От войны до войны

Камша Вера Викторовна

– Это справедливо, – наклонил голову Оноре, – тот, кто верует, не должен предавать своей веры. Святой Престол запретит отпускать грехи тем, кто не провозгласит себя открыто сыном Истинной Церкви.

– Когда Раканы покинут Агарис?

– Святейший Эсперадор попросит об этом молодого Альдо и Матильду Алатскую, как только я привезу подписанный договор.

– Как только Раканы покинут Агарис, Его Величество огласит указ об открытии в Олларии храма… Вы сами можете избрать святого или праздник, коему будет посвящен храм, но в Талиге чтут святую Октавию.

– Я согласен, – просто сказал Оноре, – если две наши церкви прекратят

вражду в праздник святой. Пусть Октавия Агарская станет Светлой Покровительницей храма в Олларии.

– Я предлагаю провести в канун праздника публичный диспут, – бедный Авнир, как он огорчится, когда поймет, что его познания не пригодятся, – и мы будем не обличать еретиков, но мириться с ними, в аббатстве Ноха сохранился зал теологических дискуссий. Мы можем начать с различий и доказать, что они не столь существенны.

– Это и в самом деле так, – улыбнулся Оноре. Неужели он и впрямь святой? Тогда как вышло, что он подчинил себе Эсперадора и навязал свою волю конклаву? – Я много размышлял о разнице меж догмами Истинной Церкви и основами олларианства и пришел к выводу, что они не столь велики. Чем дальше думаю, тем больше убеждаюсь, что разделяет нас мирское, а не горнее.

– Да, – Сильвестр чуть ли не в первый раз в жизни ломился в открытые ворота, это было удивительно странное чувство, – я полагаю, эсператистский целибат имеет сходную основу с институтом майоратов. Дробить церковную собственность было столь же опасно.

– Вы полагаете, диспут следует начать с обсуждения этих институтов?

Его Высокопреосвященство медленно покачал головой:

– Нет, тема целибата может показаться фривольной. Затронув ее, придется говорить о весьма неудобных для лиц нашего положения вещах. Лучше обсудить необходимость существования орденов. Я могу начать с того, что вычленение семи ипостасей Создателя является умалением Его и идолопоклонством.

– Тогда, – покачал головой Оноре, – я отвечу олларианцу олларианским же аргументом. Создатель слишком велик для человеческого разума, потому люди и поклоняются тому аспекту Создателя, который доступен их представлению и пониманию. Если вы ратуете за частную истину, то ордена этому критерию вполне соответствуют и всегда соответствовали, потому что Создатель милосерден и не требует от человека больше, чем тот способен дать.

– Не стану опровергать очевидное, – усмехнулся кардинал, – по крайней мере сейчас, но во время публичного спора я найду несколько контрдоводов. Жителям доброго города Олларии лучше не знать, что все решено. Пусть рассказывают детям и внукам, что присутствовали при великом примирении.

– Я не люблю лжи и притворства, – нет, он точно святой, какой ужас, – но ради великой цели готов скрыть наш договор. Сколько времени займет спор?

– Не меньше полутора часов, но не более двух с половиной. Излишне долгие проповеди утомляют паству. Итак, вы согласны? Мы обсудим существование орденов. В конце вы придете к выводу, что олларианская церковь по сути такой же орден, а я – что ордена призваны облегчить служение Создателю и понимание Его простым людям.

– И это именно так, – изрек Оноре. Их никто не слышал, кроме птиц и пчел, но от этого эсператистский епископ не стал менее серьезен. – Мы сделаем великое дело, примирив нашу паству. Это угодно Создателю и Свету.

Квентин Дорак полагал, что договор в первую очередь выгоден Талигу и его союзникам, но не счел нужным разубеждать

гостя. Зачем? Оноре делает то, что велит его совесть, кардинал Талига то, что подсказывает разум, а в выигрыше остаются и Талиг, и Агарис.

Глава 2

Оллария

«Le Valet des 'Ep'ees» & «Le Quatre des Coupes»

1

«Прошу Ваше Величество об аудиенции»… «Ваше Величество, умоляю о великой милости»… «Взываю к доброте Вашего Величества»…

Письмо не получалось. Вернее, оно получалось ужасно глупым. Обязательные обращения и обороты выглядели торжественно и верноподданно лишь до тех пор, пока Дик не представлял себе лицо Катари. Если она прочтет написанное по всем правилам письмо, то подумает, что Ричард Окделл – обычный блюдолиз. Сухие официальные фразы рвали ниточку, протянувшуюся между ним и Катариной Ариго, но королевам пишут именно так, по крайней мере, когда письмо проходит десяток чужих рук.

Ричард обмакнул перо в синие чернила и вывел «припадаю к стопам Вашего Величества». Слишком вольно! Что же делать? Юноша не сомневался, что эр Август не одобрит его решения забрать Айрис из Надора, но оставлять сестру с матерью невозможно. Он обещал и должен исполнить обещанное. Если б Айрис была мальчиком, ее можно было бы устроить пажом, хотя что за глупости! Будь она мальчиком, она бы отправилась в Лаик, когда они с Рокэ покидали Сагранну. Сестре осенью будет семнадцать, а она еще не имеет жениха…

Ричард отодвинул бумагу, пораженный пришедшей в голову мыслью. Дочь Повелителя Скал должны были просватать еще в детстве, но про жениха Айрис никто никогда не говорил. Через три-четыре года сестру назовут старой девой, и ей останется только выйти за Наля. Айрис нужно было вывезти в столицу еще в прошлом году, а ее держат взаперти. Как же это жестоко и несправедливо! Мать и Эйвон живут прошлым, а брат был слишком занят своими бедами, чтобы думать о чужих. Даже вернувшись в Надор, он думал о себе, а не о сестрах. Что ждет девочек, Дик понял только теперь.

Юноша постарался сосредоточиться на письме, но то, что у него выходило, совершенно не годилось для придворной канцелярии. Через два часа Ричард окончательно убедился, что ничего толкового не напишет. Оставалось либо довериться Штанцлеру, либо просить аббатису Монику о встрече с королевой, либо дожидаться Рокэ, но тот вернется не раньше чем к началу лета. Бедная Айрис! Ричард бездумно обвел глазами свою комнату и вспомнил маленькие окна и сырые толстые стены надорского замка.

Матушка гордится тем, что в гнезде Окделлов «все, как при Алане святом». Ричард раньше любил повторять эти слова, а сейчас понял, что это глупо. Глупо мерзнуть, когда можно согреться, глупо носить белье из деревенского полотна, ездить на плохих лошадях, разводить овец с короткой жесткой шерстью, пить кислое вино, и все только потому, что так делали предки. Предки много чего делали, но даже матушка не требует, чтобы капитан Рут носил двуручный меч и доспехи… Когда-то меч Раканов был лучшим оружием на свете, сейчас он годится только для того, чтобы висеть на стене. Прошлое – это прошлое, оно не должно путать ноги будущему. Именно так говорил господин Шабли, когда рассказывал об Эрнани святом, отказавшемся от старой веры и древней столицы.