Отчуждение
Шрифт:
— А белые кроссовки тоже завязывались на шнурки? — спрашиваю у Океана, и тот утвердительно кивает.
Выйдя из спальни, обнаруживаю в квартире нового человека. Заря — родная сестра Океана и приехала забрать его пожить с родственниками. Никакой новой информации нам от нее получить не удается, и мы прощаемся.
В ожидании лифта, Гил думает о своем и довольно мерзко ухмыляется. Забыв, что решила обращаться к нему на Вы, интересуюсь:
— И что ты собираешься делать с видео, которое полагалось снимать тебе?
— Доложу, что
— Тогда почему сначала ты мне… — я осекаюсь, — а и нафиг. — Меня больше интересует другое. — А куда делись белые кроссовки? — спрашиваю, заходя в подплывший к нам лифт.
— Какие еще белые кроссовки? — вредничает Гил.
— Которые были на убитой.
— Не было на ней никаких кроссовок.
— Хочешь сказать, она в носках по парку бегала?
— Предположительно, до убийства какая-то обувь на ней была. Но на месте преступления она не найдена.
— Но мы же только что узнали, что к белому спортивному костюму у нее были белые кроссовки! Со шнурками.
— Да, но муж не видел, что она вышла на пробежку тем вечером именно в них. — Как ни в чем не бывало, продолжает издеваться Гил.
Честно говоря, на этом мне представляется наша убитая в огромных клоунских ботинках, в которых она бежит по парку, высоко поднимая ноги.
— Хорошо, — не спорю я, — но эту неустановленную обувь мог забрать убийца…
— Или, например, другая бегунья, которой кроссовки приглянулись. Или ворона, или… стая ворон. — На этом фантазия Гила иссякает, а наш лифт выпускает нас в подъезд.
— А что еще он мог забрать? У других жертв? — с надеждой спрашиваю я.
— А ты не хочешь поискать ответ на этот вопрос в каких-нибудь высших сферах? — ожидаемо отфутболивает меня он.
— Нет, у высших сфер сегодня профилактическое отключение. Так что?
— Ты чего вдруг такая дерзкая? — возмущается Гил, но у меня есть свой козырь.
— А ты почему наехал на мужа убитой?
— Шарф, ремень, цепочка от кулона, — быстро перечисляет он. — Сам кулон рядом с телом нашли…
— То есть все длинное?
— А кроссовки как же?
— Ну, в них были шнурки.
— Почему не вытащил шнурок на месте? Ладно, предположим, не успел. Но зачем забрал оба кроссовка, но цепочку взял одну, хотя на девушке их было три?
— Не смог расстегнуть? — первое, что приходит мне в голову, хотя вариантов масса, конечно.
Гил предлагает перекусить в небольшом сетевом кафе, которое, не смотря на выдавшийся в этом году необычно холодный май, уже выставило свои столики на улицу. После еды, он подвозит меня до дома и, съязвив что-то напоследок, растворяется вдали.
Поднявшись на свой этаж, вместо Микки я обнаруживаю поджидающую меня под дверью Джил.
— Как долго твоя подруга собирается у нас гостить? — спрашивает она шепотом, едва я успеваю перешагнуть порог.
К
— Может быть, она уже пойдет к себе домой? — предлагает сестра.
Вхожу в комнату и вижу странную картину. Мел неподвижно сидит возле окна и смотрит на улицу. Микки лежит в позе Сфинкса на холодильнике и неотрывно наблюдает за ней. Кухонный робот застыл за спинкой дивана, хотя обычно во время простоя он возвращается в чулан и встает на базу. Обстановка напряженная.
Подхожу к Мел и спугиваю с их наблюдательных постов обоих стражей. Не знаю, как к ней подступиться.
— Ну как ты? Разогреть тебе что-нибудь съедобное?
— Я уже предлагала, — говорит Джилли нетерпеливо.
Но в этот раз Мел от еды не отказывается. Достаю для нее первый попавшийся готовый обед в саморазогревающейся упаковке, для нас с Джил завариваю чай. Сестра с понурым видом ставит для себя табуретку, и, бросая на меня говорящие взгляды, идет рыться по ящикам в поисках остатков печенья или конфет. Возвращается с ворохом почти пустых пакетов и старается спихнуть угнездившегося на табурете Микки.
Мел ест медленно, микроскопическими кусочками. Минут через десять поднимает на меня глаза:
— Можно я останусь у тебя на ночь? — тихо спрашивает она. Голос слабый, тон просительный и неуверенный, но взгляд острый и внимательный.
Мне от нее не по себе, да и сестра сейчас наверняка мысленно активно протестует, однако отказать не могу. В шкафу должен быть надувной матрас, так что еще одно спальное место у нас есть. Иду в маленькую комнату, чтобы достать его и опробовать, за мной так ненавязчиво следуют и Джил, и Микки.
— Ты не боишься, что она зарежет нас во сне? — шипит сестра. Микки крутится вокруг еще сложенного матраса и издает крайне неприятные звуки.
— Может она и ведет себя немного странно, но лишь потому, что она еще не оправилась от пережитого, — пытаюсь увещевать их обоих.
— И это очень сильно заметно, — кривится Джил.
— Пусть так. Почему не поддержать человека? — тихонечко сержусь я.
— Потому что она больная на всю голову! Пусть ее в соответствующем заведении поддерживают. Таблеточками, например.
— Она точно в такой же ситуации, как и я! Меня ты тоже хочешь туда отправить?
— Вот именно, ситуация у вас одинаковая, но ведешь ты себя совсем по-другому!
— А чувствую то же самое!
Джил непонимающе глядит на меня и отступает.
— Но ножи я все-таки спрячу, — шепчет она упрямо.
— Как хочешь! — фыркаю я. — Только не при ней, пожалуйста, — едва успеваю бросить ей вдогонку.
Вовсе не думаю, что Мел может доставить нам какие-то неприятности, но чисто для собственного спокойствия, ну и из соображений гостеприимства хотя бы, устраиваю нашу гостью на кровати, а сама ложусь на матрасе между ней и дверью в большую комнату. Засыпаю необычно быстро и спокойно.