От Валентина до Валентина

Кашканов Дмитрий

– А их много у тебя было? – отомстила Наташа.

Саша заерзал на полотенце, – Да как сказать…? Было три или четыре…

«Наш человек, – подумала Наташа. Она едва удержалась, чтобы не расхохотаться, – Ну да ладно. У меня же тоже было всего двое».

Наташа погладила Сашу по боку и ноге как бы случайно коснулась пениса. Сморщенный после купели хуй от одного легкого намека быстро налился и воспрял. Саша, приобняв Наташу за плечи предложил: «Возьми в рот. А?»

– Я пока стесняюсь, – извиняющимся тоном произнесла Наташа, – Я его просто поцелую.

Она отодвинулась

по полку от Саши, легла на полотенце и положила голову Саше на колени. Сашин хуй был вполне средних размеров, во всяком случае, куда тоньше Мишинского. Примерно, как у Краснолицего.

Наташа взяла его двумя пальцами и сначала поцеловала в открывшуюся крайнюю плоть. Саша откинулся на спинку. Он давно забыл про первую каплю и пять минут. Наташа губами открыла головку от крайней плоти и, прижав хуй языком к нёбу, немного поиграла губами. Потом слегка подрочила ствол пальцами и вынула его изо рта.

– Сашенька, давай немного отложим? А то ты сейчас кончишь, и потом тебя нужно будет уговаривать. А я продолжения хочу. Пойдем на ужин? Подкрепимся и встретимся на татами в твоем номере?

Саша вынырнул из сексуальных грёз, помотал головой и, поцеловав Наташу в губы, решительно оттолкнулся руками от полка, открыл дверь сауны и сказал: «Идем! Будем кормить дэвушку!»

В ресторане Саша взял себе харчо, бараньи ребрышки, заказал бутылку Киндзмараули. Наташа выбрала себе окрошку и кусок лосося.

– Саша, а ты правда в Ереване живешь? Не в Тбилиси?

– Э! Женщина, кюшай! Зачем в душу спрашиваешь?

– Я тебя люблю, ара! – рассмеялась Наташа и поцеловала Сашу в щечку.

– За тебя и за нашу любовь! – поднял Саша тост.

– За нас! – Наташа подняла свой бокал.

Харчо и ребрышки оказались на высоте. Саша ел с аппетитом, здоровыми зубами отрывая податливое мясо от косточек. Наташа заказала окрошку не в последнюю очередь, чтобы утолить жажду после сауны. А лосось? Так он и в Африке – лосось! Царь-блюдо!

В ресторане включили музыку. Про третье сентября запел Шуфутинский.

– Что-то они тут поторопились с календарем. – улыбнулась Наташа.

– Это не страшно. Главное – не громко. Писать жалобу не будем

– А ты какую музыку любишь?

– Разную. Одно время даже классику любил. Потом, когда повзрослел, любил Пинк Флойд. Битлов. Кстати, с их подачи начал учить английский разговорный. Сейчас иногда пользуюсь полученными знаниями. А ты?

– А мне всегда русский рок нравился. Группа «Секрет»…

– Ну это не рок, вроде бы. Они даже обозвались бит-квартетом.

– Все равно. А еще «Чиж и компания». В юности очень нравились.

– Я про таких даже не слышал. Подскажи что-нибудь самое известное из них?

– Ну, не знаю. «О любви», например. Там акустическая гитара и саму песню у нас один пацан хорошо играл и пел.

– Романтичная песня?

– Настраивающая.

– Ну тогда за любовь и романтику! – провозгласил Саша.

– За любовь. Мне кажется, я тебя уже немного люблю.

– А я, по-моему, готов влюбиться по уши, – с пылкостью заявил Саша. Он внезапно резко встал и выпил вино стоя. Наташа отпила из бокала и негромко зааплодировала, –

«Прямо как на грузинской свадьбе!»

Саша наклонился, поцеловал завиток волос на Наташиной шее и прошептал ей в ушко: «Пойдем отсюда, мне еще так много нужно успеть рассказать тебе наедине! А вот полбутылки возьмем с собой. Не позволю благородный напиток выливать в канализацию!»

Словно счастливые обладатели драгоценной тайны, они поднялись и, беспричинно улыбаясь, пошли к лифту.

В номере Саша крепко обнял Наташу и долго целовал ее в губы, не упуская возможности снова погладить ее по волосам, груди, попе. Наташа отдавалась поцелую с восторгом! Она ласкала Сашин язык и с волнением принимала у себя во рту Сашиного горячего и нежного гостя.

Поцелуй – пожалуй единственный целомудренный вид отношений полов, при этом, пока еще не половых отношений, который говорит о чистой любви совсем без примеси эротики и секса. Поцелуй так же отличается от секса, как слова «я тебя люблю» от «я тебя хочу». И там, и там вершины любви, но как у Эльбруса, вершины хоть и похожие, но, все-таки, разные.

Повинуясь инстинкту и традиции, любовники начали сначала медленно, потом во все ускоряющемся темпе расстегивать друг на друге одежду и ронять ее на пол. Вскоре, они стояли, целуясь, совершенно голые. Наташины груди были стиснуты между ней и Сашей, его возбужденный хуй упирался головкой в волоски на Наташином лобке.

Еще пара томных вздохов и Саша аккуратно уложил Наташу на белую простыню широкой постели, а сам, устроившись между её разведенных ног, стал медленно, целуя бедра, продвигать лицо к Наташиной истомившейся ожиданием вагине. Когда он языком прикоснулся к губкам и, проведя снизу вверх, нашел клитор, Наташа тихо застонала и, положив ладони на Сашин затылок, несильно прижала Сашу лицом в себя. Саша кончиком языка часто-часто задвигал влево-вправо по головке клитора. Наташа отреагировала немедленно томными конвульсиями и стонами. Так продолжалось не более минуты. Потом Наташа, не выпуская Сашиной головы, громко застонала, выгнулась и дернувшись напряженным телом, бессильно опала на постель и стала отталкивать Сашино лицо: «Хватит, любимый, хватит, родной» – шептала она, – «Я уже не могу».

Саша поднялся до Наташиного лица и стал исступленно целовать губами, мокрыми от Наташиных соков, её глаза, нос, щеки, губы.

– Милый, я люблю тебя, – возбужденно шептала Наташа, – Возьми меня туда, по-настоящему. Сегодня мне можно без презерватива. Не беспокойся, я не забеременею. У меня только вчера закончились месячные.

– Я уже перед входом. Раздвинь ножки пошире, а еще лучше подними их.

Без малейших усилий твердый Сашин член проник в горячее, истекающее соками Наташино лоно. Они задвигались в унисон, не больно ударяясь лобками. Саша старался использовать всю длину. Он вставлял хуй до упора, потом вынимал его так, что головка лишь целовала губки и снова вводил на всю глубину. Наташина вагина плотно обнимала Сашин хуй, и, когда он выскакивал наружу, Наташины губки чмокали, словно целуя его на прощание или благословляя на новый вход.