От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии
Шрифт:
Когда я вернулся в кафе, официант уже надел белый фартук и накрыл для меня стол. Я съел обычную континентальную еду, которую с некоторых пор называют завтраком, и вступил в первый этап путешествия по Южной Италии.
За исключением короткого отпуска, который много лет назад провел в Неаполе, Капри и Сорренто, южнее Рима я ни разу не выезжал. О таком путешествии частенько задумывался, но всякий раз не совпадали время, деньги или сезон. Среди тех, кто призывал меня в дорогу, был один из самых привередливых моих итальянских друзей. К собственному изумлению, он вернулся из Калабрии полный энтузиазма.
— Ты должен ехать и увидеть новую Италию, — сказал он, — пока ее не погубил туризм. Забудь все, что ты читал о плохих дорогах, о гостиницах, населенных клопами, об ужасной еде. Во всех крупных городах ты найдешь новые современные отели. Большинство из них оборудовано
Он описал автостраду дель Соль, берущую начало в Милане и заканчивающуюся у Мессины. Приятель назвал ее лучшим образцом дорожного строительства со времен Виа Аппиа и военных дорог древнего Рима. К моему удивлению, он без всякого цинизма говорил о миллиардах, которые «Касса дель Меццоджорно» вливает в южные регионы. Эта южная строительная организация поощряет промышленность, прокладку дорог, освоение земель. Так здесь пытаются решить проблему Юга, за которой стоит долгая история нищеты и эмиграции.
То, что мой друг назвал «новой Италией», на деле — самая старая часть страны. Это регион, города которого прославились богатством и роскошью до того, как кто-либо услышал о Риме. Греческие колонии осели на побережье за семьсот лет до Рождества Христова. Тут же начался и их упадок, за которым последовало норманнское завоевание Южной Италии.
Приятель с жаром продолжил свой рассказ:
— Ты убедишься в том, что тысячи южных итальянцев молятся в норманнских соборах. Увидишь руины норманнских замков, венчающих сотни горных вершин. Узнаешь, что крестьяне помнят paladini — рыцарей, паладинов, — там все еще жива память о короле Артуре и фее Моргане.
Такая перспектива показалась мне заманчивой.
Следует сказать несколько слов о юге Италии. Эта часть страны, некогда носившая имя Рено, подчинялась Неаполитанскому королевству и Сицилии. В регион входит пять из девятнадцати областей Италии. Это — Абруцци, Кампания, Апулия (старое название, которое я предпочитаю современной Пулье), Базиликата и Калабрия. Хотя кто-то может возразить против включения в перечень Абруцци, думаю, они ошибаются, поскольку эта дикая горная местность имеет больше сходства с Рено, нежели с северной половиной Италии. Из перечисленных пяти областей широко известна только одна — Кампания, с главным городом Неаполем. О Помпеях, Капри, Сорренто слышал каждый европеец. Однако в южном и восточном направлениях находятся четыре области. Их территории до сих пор мало изучены, за исключением Калабрии, привлекшей в XIX столетии и в начале XX века нескольких путешественников, по большей части англичан. Назову их по именам: Генри Суинберн, Кроуфорд Тейт Рэмидж, Кеппел Крэйвен, Эдвард Лир и землепроходцы более позднего времени — Джордж Гиссинг, Норман Дуглас, чья книга «Старая Калабрия» сделалась классическим произведением, и генерал-лейтенант Эдвард Хаттон.
Труды этих путешественников оставили впечатление о почти забытом мире, запертом в мощных геологических образованиях. Мир этот, некогда являвшийся самым богатым и знаменитым регионом Пиренейского полуострова, сделался самым бедным и заброшенным. Мнение XIX века относительно юга Италии мрачно, но точно изложил Огастес Хэйр:
«Обширность и уродливость областей, по которым мне пришлось проехать, нищета и грязь гостиниц, грубость жителей, полчища комаров, ужас землетрясений, небезопасность дорог, контролируемых бандитами, и куда более серьезный риск: напившись здешней воды, здесь можно подхватить малярию или тиф — естественные причины, отнимающие у людей охоту познакомиться с южными землями».
Улучшение шло медленно, но после Второй мировой войны случилось чудо — победа над малярией. Значение этого события невозможно переоценить. В VII веке малярия и сарацины загнали население на горные вершины, а теперь у людей появилась возможность обрабатывать землю и жить на здоровых и прекрасных побережьях Тирренского и Ионического морей.
Дорога вела наверх, в горы Абруццо и Молизе.
Абруцци — любопытное слово, значение которого до сих пор никто удовлетворительно не объяснил. Употребляют его без разбору — то в единственном, то во множественном числе, хотя регион заключает в себе южную часть, называющуюся Молизе. Я предпочел бы говорить Абруццо, если имеется в виду северная часть области, и Абруцци, если речь идет обо всем регионе, вместе с Молизе. Название подобрано очень удачно. В звучании этого слова воображению является суровая горная земля, удаленная от современной жизни, есть даже намек на античные диалекты. Я представляю себе мрачные вершины, на которых до самого лета лежит снег, и леса, где можно встретиться с волками и медведями. Слово «Молизе» тоже на редкость красноречиво. В его мягком звучании отражается природа Южного Абруцци, где горы спускаются к Адриатическому морю и Апулийской равнине. В очаровательной долине Аньене, в нескольких милях от Тиволи, горы становятся дикими и крутыми, каждая увенчана собственным сабинянским городом. Земля здесь бедная, каменистая, до ближайшего жилья придется преодолеть не одну милю, но горные склоны отливают золотом. С апреля до середины лета в горах Италии — от Ломбардии до Калабрии — цветет генистра или дрок.
Я проехал по второстепенной дороге, ведущей к древнему городу Сарацинеско, а в миле от него показался поворот на Антиколи Коррадо. Посмотрев в сторону гор, увидел на горизонте оба города. Археолог Ланчиани объяснял название города Сарацинеско нашествием сарацин, которые поселились в тех местах в VIII веке. А я прочитал где-то, что Антиколи Коррадо получил свое название в честь Конрада Антиохского. [1] Год назад я вскарабкался в оба эти города, когда посещал природный источник «Аква Марсиа» — он находится рядом, в долине. Несколько раз объехав гору по дороге-серпантину, я обнаружил, что дорога в Сарацинеско заканчивается, не добравшись до города, и попасть туда можно либо пешком, либо на муле. Город был поражен бедностью, словно чумой. Половина домов пустовала: жители уехали в Рим в поисках работы. Антиколи Коррадо, напротив, оказался жизнерадостным местечком, гордившимся своей причастностью к искусству. В прошлом столетии большинство людей, устремившихся в римский отель «Спэниш степс», чтобы выступить в роли натурщиков, были родом из здешних мест. О них писал каждый путешественник, в том числе и Диккенс. Даже в наши дни здесь можно встретить прабабушку, чья юность живет на холстах, появляющихся на римских аукционах. С картины на зрителя смотрит ослепительная красотка с кувшином на голове либо на бедре. Живы еще и старики, позировавшие некогда в образе Аполлона или даже Создателя.
1
Имеется в виду Конрад III (1138–1152), император Священной Римской империи, принимавший участие во 2-м крестовом походе и останавливавшийся в Антиохии. — Примеч. перев.
Я притормозил у перекрестка позади грузовика, кузов которого был забит овцами. Печальные морды просовывались между прутьями клеток. Жалобное блеяние рождало в моем мозгу желание стать вегетарианцем. Впрочем, я понимал, что сочувствие животным не требуется. Напротив — им можно позавидовать. Рядом с водителем сидел пастух вместе с собаками, и я знал, что до заката животные будут освобождены. Все лето их будут выгуливать на горных пастбищах. Это — современная версия великой миграции, продолжавшейся долгие столетия: овец перегоняли из Кампании в горы Абруццо.
Римские приятели рассказывали мне, как просыпались в старые времена посреди ночи, заслышав таинственное постукивание. Выглянув из окна, видели, что по улице катится серая шерстяная волна. Впереди стада (не позади, как в Англии) шел пастух вместе с собаками. Помнится, кто-то рассказывал, что шествие замыкают козы. Они демонстрируют над овцами свое умственное превосходство — ложатся и отдыхают во время утомительного перехода. Я смотрел на пастуха, и мне было интересно, приветствует ли он новые времена и продал ли свои дудки этнографическому музею, купил ли взамен транзистор?
Поднявшись выше, увидел за поворотом живописный городок Арсоли. Он стоит над ущельем на фоне гор. У каждой вершины свое селение. Я остановился, разложил карту на каменной стене и попытался узнать названия вершин. Пока я этим занимался, мимо прошла молодая женщина с корзиной на голове. В корзине сидели две курицы — белая и черная. Проходя, девушка бросила на меня взгляд, подобный тем, которыми обмениваются два непримиримых воина. В глазах птиц промелькнуло не менее огненное чувство. В Арсоли я, сам того не желая, оказался в центре внимания, что, впрочем, характерно для итальянцев. Они искренне хотят помочь иностранцу. Замок князя Массимо — внушительный архитектурный памятник. Он возведен в XI столетии, однако и поныне является главной достопримечательностью города. Жители объяснили, что хранитель непременно мне его покажет, когда появится, и, поскольку у каждого человека в толпе было свое предположение относительно места его пребывания, то я подумал, что могу прождать здесь до вечера, пока хранителя не отыщут. Сердечно всех поблагодарив и извинившись, я поехал наверх по горной дороге.