу сторону.
– Господин полковник, отныне это ваш сопровождающий. Надеялся я обойтись без этого, да, видимо, не судьба. Вас представлять ему не нужно, он и так все знает. А вы можете обращаться к нему по имени-отчеству – Игорь Константинович. Ваша безопасность отныне ложится на его плечи…
Ага, безопасность… Да приглядывать он за мной будет! Ну да ладно…
Подчинился приказу, еще раз дал отмашку экипажу и пошел к самолету. Ну и на ходу обдумывал услышанное. А ведь я никого не видел, когда вчера с Лизой прогуливался по вечернему городу. Получается, в этот раз за мной шли профессионалы. Ну и правильно… Но это-то ладно, а вот если сбудутся генеральские прогнозы и в столице вспыхнет заварушка? Сможет ли действующая власть удержать, гм, власть? Простите за каламбур, но предстоящие волнения меня весьма сильно волнуют. За Лизу беспокоюсь. И больше ни за кого. Вру! Еще за своих друзей, за их семьи. Но что Остроумов, что Сикорский люди опытные, сообразят, что делать в подобном случае. Если ситуация не выйдет из-под контроля. Стоп, стоп, стоп. Сейчас я себе нафантазирую… Сказал же Николай Степанович, что все под контролем, что войска сюда перебросили. Будем на это надеяться. Потому что ничего больше я сейчас точно не смогу сделать. Уже не позволят ни предупредить, ни позвонить. Придется выполнять приказ… На запуск! И я пропустил вперед моего вынужденного надзирателя. Не вышло. Пришлось первым в самолет забираться… Ну, Батюшин, ну, Николай Степанович! Удружил…
Раннее, раннее утро. Предрассветные сумерки. Хорошо так подмерзшая после ночных заморозков земля пока еще более или менее надежно держит колеса, но даже здесь, в кабине, слышно, как она жалобно похрустывает и чуть проминается под дутиками. Выруливаем не спеша на полосу, разворачиваемся по курсу взлета с учетом встречного ветра, тормозим тихонечко, дабы не провалиться. Ну не то чтобы так уж страшно продавить подмерзшую корку, но не хочется самолет грязью потом заляпать. Провалишься в эту кашу, так пока еще на разбеге из колеи выскочишь… А за это время столько грязи на себя успеешь собрать, что и створки шасси потом могут не закрыться… Так что потихонечку, очень аккуратно, оттормаживаемся, останавливаемся в свете вспыхнувших прожекторов и готовимся к взлету. Читаем карту на исполнительном старте.