От судьбы не уйдёшь

Форс Элен

Здоровый и голодный. Животное.

— Забавно… — хрипло говорит Ахмед. — Если бы ты сбежала от меня, я, наверное, сошёл бы с ума. Ты слишком сильно въелась мне под кожу…

Меня обдаёт жаром, по коже растекается огненная лава. Эти слова для меня ценнее золота. Почти зрение.

Первый хрустальный кирпичик в строительстве наших отношений.

Аль-Мактум переворачивает меня, заставляет лечь животом на стол, широко расставив ноги. Он очерчивает невидимый узор, скользит пальцами по татуировке.

Шепчет что-то на арабском. Не разбираю слов. Полагаюсь только на ласковую интонацию.

Он слегка шлепает меня по ягодице, потираясь дубовым членом о кожу. Выгибаю спину и нетерпеливо кручу попой, царапаю ногтями покрытие столы, оставляя отметины.

— Моя дикарка. — усмехается он.

Телефон Аль-Мактума надрывно звонит, требуя внимания своего хозяина, прерывая нашу идиллию, распутывая тела. К моему разочарованию и глубокому удивлению, Ахмед отстраняется от меня. Слышу как он поднимает с пола свои штаны и извлекает из него мобильный. Отвечает на арабском.

Видимо звонок срочный.

Без его опаляющего кожу жара мне становится зябко и неловко.

Голос Ахмеда становится глухим и раздражённым, когда он отвечает на звонок.

Ахмед.

У меня на всех установлен беззвучный режим на телефоне. Обычно я сам звоню тем, кто мне нужен.

Только на отца и брата установлен звук. Они звонят редко и только по особо важным делам.

Учитывая критическое состояние отца, я не мог ни ответить.

Мне звонил сам Магомед Аль-Мактум.

— Ахмед. —

его низкий властный голос всегда вгонял людей в страх, а нас с братом держал в строгости. — Ты забыл о своих обязанностях? Я бы уже перестал развлекаться и вернулся домой…

— Я возвращаюсь завтра. — для умирающего человека у отца была железная хватка. Я ощутил его тиски на своих яйцах. Даже посмотрел вниз на свой член, чтобы проверить. — Амир не сказал тебе?

— Сказал, но есть кое-что, что я хотел бы обсудить с тобой. Вчера ко мне заходил Умар со своей семьей. Джанна стала неприлично взрослая, ей уже двадцать три года. Непорядочно с нашей стороны, что мы до сих пор не сыграли свадьбу. Я пообещал Умару, что сразу по твоему возвращению — мы исправим это.

— Ты не хотел сначала это обсудить со мной? — стискиваю телефон, оборачиваясь к Вике, продолжающей послушно лежать на столе. Она напоминала белоснежную скульптуру с идеальными формами. Идеальная. Без единого изъяна. И моя.

— Нет. — грубо отрезает отец. — Тебе пора остепениться, стать серьёзнее. Весь мир сходит с ума, и только ты бегаешь с членом на перевес черти где. Я уже поручил заняться организацией твоей свадьбы. Хочу увидеть ее перед смертью.

Старый манипулятор. Просто сбрасываю.

Что-то трахаться расхотелось.

— Ахмед, что случилось? — голос Малышки становится настороженным. В глазах растерянность, смотрит на меня во все глаза. Во рту образовывается металлический, противный привкус. Язык не поворачивается сказать ей правду.

Твою мать. Я же не хочу жениться.