От моря до моря
Шрифт:
Я качал его, как ребёнка. Подкидывал высоко над крышей дома магией воздуха, а ловил у земли магией воды, но так, чтобы он отбил себе все ягодицы. Часа через два я собрал всё золото, драгоценности и деньги, которые здесь нашёл. Загрузив их, мы сели на ослов и ещё парочку, навьюченных конфискованным добром, вели рядом.
Ценностей нашлось тысяч на сто реалов. Хорошо, но мало. Нужно больше, мне ещё корабль покупать. Направлялись мы в магистратуру, по дороге нам не попалось никого, все куда-то исчезли после разгромного боя за виллу.
Фома
– Ну что, Фома, а вот и твой синдик! – и я ткнул в спину Альфредо Пинночитано.
– Вижу! Твое предложение ещё в силе?
– Да. А твой патрон-начальник сказал, что ты, оказывается, держишь общую кассу. И вообще, ростовщик.
– Это он сказал? – кивнул Фома на Альфредо.
– А кто же ещё? Ну, и другие тоже подтвердили. Так что, гони деньги, Фома, если хочешь жить.
– А этот тоже будет жить?
Я пожал плечами. Фома правильно меня понял и попросил.
– Освободи меня!
Я сделал пасс рукой, и магические оковы резко спали с него. В тот же миг он бросился, на ходу доставая из складок одежды короткий кинжал. Но бросился не на меня, а на Альфредо. Быстрый удар ножом, и заколотый синдик опустился на колени уже мёртвым, с крайне удивлённым выражением на лице.
– Предлагаю половину, – отступив на два шага от трупа, из груди которого торчала рукоятка кинжала, сказал Фома.
– Половину чего? – удивлённо спросил я у него.
– Половину тех денег, что он спрятал, и я расскажу, где было логово Оппиниуса, там есть много чего интересного.
– Нет, спасибо, в логово не пойду. У меня и так в голове сплошная каша из знаний. Хватит мне впечатлений. Расскажешь о нём святой инквизиции, заодно, себя обелишь и город спасёшь. Ты умный – сможешь! А на половину суммы я согласен, если ты соблюдёшь приличия и не обманешь.
– Нет, пойдём.
И мы направились в сокровищницу, которая находилась в подвале магистрата. Открыв замаскированную дверцу, мы оказались в небольшом помещении, полностью заваленным всяким добром: вещами, деньгами и различными драгоценностями. Здесь пришлось обмениваться. Мне нужны были деньги и драгоценности, то есть то, что полегче, а золото и серебро в слитках только уменьшало мои возможности его вывоза.
В процессе торговли и обмена мы успели поорать друг на друга, пошвыряться золотом и иногда серебром, рассыпать пиалу с драгоценными камнями, разбить глиняный кувшин и другие мелочи.
В результате торгов я увёл с собой тех же двух ослов, с которыми пришел, но теперь их поклажа была в два раза тяжелее, и денег у меня стало больше. Где-то около двухсот пятидесяти тысяч реалов. Большего найти не удалось. Фома Пьянчинни также оказался в крупном приварке, ну и хрен с ним.
В порту за слитки золота и страх продавца я приобрёл себе средних размеров двухмачтовую тартану. Набрать команду тоже удалось быстро, да мне и нужно было всего пятнадцать человек.
Загрузив деньги и выкопав свой припрятанный бочонок с сокровищами, я оставил лодку у рыбаков, дав им обещанные двести реалов, и отчалил из гавани Кальяро.
С Фомой Пьянчинни всё было решено, тела погибших захоронены, семьям выплачена компенсация, а главным виновником всего и вся был объявлен Альфредо Пинночитано. Убитые стражники объявлялись поверженными дружественным огнём и заколдованы Оппиниусом, который показал всю свою природу чернокнижника.
Впоследствии его логово вскрыли выборные от города и представители святой инквизиции. И от увиденного многим стало плохо. Вдоль стен затхлого помещения были выставлены сотни человеческих голов, самых разных рас и типов. Так что я отплыл, если не героем, то уж, во всяком случае, не предателем и ренегатом, а уж, тем более, не подлецом.
Приобретенная мной тартана была меньше шебеки, зато значительно быстроходнее, а на её корме и носу красовались две двенадцатифунтовые пушки. Команда собралась отчаянная и все, как на подбор, не любили корсаров, и сами не считали зазорным их грабить.
Распустив паруса и поймав попутный ветер, моя тартана плавно заскользила по ровной глади Средиземного моря, навстречу новым приключениям и житейским передрягам. Беспокоило только одно, как бы хорошо пристроить деньги.
Вот же проблема! Нет денег – проблема, есть деньги – проблема их не потерять. А пока моему кораблю следовало доплыть до места назначения, не попавшись на глаза пиратам, да и не только им. Средиземное море бороздило множество военных и торговых кораблей, которые, заметив слабость своего противника, с удовольствием бы на него напали.
Курс наш лежал через Балеарское море. Сначала я планировал зайти на Мальорку в порт Алькудия, а потом оттуда направиться в порт Барселоны, чтобы быть поближе к Франции. А то объявят меня персоной нон-грата и арестуют именем короля. А если граница недалеко, можно успеть и сбежать.
Так я думал, подставляя лицо тёплому ветру. Вспоминалась Мерседес, но уже так, очень смутно. Её я постепенно стал забывать. Хватит уже, пора повзрослеть. Но всё равно, где-то в самом укромном уголке моего сердца, билась тоненькой жилкой неугасаемая искра любви. Нравилась мне Мерседес, нравилась. Её красивые то голубые, то зелёные глаза, милый овал круглого лица с ярким румянцем на щеках, тонкая гибкая фигурка прирождённой наездницы. Неуступчивый и где-то даже необузданный характер сильной хищницы.
Да и то, что она являлась сильным магом, очень импонировало мне. Вместе мы были сильнее многих и многих магов и могли добиться ещё большего, чем по одиночке. Но Мерседес выбрала для себя свою жизнь и я не хотел её переубеждать в этом. Пусть будет так. На свете есть много дорог и не меньше девушек. С какой-то из них я и приобрету своё счастье, или не приобрету, на всё воля судьбы!
Судно качнулось, косой парус снова поймал переменчивый ветер, и мы помчались дальше. Всё дальше и дальше, туда, где я ещё не бывал.