От великого Конде до Короля-солнце

Бретон Ги

— Какая возмутительная дерзость, — говорила она, — явиться к королеве без предупреждения, прекрасно зная, как это будет воспринято. Я убеждена, что и король не вызывал ее.

Когда же Мария-Терезия стала всхлипывать, мерзкая женщина добавила с непревзойденной наглостью:

— Боже меня сохрани стать любовницей короля! Но, если бы такое произошло, я не посмела бы так оскорблять королеву.

Наивная Мария безраздельно доверяла мадам де Монтеспан, которая, чтобы подольститься к набожной испанке, каждый день ходила к святому причастию. Вот к теперь, услышав эти слова, она любовно сжала руку новой фаворитки…

* * *

Двор остановился на ночлег в Гизе. Это был последний этап перед Авеном. Луиза к обеду не вышла.

Королеву внезапно обуял страх, как бы фаворитка не опередила ее и не увиделась первой с королем. Она приказала, говорит мадемуазель де Монпансье, «чтобы никто не смел выехать перед ней; офицерам же, прибывшим с войсками для эскорта, было дано распоряжение никому не выделять солдат для сопровождения».

Итак, Луизе пришлось остаться в Гизе вместе со всеми, а затем вновь ехать вслед за каретой королевы.

Кортеж двигался вперед без всяких приключений, как вдруг недалеко от Авена на одном из холмов показался король, который отправился навстречу дамам. Тогда мадемуазель де Лавальер, совершенно потеряй голову, поступила самым неожиданным образом. Свернув с дороги, «она приказала гнать карету через поле во весь опор» по направлению к Людовику XIV.

Королева, высунувшись из окна, увидела эту хитрость и, будучи вне себя, завопила отчаянным голосом:

— Остановите ее! Остановите ее! Всадники из эскорта пустили лошадей в галоп. Но им не удалось догнать карету, которая мчалась, грохоча и подпрыгивая на земляных кочках. Вскоре она остановилась перед королем. Луиза быстро выбралась из нее и, не обращая внимания на остолбеневших офицеров свиты, дрожа всем телом, склонилась к ногам своего любовника.

Король не терпел подобных сцен. Кроме того, он приехал в Авен, чтобы увидеться с Франсуазой. Естественно, ничто не могло досадить ему больше, чем внезапное появление Луизы. Он встретил несчастную с ледяной холодностью.

Изнемогая от горя и стыда, она поплелась к карете, Испуская тяжкие стоны, которые очень веселили солдат. Уехав, она не показалась до вечера.

На следующий день король смягчился и велел передать ей, что она может присоединиться ко двору. Обезображенная бессонной ночью, Луиза предстала перед королевой, дабы сопровождать ее на мессу. Хотя в королевской карете больше не было мест, Людовик XIV приказал ей садиться. Королеве и придворным дамам пришлось потесниться, но они едва сдерживали бешенство, что, понятно, не способствовало созданию благостной атмосферы, которая приличествовала бы святой литургии.

Во время мессы мадам де Монтеспан кипела от возмущения, и можно только догадываться, с какими мольбами обращалась к небу эта демоническая женщина. За обедом ревность ее удвоилась, ибо король пригласил Лавальер сесть рядом с королевой. Означало ли это, что Луизе была возвращена милость монарха? Вовсе нет. Просто Его величеству доставляло удовольствие стравливать двух женщин, боровшихся за его расположение.

Тем же вечером он проследовал в спальню за мадам де Монтеспан на глазах у Луизы и приободрившейся королевы.

Перед тем как лечь, он снял с поста часового, охранявшего этаж, поскольку предчувствовал, что в эту ночь ему понадобится полная свобода маневра. Затем, закрыв двери, он разделил ложе с прекрасной Франсуазой, чья пылкость наконец-то была вознаграждена.

Первый опыт оказался удачным. Людовик XIV был удовлетворен и на следующий день отправился в спальню Монтеспан, уже не особенно таясь, а бедной Лавальер оставалось только беспомощно наблюдать за этим и глотать насмешки безжалостного двора. В самом деле, вскоре всем стало известно, что у короля новая любовница — мадам де Монтеспан. Не ведала об этом только бедная королева: как всегда опаздывая, она продолжала ненавидеть Луизу…

«Однажды вечером, за ужином, — рассказывает мадемуазель де Монпансье, — королева пожаловалась, что супруг ложится слишком поздно, и, повернувшись ко мне, сказала: „Вчера король пришел в спальню в четыре часа утра. Было уже совсем светло. Не знаю, чем он так занят“. Он сказал ей: „Я читал донесение и писал ответы“. Она ему сказала: „Но вы могли бы сделать это в другое время“. Он улыбнулся и, чтобы она не увидела, отвернулся ко мне. Мне очень хотелось поступить так же, но я сидела, не отрывая глаз от тарелки». [56]

56

Мадемуазель де Монпансье. Мемуары.

Вскоре эта новость достигла Версаля, и с особым вниманием к ней отнеслись послы, оповестившие об этом всех европейских монархов, поскольку подобная информация всегда ценилась власть имущими… Так, английский посол, прервав другие важные дела, немедленно отправил послание своему государю:

«Мадам де Монтеспан добилась первенства в этом путешествии, что приводит в содрогание отвергнутую даму, которой предстоит испытать муки ревности, обычные в этом положении».

Народ же, как всегда, потешался и злословил. Зная, что не так давно любовником Франсуазы был молодой красавец граф Фронтенак, парижане сочинили дерзкие куплеты, в которых короля иронически поздравляли с тем, что ему достались «объедки с чужого стола»…

Это, впрочем, было истинной правдой!

ВО ФРАНЦИИ ТРИ КОРОЛЕВЫ

Изобилие благ порой приносит вред…

Народная мудрость

10 августа 1667 года, когда двор уже вернулся в Компьен, Людовик XIV «встал лагерем перед Лиллем, который очень желал захватить».

Несмотря на неизбежные мелкие стычки и соответственно некоторое количество убитых, осада была выдержана в тонах самой изысканной любезности, от которой мы, увы! совершенно отвыкли… Начать с того, что губернатор г-н де Брюэ «прислал гонца с просьбой извинить его за намерение защищать город до последнего». Затем он пожелал узнать, где находится командный пункт, дабы не нанести Его величеству оскорбления нечаянным пушечным выстрелом.

— Мой командный пункт повсюду! — ответил Людовик XIV.

Наконец г-н де Брюэ предоставил своему обидчику все, что необходимо в походной жизни: в частности, каждое утро он присылал лед для охлаждения вина [57] . Однажды король подозвал к себе дворянина, выполнявшего это почетное поручение:

— Попросите г-на губернатора давать мне больше льда, потому что очень жарко.

— Сир, — ответил испанец с полной серьезностью, — он бережет лед, потому что надеется на долгую осаду и опасается, что Вашему величеству его запасов может не хватить.

57

В те времена весь год сохраняли лед, сколотый зимой, в специальных погребах.