Отцеубийца
Шрифт:
– Что ж не попросите вы князя Андрея, брата моего, на Новгородское княжество сесть? – выслушав архиепископа, спросил Александр, как и прежде делая вид, что ничего ему о делах тамошних не ведомо.
Архиепископ видимо смутился, и глаза его забегали взад-вперед под кустистыми бровями.
– Ты уж не гневайся, княже, да наперед его мы и просили прийти в Новгород княжить, – наконец выдавил из себя слуга Божий.
– Вот оно как! – воскликнул Александр и принял вид суровый. – Так что же тогда от меня хотите?
– От великого стыда прибегли мы
– Были вы недалеки от истины, – буркнул Александр. – Так что ж брат мой Андрей? Почто не довольны вы им, сворный народец?
– Нет толку от его княжения. Как изводили нас рыцари ливонские – так и изводят, и никакой управы нет на них, супостатов! Даже хуже стало, чем ранее – опустошают они земли новгородские, уводят скот да лошадей, не дают мирному люду своим трудом заниматься – полей пахать, хлеб жать. Горе поселилось у нас – вечное горе. Видать, Бог отвернулся от новгородцев за вину нашу!
– Ладно, не казнись, владыка Спиридон, – смягчился наконец Александр. – Приеду я на княжение в Новгород, забуду прежние обиды и зла никогда не воспомню. Только и вы впредь по совести живите.
Радостный гул поднялся среди бояр, до сих пор толпящихся чуть поодаль со скорбными лицами.
– Слава тебе, княже Александр Ярославич! – громко воскликнул боярин Остроум, и все остальные хором повторили за ним: – Слава тебе, княже Александр Ярославич! – так, что эхо прокатилось под сводчатыми, расписными потолками, испугав нарисованных птиц, сидящих на нарисованных цветах.
Почти сразу же начались сборы. Князь Александр созвал дружину свою и стал готовиться к походу в Новгород. Роман, конечно, тоже отправлялся в путь с князем.
Тем временем до Переяславля дошли тревожные слухи. Немцы уже собрали большие силы и похвалялись, что покорят народ славянский. Вот уж правда – беда не приходит одна, не татары, так ливонцы!
ГЛАВА 9
Накануне того дня, когда порешил князь Александр выйти в поход, пошел он в церковь. Роман уже давно приметил, что князь благочестив и храмы посещает часто. С ним на моление отправились люди особо приближенные, а среди них и Роман – ни на шаг не отпускал его князь, так привязался к смышленому отроку.
В величественном соборном храме, чудом уцелевшем во время татарского нашествия, пал великий князь на колени и молил Бога о том, чтобы рассудил он его распрю с велеречивым народом немецким. И такой верою сияли глаза Александра, что Роман проникся к нему еще большим уважением, нежели прежде.
Слушая, как шепотом повторяют люди слова молитвы, вспомнил вдруг Роман страшную ночь, когда умирал его отец. И то вспомнил, как молились они с матерью, глядя на потемневшие лики икон.
Сердце защемило от этих воспоминаний. Как там сторона родная? Живы ли, здоровы ли покинутые им уже так давно сестрица да брат? Не бедствуют ли они? Оно конечно, не обидят их – все там свои. Но время такое теперь – никто возиться да цацкаться с ними не станет, а они малышата балованные...
Твердо пообещав себе навестить сестру с братом, как только выйдет подходящий случай, Роман начал молиться за их здравие и за удачу предстоящего похода.
Испросив благословения архиепископского, Александр покинул храм Божий с просветленным лицом и верою в то, что творит он дело правое, священное.
Рано поутру князь во главе дружины выехал из Переяславля к далекому славному Новгороду.
Дорога была трудной и безрадостной. Всюду виднелись сгоревшие деревни и города, жалкие остатки поселений, жители которых ютились в землянках и наскоро сооруженных избушках.
Некоторые деревни были и вовсе безлюдны – татары не пощадили там ни одного человека – ни детей, ни женщин, ни стариков.
Роману было горько смотреть на следы пронесшегося над Русью бедствия и понимать, что не в силах его народ противостоять подлым захватчикам.
Лишь когда до Новгорода осталось совсем недалече, начали попадаться уцелевшие деревни. Сюда не дошел Батый, испугавшись густых лесов, и повернул обратно, в родные степи.
Вот вдали показался уже и батюшка Новгород. Въехав в город, Александр сразу же направился к Городищу, где и надлежало жить великому князю.
Город Роману понравился. Было в нем много церквей – златоглавых, утопающих в зелени. Дома ладные, богатые, улицы широкие и чистые, и люд приветливый.
Один знатный иноземец, посетивший Великий Новгород, признался потом, что лишь Рим кажется ему столь же величественным городом.
Это был старинный город, в котором многим строениям насчитывался уже не первый век от роду. Он был достаточно удален от Киева и Владимира, а потому раздоры между князьями, претендовавшими на главенство над землей Русской, обходили его стороной.
Теперь же густые, непроходимые леса и топкие болота спасли город от татар.
Это был город торговый, и торговали новгородцы не токмо с росичами, но и с иноземными купцами. Много лет уж был Новгород посредником в торговле между Западом и Востоком.
Обширно было и само Новгородское княжество – Александрова вотчина. Земли его простирались от Уральских гор до самого северного океана. Оттого, быть может, и на жителях сего славного города лежала печать некой горделивой обособленности.
Горожане были людьми свободолюбивыми, основательными. Многим присущ был ум острый и практичный и невиданная деловитость и предприимчивость. Между тем, не были новгородские жители простыми торговцами. Удальство и лихость, казалось, дремали в них, дожидаясь своего часа.
Все эти черты, подмеченные Романом, не были ему неприятны, однако на всю жизнь запомнил отрок, что с людьми этими нужно вести себя осторожно, что у них на уме, известно токмо им одним, да еще, может быть, Господу Богу.