От советов к олигархам: неравенство и бедность в России с 1905 по 2016 год

Пикетти Томас

2.2.3. Данные распределения богатства.

Мы также предоставляем данные распределения богатства для России в период 1995-2015 годов (которую мы затем используем для распределения освобожденных от налогов доходов от капитала). Чтобы построить эти оценки, мы используем данные Forbes и применяем обобщенные методы интерполяции Парето. Здесь есть два замечания.

Во-первых, как мы объясняем далее в главе 2, когда мы приводим полученные оценки, существует существенная неопределенность относительно точного уровня концентрации богатства в России. Количество российских миллиардеров, зарегистрированных в международных рейтингах, таких как список Forbes, чрезвычайно велико по международным стандартам. По данным Forbes, общее

богатство миллиардеров было очень маленьким в России в 1990-х годах, значительно увеличилось в начале 2000-х годов и стабилизировалось примерно на 25-40% национального дохода в период с 2005 по 2015 год (с большими вариациями из-за международного кризиса и страшного падения российского фондового рынка после 2008 года). Это намного больше, чем соответствующие цифры в западных странах: общее богатство миллиардеров составляет от 5% до 15% национального дохода в Соединенных Штатах, Германии и Франции в 2005-2015 годах по данным Forbes, несмотря на то, что средний доход и среднее богатство намного выше, чем в России. Это наводит на мысль, что концентрация богатства на самой верхушке в России значительно выше, чем в других странах, что, несомненно, связано с коррумпированностью властей страны. Проблема, однако, в том, что данные миллиардеры – это очень маленькие группы людей (около 100 миллиардеров, которые являются гражданами России в конце указанного периода, большинство из которых являются резидентами России по версии Forbes). Нужно сделать достаточно смелые предположения, чтобы перейти оттуда к оценкам топ-10% или даже 1% сверху и 0,1% от распределения. В приложении мы представляем ряд альтернативных данных, основанных на явных предположениях и обобщенных методах интерполяции Парето. К сожалению, существует значительная неопределенность в отношении этих оценок. Мы знаем, что Россия – страна с большим неравенством в богатстве, но мы не знаем точной степени концентрации богатства (например, мы не можем обеспечить точное сравнение с США). Мы очень надеемся, что новые источники данных и методы будут разработаны в будущем, чтобы улучшить эти оценки. Мы вернемся к этому обсуждению, когда представим наши итоговые данные в 4.14.

Несмотря на то, что существует значительная неопределенность в отношении точной величины концентрации богатства, это оказывает относительно ограниченное влияние на наши окончательные оценки неравенства в доходах. Как описано выше, мы используем оценки неравенства богатства для распределения освобожденных от налогов доходов от капитала (как правило, нераспределенной прибыли корпораций и вмененной арендной платы), предполагая, что совместное распределение финансовых доходов и не фискальных доходов (т.е. Gumbel copula с параметром ; = 3.15.). Мы показываем, что использование ряда альтернативных вариантов распределения богатства мало влияет на доли конечного дохода, в первую очередь потому, что верхние поступления в бюджетные доходы уже очень велики (предполагая, что они уже включают значительную часть высоких доходов от экономического капитала и доходы от предпринимательской деятельности), а затем потому, что нефискальный доход не является очень большим компонентом дохода, а все данные неравенства богатства характеризуются большой концентрацией.

Глава вторая.

Рост частной собственности в России.

В этой главе мы представляем наши основные результаты, касающиеся эволюции совокупного частного и общественного богатства в России после падения Советского Союза. Первым крупным изменением, произошедшим между 1990 и 2015 годами, является, конечно, переход от коммунизма к капитализму, т. е. от общественной к частной собственности.

3.1. Общая эволюция национального, государственного и частного богатства.

Согласно нашим базовым оценкам, чистые национальные богатства в 1990 году составляли чуть более 400% национального дохода, в том числе около 300% чистого общественного богатства (примерно три четверти) и немногим более 100% для чистого частного богатства (одна четверть). В 2015 году пропорции в основном меняются: чистое национальное богатство составляет 450% национального дохода, в том числе более 350% для чистого частного богатства и менее 100% для чистого общественного богатства. Резкое падение чистого общественного богатства произошло всего через пару лет с 1990 по 1995 год, следуя так называемой стратегии шоковой терапии и ваучерной приватизации. Также стоит отметить, что совокупное национальное богатство сначала упало относительно национального дохода между 1990 годом и 1999 годом, – более 400% национального дохода до примерно 300%, т. е. совокупное национальное богатство упало даже больше, чем национальный доход. Затем он значительно вырос в период с 1999 по 2008-2009 годы, достигнув около 550% национального дохода. Этот пик соответствует очень большому росту цен на российском рынке акций и цен на жилье в течение этого десятилетия. Цены на активы упали после финансового кризиса, а совокупное

национальное богатство вернулось к примерно 450% национального дохода в 2015 году, уровень которого лишь немного выше по сравнению с тем, что было в 1990 году. Основным преобразованием в 1990-2015 годах является переход в частную собственность многих предприятий, тогда как совокупная ценность национального богатства остается примерно постоянной. Чтобы лучше понять работу этих процессов, важно смотреть отдельно на разные категории активов. Мы начинаем с роста частного богатства. Одним из ключевых достижений является решающая роль жилья. Другой внутренний капитал (в основном состоящий из неинкорпорированных предприятий, принадлежащих непосредственно домохозяйствам) и сельскохозяйственные земли (которые в значительной степени были приватизированы в течение 1990-х годов) со временем увеличивались, но эти активы играли относительно ограниченную роль по сравнению с ростом частного жилья, что увеличилось от менее 50% национального дохода в 1990 году до 250% национального дохода в 2008-2009 годах (на пике пузыря на рынке жилья), до примерно 200% национального дохода к 2015 году.

В дополнение к изменениям цен на недвижимость, постепенный рост частного жилья в период между 1990 и 2015 годами может быть вызван тем, что приватизация жилья происходила более непрерывным образом, чем метод приватизации ваучеров, используемый для компаний. Обычно арендаторам было предоставлено право приобретать жилье по относительно низкой цене, но им не нужно было сразу пользоваться этим правом. Из-за различных экономических, политических и психологических факторов многие российские домохозяйства ждали до конца 1990-х годов и даже 2000-х годов этого права. Особенно бросается в глаза очень низкий уровень зарегистрированных финансовых активов, принадлежащих российским домохозяйствам (по официальным данным Финансовые балансы Росбанка).

Финансовые активы домашних хозяйств всегда составляли менее 70-80% национального дохода на протяжении 1990-2015 годов, и они часто составляли менее 50% национального дохода (например, лишь 20-30% национального дохода в конце 1990-х годов и в начале 2000-х годов). По сути, это похоже на то, что приватизация российских компаний не привела к существенному долгосрочному росту стоимости финансовых активов домашних хозяйств, несмотря на то, что теперь можно владеть финансовыми акциями в российских фирмах, что кажется особенно парадоксальным.

Первоначальное снижение финансовых активов было предсказуемым. Еще в 1990 году финансовые активы домашних хозяйств (которые в то время в основном состояли из сберегательных счетов) составляли около 70-80% национального дохода. Неудивительно, что эти сбережения советской эпохи были буквально уничтожены гиперинфляцией начала 1990-х годов. Индекс потребительских цен умножился почти на 5000 в период с 1990 по 1996 год, с годовой инфляцией порядка 150% в 1991 году, 1500% в 1992 году, 900% в 1993 году, 300% в 1994 году и 150% в 1995 году. Новый рубль, – в размере 1000 старых рублей, – был введен в 1998 году, а инфляция стабилизировалась примерно в 20-30% в год в среднем за период с 1996 по 2006 год. Учитывая колоссальную инфляцию в период 1991-1995 годов, сбережения советских времен почти ничего не стоили на конец 1990-х годов.

Более удивительно, почему новые финансовые активы, которые были накоплены российскими домохозяйствами в 1990-х годах, в частности, посредством ваучерной приватизации, не компенсировали эту потерю. Конечно, когда ваучеры были впервые введены в 1992-1993 годах, российским домохозяйствам было очень сложно узнать, что делать с этими новыми финансовыми инструментами и поставить на них цену. В более общем плане можно утверждать, что в хаотическом денежно-политическом контексте 1990-х годов не удивительно, что рыночная стоимость финансовых активов домашних хозяйств оставалась относительно низкой до середины и конца 1990-х годов. Труднее понять, почему такие чрезвычайно низкие оценки сохраняются после этого. В частности, несмотря на впечатляющий бум российского фондового рынка, который произошел в период с 1998 по 2008 год, поразительно видеть, что общие финансовые активы, зарегистрированные как принадлежащие российским домохозяйствам, в 2008 году составляли чуть более 70% национального дохода, то есть уровень, наблюдаемый в 1990 году.

На наш взгляд, основным объяснением этого парадокса является тот факт, что небольшая подгруппа российских домохозяйств обладает очень значительным капиталом в оффшорах, т. е. незарегистрированными финансовыми активами в оффшорных центрах. Согласно нашим базовым оценкам, объем капиталовложений в оффшорные сети постепенно увеличивался в период с 1990 по 2015 год и составляет около 75% национального дохода к 2015 году, то есть примерно столько же, сколько зафиксированные финансовые активы российских домохозяйств. Это говорит о глубокой коррумпированности российского общества. По определению, оффшорные активы трудно оценить, и мы, конечно же, не делаем вид, что наши контрольные оценки совершенно точны. Но порядки величины кажутся разумными даже в том случае, если что-то может быть несколько недооценено. Теперь мы перейдем к более подробному изложению построений этих оценок состояния оффшорного капитала.