От создателей Камасутры
Шрифт:
Но самыми первыми все же оказались Джина и торговавший наркотой охранник. Когда я ворвалась в комнату, Джина полными ужаса глазами таращилась на здоровяка со шрамом.
Ой, мама! Я опустила глаза. На полу, растянувшись во весь рост, со скрюченными, будто вцепившимися во что-то невидимое руками, лежала госпожа Ваджпаи. Ее холодные злые глаза буравили потолок.
Вот он, итог нечеловеческой жадности! Не разевала бы жадный рот – осталась бы жива и при своих тридцати процентах. Кухарки завыли и принялись рвать на себе волосы, сугубо для порядка. Предположить, что кто-то способен искренне горевать по этому скорпиону женского пола, было бы безумием.
– Надо бы в полицию позвонить, – высказал здравую мысль один из официантов.
– Нет. Сначала хозяйке. А дальше пусть она сама решает, – распорядился второй охранник.
Так, надо подумать. Я тихонько, вдоль стеночки, прокралась к выходу. А не сбежать ли мне, пока они все тут толпятся? Я огляделась. Все – здесь. Бежать, и немедленно! Я сгоняла за приготовленной авоськой с едой и понеслась к парадной двери. Гости уже все разбежались, весть об убийстве облетела все закоулки борделя в одну секунду. Никому не захотелось быть замешанным в таком сомнительном происшествии.
Дверь была заперта. Поразительная предусмотрительность! В такую минуту перекрыть всем выход! Ай да бородатый, ай да шустрило! Наверняка это его рук дело, напарничек-то был занят, душил не в меру жадную Мымру.
К себе в чулан не пойду. Вдруг я кому-то понадоблюсь – труп переносить, или Галька прибежит, гундеть будет. Посижу-ка я в туалете, там тихо, чисто – сама его недавно надраила.
Забросив сумку обратно в чулан, я беспрепятственно просочилась в белокафельное убежище и пристроилась на бачке в одной из кабинок. Ноги поставила на стульчак, чтобы меня не нашли. Весь дружный коллектив нашего притона к этому моменту перекочевал в кухню.
Итак, сейчас они позвонят Тыкве. Та, разумеется, сообщит боссу. То есть Кровавому Махарадже – одно его прозвище уже радует! Он пришлет сюда своих полицейских, другие ему ни к чему. За несчастный случай это убийство выдать не удастся, за самоубийство – тоже вряд ли. А посему «назначат» виновного. Сомневаюсь, что им станет настоящий убийца. Скорее всего, им окажется самый беззащитный и слабый человек. Например, я!
Интересно, в Индии смертная казнь существует? Думаю, да. Страна большая, уровень жизни низкий, преступности – высокий. Значит, должна быть. Дополнительный способ давления на Василия. Плати, иначе твою жену казнят. Скверно!
На этой радостной ноте мои размышления были прерваны нежданным вторжением. Открылась дверь, и по плитке зацокали тоненькие каблучки, а дверь скрипнула еще раз. На сей раз шаги были тяжелые, шаркающие. Каблучки суетливо процокали прямо к моей кабинке.
– Куда это ты? – ласково поинтересовался убийца.
Ну, вот! Теперь точно – мне конец. Только бы они в кабинку не заглянули! Я начала истово молиться так страстно, как никогда в жизни.
Пронесло! Он просто прижал несчастную, дрожавшую всем телом девицу к дверце моего убежища. Я открыла рот и старалась дышать как можно тише. О том, что сейчас произойдет, я старалась не думать. Вмешиваться я тем более не пыталась. Все-таки один труп – лучше, чем два.
– Ахмет, миленький, я никому ни скажу, честное слово! – залепетала испуганная Джина. – Я вообще завтра же уеду! В Бангалор или еще дальше. А?
– Конечно, не скажешь! – усмехнулся негодяй.
Что-то зашелестело, заерзало по дверце кабинки, раздался хрип… и наступила тишина. По двери что-то сползло, и в щелке показалась тонкая загорелая рука с ярким маникюром.
Я не закричала. Я застыла. Интересно, каков предел человеческой психики и как определить, в какой момент произойдет срыв? Сколько нужно человеку, чтобы съехать с катушек? Мне, вероятно, все еще мало. Сижу на унитазе, в здравом уме и твердой памяти, и слушаю, как шаркает, удаляясь, это чудовище, только что лишившее жизни молодую, добрую, в сущности, неплохую девушку, не обидевшую за свою жизнь и мухи. Чью-то дочь, сестру… С таким же равнодушием он, наверное, раздавил бы комара.
А я практически видела это и ничего не предприняла! Спасала свою шкуру. Мне стало тошно. Так тошно, что я тихонько завыла, и только чьи-то очередные шаги за дверью заставили меня заткнуться: инстинкт самосохранения в очередной раз доказал, что во мне он сильнее голоса совести, милосердия и сострадания. Как только шаги смолкли, я резво спрыгнула с унитаза, осторожно открыла дверь, стараясь не задеть Джину.
– Прости меня, – шепнула я тихонько. Если правда, что душа первые сорок дней после смерти человека пребывает на земле, прощаясь со своими близкими и с этим миром, то Джина меня сейчас слышит. – Я обязательно расскажу знакомому полицейскому, кто это был, и постараюсь, чтобы он заплатил за все. Прости меня!
Я быстро вышла в коридор, вопрос: «Что делать?» – больше не стоял. Бежать! Немедленно! Хоть через крышу. Я ворвалась в свою кладовку. Только не это! Там, забившись в самый угол, стучала зубами от страха Галька.
– Где тебя носило?! Я тут от ужаса чуть не сдохла! Что это ты? Что это за сумка? Ты куда? – схватила меня за ногу внезапно обретшая резвость Галина.
– Сматываюсь!
– Куда?
– Без разницы! Лишь бы отсюда подальше. Отпусти мою ногу, сюда с минуты на минуту Тыква с полицейскими прикатит.
– И чего?
– А того! Не хочу, чтобы это убийство на меня повесили.
– Так это ты ее?!
– Галя, ты совсем ку-ку?
– Тогда отчего ты бежишь?
– Галь, включи мозги! Ты думаешь, они будут разбираться, кто ее и вправду грохнул? Им это надо?
– А как же?!
– А так же! Выберут какого-нибудь идиота и «повесят» на него труп. Так вот, я не хочу им быть!
– А с чего ты решила, что они на тебя все свалят? – не унималась Галя.
– Потому, что они все индийцы, а я – нет. У них есть родственники здесь, а у меня – нет. Они знают язык и законы, а я – нет.
– И я нет. Я с тобой! – вскочила на ноги Галька. Вот уж без нее я точно обойдусь!
– Галь, может, не стоит?
– Ага, хитрая! Нет уж, я с тобой!
– Ладно, только давай живо!
– Да я сейчас! Только вещи соберу.
– Какие вещи?! Только деньги и документы, и поживее! Они с минуты на минуту приедут!
– А тряпки? Одежда?
– Не будешь готова через три минуты, я убегу одна, – жестко и как можно убедительнее сказала я.
– Ладно, но только ты со мной!
Да уж куда мне деваться. Мы выбрались в темный коридор и на цыпочках потрусили в Галькину комнату.