Отблески Версаля

Давая возможность авторам высказаться, Издательство может не разделять мнение авторов.

Сегодня нам трудно представить себе, что до 1871 года такого крупного государства как Германия не существовало. Еще труднее не поразиться, взглянув на карту ее территории в ХVIII веке, состоящую из мелких разноцветных клочков. Просто не веришь своим глазам – ведь о ту пору число суверенных немецких государственных образований самого различного рода превышало три с половиной сотни! Формально эти самостоятельные владения являлись составными частями Священной Римской империи германской нации, архаического, унаследованного от средних веков громоздкого образования во главе с выборным императором. Казалось бы, он должен был сосредоточить в своих руках огромную власть, но в действительности не располагал ни армией, ни органами управления, ни финансовыми средствами, дабы полноправно осуществлять свои полномочия. Традиционно

императорами избирались представители австрийской династии Габсбургов, но их деятельность ограничивалась лишь пожалованием титулов и кое-каких привилегий. Германские суверенные правители – князья, герцоги, маркграфы, епископы, – имели все права на независимую внешнюю и тем более внутреннюю политику. Обладая неограниченной властью в границах своих владений, они сплошь и рядом превращались в натуральных деспотов, безжалостно тиранивших своих подданных и думавших только об утверждении своего могущества.

Угодливость и раболепие придворных, пресмыкавшихся перед своими повелителями, сплошь и рядом лишь способствовали развитию у них настоящей мании величия. Учитывая миниатюрность этих по большей части карликовых государств и ограниченность финансовых средств монархов, их потуги были направлены исключительно на то, чтобы пускать пыль в глаза своим соседям. Как писал прусский король Фридрих II Великий, «даже среди младших членов владетельных домов не было никого, кто не воображал бы себя похожим на Людовика ХIV; каждый строил свой Версаль, имел своих метресс и держал свои армии». Естественно, в условиях абсолютной монархии в германских землях пышным цветом распустился фаворитизм, любимцы и любимчики сплошь и рядом приобретали неограниченную власть. Посмотрим же, во что вылилось подражание королю-солнцу в княжестве Саксония, герцогстве Вюртемберг, маркграфстве Баден-Дурлах и королевстве Пруссия.

В первые два десятилетия ХVIII значительная часть Западной Европы покрылась полями сражений. В некоторых ее местностях все еще не вполне затянулись кровоточащие раны, нанесенные Тридцатилетней войной, которые регулярно давали знать о себе сильнейшими проблемами в области экономики и демографии, но, невзирая на эти печальные последствия, то тут, то там загромыхали битвы Войны за испанское наследство (1701–1714) и Большой северной войны (1700–1701). При этом Война за испанское наследство может, на мой взгляд, в определенном роде рассматриваться как некий прообраз мировой, столько было переплетено в ней интересов, связанных не только с Европой, но и с господством на морях, в Северной и Южной Америках и с правом торговать рабами, вывозимыми из Африки.

Как оно водится в таких обстоятельствах, весь груз лег на плечи простого народа: дополнительные налоги, насильственный забор в рекруты кормильцев семей, непосильная барщина, разорение хозяйств, голод и осложненные им эпидемии инфекционных заболеваний. От этих жестоких недугов при тогдашнем отсутствии даже элементарных понятий о гигиене не было никакого спасения, порой от этих напастей погибало до трети населения. Ограничивали ли себя во времена таких бедствий хоть в чем-то сильные мира сего? Ничуть.

Взять хотя бы курфюрста [1] Саксонии, впоследствии еще и короля Польши Августа II Сильного (1670–1733). Похоже на то, что безудержное стремление к роскоши и галантным похождениям было испокон века заложено в крови еще его предками. С одной стороны, саксонскую династию трудно было назвать захудалой: ее княжество отнюдь не принадлежало к числу заштатных суверенных образований, из которых состояла большая часть Священной Римской империи германской нации. По величине занимаемой площади оно было четвертым, не говоря уже о существенных запасах серебра, железа, олова, свинца, меди и цинка, таившихся в недрах Рудных гор. Значительную часть населения составляли мастеровые люди, а не крестьяне, сильно зависевшие от капризов погоды, поэтому саксонцы были людьми более зажиточными и, в некотором роде, более продвинутыми. Ремесленники ухитрялись извлекать прибыль даже из обработки древесины, которой изобиловали все те же горы, специализируясь на изготовлении типичных рождественских украшений: фигурок ангелов, пирамид, вертепов и т. п. Из них наиболее прославился, не в последнюю очередь благодаря творениям писателя Э. А. Т. Гофмана и композитора П. И. Чайковского, весьма безобразный, но такой чистый душой и добрый щелкунчик, исправно дробивший своими мощными челюстями орехи. Так что это княжество быстрее прочих суверенных государств оправилось от последствий Тридцатилетней войны, что подвигло саксонских курфюрстов взять решительный курс на повышение уровня культуры и великолепия своего двора.

Еще дед Августа, курфюрст Иоганн-Георг, перенял весьма разумный обычай выписывать для своих детей учителей из-за границы: языков и танцев – из Франции, пения и музыки – из Италии. Оттуда же приглашались танцоры, певцы и музыканты для постановки при дворе комедий и опер. За своим повелителем потянулась дворцовая знать, за ней – дворянство и даже крупные коммерсанты. Все это делалось, безусловно, в попытке скопировать блеск версальского двора и образ его богоподобного властелина Людовика ХIV, но последствия имело самые благоприятные. Со второй половины ХVII столетия закрепляется обычай посылать за границу, чаще всего в Париж, сыновей дворян с целью образования и приобретения изящных манер, необходимых для службы при дворе.

Это полезное начинание не замедлило весьма скоро дать свои обильные примечательные плоды. Уже в 1669 году французский путешественник, посетивший двор курфюрста в Дрездене, делится такими впечатлениями: «Двор курфюрста Саксонского есть один из самых блестящих и великолепных в Европе, здесь царят роскошь и любезность, и так как в Саксонии нет ни одного дворянина, не побывавшего за границей, то вполне понятно, что в Дрездене встречаешь только благовоспитанных людей, ведущих приятный образ жизни… Саксонское дворянство есть одно из древнейших и особенно заботится о поддержании чистоты своей крови: дворянин скорее откажется от самой выгодной невесты, чем согласится на неравный брак и женится на девушке, не имеющей шестнадцати колен предков с отцовской и материнской стороны. Вследствие сего в Саксонии многие дворяне находятся в стеснительном положении и с большим трудом поддерживают тот образ жизни, который соответствует их достоинству». В скобках скажем, что педантичные немцы скрупулезно вели генеалогические записи дворянских семей, отсюда становится понятным, почему Романовы набирали невест (а иногда и женихов) для своих отпрысков из немецких правящих династий: это обеспечивало вливание гарантированно высокородной голубой крови в вены этой сравнительно молодой династии. Напомним также, что прославленная королева Британской империи Виктория вышла замуж за немецкого принца Альберта Заксен-Кобургского, и еще несколько королевских династий Европы пополнялись именно за счет немецких принцев и принцесс.

В Дрездене был выстроен первый оперный театр, вмещавший две тысячи зрителей. Капелла курфюрста считалась лучшей чуть ли не во всей Европе, ибо по большей части состояла из итальянцев и французов. Был утвержден штат двора, строго регламентировавший иерархический распорядок все этих гофмаршалов, камергеров, шталмейстеров, егермейстеров, мудшенков и тому подобного (тщательно скопированный впоследствии Петром Первым). Устраивались многолюдные празднества, костюмированные балы и маскарады, фейерверки, катания на лодках по Эльбе, катания на санях. Опять-таки по свидетельству очевидца, «катания на санях при дрезденском дворе отличались истинно царской роскошью. Некоторые сани при несметном количестве серебряных колокольчиков, обвешивающих лошадей, стоят до тысячи талеров. Сани сделаны из самого разнообразного материала и в виде самых разнообразных фигур: триумфальных колесниц, раковин, сирен, дельфинов, львов и орлов, вырезанных необыкновенно искусно. Золото и серебро блестят со всех сторон, а так как катания устраивают обычно вечером, при свете факелов, то зрелище производит впечатление еще большего великолепия…По улицам и площадям Дрездена проносится поезд из пятидесяти-шестидесяти саней в сопровождении факелов, придающих картине особенную красоту».

Естественно, великолепие и размах придворных увеселений породили стремление к шикарной дорогостоящей одежде. Дамы облачались в бархатные платья, шитые золотом и серебром, украшенные дорогостоящими кружевами и лентами. От них не отставали мужские костюмы, равным образом сверкавшие драгоценным шитьем и перегруженные кружевами и лентами. Но в одном кавалеры ухитрились перещеголять дам: в ношении париков. Как известно, мода на длинные парики появилась, во-первых, потому, что Людовик ХIV, тяжело переболев в двадцатилетнем возрасте, стал с катастрофической скоростью терять волосы, а во-вторых, желал с помощью сих накладных волос несколько увеличить свой рост. Отсюда появление этих монументальных сооружений, которые весили иной раз более килограмма, могли увеличить рост сантиметров на двадцать, и требовали для изготовления волосы иногда до восьми женщин. Стоили они дорого, но на какие расходы не пойдет придворный, чтобы соответствовать нужному статусу! Тем более, что обедневшее саксонское дворянство, как и все европейское, жило в долг. За дворянством тянулись и прочие сословия, что вызывало чрезвычайный гнев духовенства.

Выросший в этой роскоши, пораженный в самое сердце блеском версальского двора [2] , познавший безудержное веселье карнавалов Венеции и великолепие ее дворцов, наполненных произведениями высокого искусства, принц Август с юных лет почувствовал в себе тягу к ослепительному образу жизни. Он должен всегда являться очам подданных не иначе, как в ореоле славы и величия победоносного воителя, облаченного в роскошные одежды, окруженного пышным двором. Известно, что все крупные и мелкие дворы Европы стремились подражать королю-солнцу, Людовику ХIV, его умопомрачительным чертогам в Версале и обзавестись столь же шикарными и неотразимыми официальными любовницами. Август оказался в этом отношении чуть ли не самым ретивым из всех коронованных особ.