От перемены мест...
Шрифт:
— Нас интересует, знаете ли вы, где был Виталий вчера во второй половине дня? — повторил вопрос Петров.
— Нет, молодые люди, к сожалению, ничем тут помочь не могу. Из дома он ушел часов в пять, а куда — не сказал. Бросил "мать, я по делам", и до вечера не показывался. Зато домой вернулся довольный, даже денег на продукты дал, велел не экономить. — во время разговора женщина теребила передник. — Ох, послал же Бог сына. Да мне, кроме как саму себя, и винить-то некого. Я ж Витальку совсем одна воспитывала: родители рано ушли, а замуж я так и не вышла. Да и когда мне было: работала с утра до
— А в прошлый понедельник он что делал? — задал следующий вопрос Леха.
— Это восьмого, что ли? — уточнила хозяйка, нахмурив лоб.
Мы дружно закивали, а женщина задумалась.
— Так в огороде помогал, я его картошку копать отправила, да теплицы на зиму закрыть. Весь день его и не было, вернулся уставший, да спать лег.
Петров задал еще пару несущественных вопросов, поинтересовался, не приносил ли сын чего домой, но узнать что-либо значимое у женщины больше не удалось. Мы откланялись, как могли заверили беспокоящуюся мать в том, что сын ее пока ничего страшного не натворил, наотрез отказались от денег и покинули тесную квартирку.
Уже внизу Егор поинтересовался:
— Леха, ты ж говорил, что "наружку" к этому Виталию приставил?
— Ну да. Они его до дома довели, я мужиков и отпустил. Кто ж знал, что он сорвется в неизвестном направлении, пока мы едем.
— Что теперь делать будем? — подала я голос. Пусть не думают, что я среди них статист какой-нибудь. Я, между прочим, тоже о деле думаю.
Не успели мужики ответить, как у Лехи зазвонил телефон.
— Да. Хорошо. Скоро будем. — с небольшими паузами отвечал мужчина, и, судя по сухому, деловому тону, говорил он вряд ли с супругой.
— Нашелся наш субъект. — повернулся к нам Леха с сосредоточенным видом. — В этот самый момент он заседает с Рындой в кафе со славным названием "Магнолия". И что-то мне подсказывает, что заглянули они туда не для того, чтобы после работы под порцию шашлыка расслабиться.
— Отдает награбленное. — прокомментировала я и на манер чопорной бабульки поджала губы, для убедительности кивая головой.
— Тогда поехали, глянем, чем эти двое занимаются? — скомандовал Соболев. — Заодно и с одноклассничком потолкуем.
Мы разошлись по машинам: Соболев и я направились к "Мерседесу", а Петров — в сторону дороги, где оставил, точнее бросил, собственный "Ленд Крузер". Но поймать подозреваемых "на горяченьком" нам не удалось. Не успела я подойти к машине и понять в чем дело, как жених мой разразился такой бранью, что складывалось впечатление, будто он родился и вырос в этом районе, причем воспитывался преимущественно улицей, вон за теми гаражами. Леха далеко отойти не успел, поэтому прекрасно слышал друга и поспешил назад, самолично выяснить, что же Соболева так разгневало. Я тоже в стороне не осталась и подошла к "Мерседесу" поближе. Оказалось, что, пока мы преспокойно беседовали с пенсионеркой на кухне, несчастный внедорожник подвергся атаке неизвестных вандалов, и теперь являл миру примерно десятисантиметровый порез прямо вдоль надписи: "Continental" на низкопрофильной резине.
Соболев наконец-то выдохся и оскорбленно сопел носом, видимо, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться и не впасть в буйство посреди улицы. Леха скорбно топтался рядом с другом, а я, здраво рассудив, что вандалы могли одним порезом не ограничиться, решила обойти оскверненную машинку по кругу. Остальные три колеса остались в целости и сохранности, зато с пассажирской стороны через обе обсидиантово-черные двери красовалась нацарапанная огромными буквами исконно-русская надпись из трех самых популярных в народе букв.
— О-ей. — схватилась я щеки: это охульное слово определенно разобьет Егору сердце.
Пока жених пыхтел и пытался справиться с гневом, потому как столь подлого удара от судьбы не ожидал, я знаками подозвала Петрова: а что, уж пусть лучше он расскажет другу, что колесо — это еще мелочи. В конце концов он мужчина.
— Чего вы там рассматриваете. — наконец обратил на нас внимание и без того хмурый Егор.
Я с намеком во взоре посмотрела на Леху: ни за что не окажусь тем самым гонцом, что приносит недобрые вести.
— Тебе тут послание оставили. Отверточкой. — потер подбородок Леха.
А я разочарованно покачала головой: вообще, мог бы и получше друга подготовить. Егор прищурился и обошел машину.
— Ублюдки несчастные! Тоже мне, хозяева вонючего двора! — почти невинно на этот раз высказался Соболев. — Смельчаки исподтишка нагадить. — сплюнул он на газон и поковырял пальцем надпись, тем самым проверяя, насколько глубоко был нанесен урон.
Леха, немым жестом выражая сочувствие, похлопал друга по плечу. Вот они — настоящие мужские невзгоды, это вам не ноготь сломать. А я ведь говорила, что не стоит тут машины ставить.
Лехино авто, брошенное хозяином на проезжей части, к слову сказать, не пострадало. В общем, пока мы дождались эвакуатор от официального дилера, ехать в "пивнуху" уже было поздно. А Егор и вовсе на жизнь обиделся, и расследовать что бы то ни было настроения не имел. Так что, буркнув Лехе, что мы домой, Соболев начал озираться вокруг в поисках транспортного средства. Ехать к дилеру за автомобилем взамен попорченного Егор этим вечером не пожелал, так что теперь перед нами возник насущный вопрос: на чем добираться до дома.
Леха, будучи другом надежным и верным, подавил рвущийся наружу смешок и предложил нас подбросить. Соболев, к моему облегчению, от предложения более удачливого в этот вечер товарища гордо отказываться не стал, так что мы дружно загрузились в "Ленд Крузер" и оставили этот неблагополучный район и дворик, нанесший удар моему мужчине в самое сердце, позади. В салоне у Лехи, кстати, оказалось чисто и пахло весьма приятно, подозреваю, что благодаря болтающейся "елочке" на зеркале. Этот привет из детства заставил невольно улыбнуться.