Отцы-основатели. Весь Саймак - 2.Почти как люди
Шрифт:
Джерри показалось, что он видит немного лучше; быть может, потому, что глаза уже привыкли к слабому неровному освещению.
Несколько раз Джерри пытался заговорить. С кем — он и сам не знал. Но ощущал чье-то невидимое присутствие. Однако никакого ответа не было. Не было ни малейшего признака, что его услышали, что кто-нибудь, или что-нибудь, вообще знает о его присутствии. Вот только это чувство, что за тобой непрерывно следят… У него не было ощущения, что предполагаемый наблюдатель враждебен, угрожает чем-то — любопытствует, не более. Загадочный запах не исчезал, но он уже успел привыкнуть и почти не обращал внимания на него.
Как ни странно, страха он больше не испытывал, и дурные предчувствия оставили его. Вместо них пришли фаталистическое оцепенение и удивление, что такое могло произойти. «Почему, — спрашивал он себя, — это невероятное происшествие случилось именно со мной?» Время от времени он вспоминал о Кэти и концерте, но изменить что-либо был не в силах, и тогда эти мысли вытеснялись более насущными, о его нынешнем положении.
Временами он ощущал какое-то движение, словно вся конструкция, ставшая его тюрьмой, куда-то перемещалась. Пару раз она закачалась и задергалась, будто пришла в движение. Однако Джерри остался спокоен. «Вероятно, — думал он, — это просто реакция организма на непривычные условия».
Но самое главное, он не мог определить, что это — конструкция или организм? Это было непонятно как в тот момент, когда «оно» свалилось с неба, так и теперь. Может быть, это машина, запрограммированная на приспособление к любым условиям и ситуациям. Но что-то в ней казалось живым. Он не знал почему, но инстинктивно чувствовал.
Несмотря на то что никаких доказательств не было, Джерри все больше и больше утверждался в мысли, что за ним наблюдает живое существо, некий разум. Едва приземлившись, пришелец из космоса тут же начал исследовать жизнь на незнакомой планете; человек, кролик, рыба, енот, ондатра… Джерри не сомневался, что по этим пяти экземплярам можно получить какую-то предварительную информацию, а может быть, даже общее представление о принципах эволюции земной жизни.
«Да, „оно“ живое, — решил он. — Огромный черный ящик — живое существо». Почему он так решил, он и сам не знал; такая убежденность показалась ему странной. Он пытался разобраться, откуда это пришло, — и вдруг словно чей-то голос прозвучал, точно в мозгу сверкнула молния прозрения — пришло и новое знание: «это» похоже на дерево. «Да, — подумал он, — в нем ощущается то же самое, что я чувствую в любом дереве». Мысль была нелепой, черный ящик не имел ничего общего с деревом, но ощущение не проходило: штуковина, в которую он попал, чем-то похожа на дерево.
Он постарался избавиться от этой мысли, выкинуть ее из головы — уж больно дурацкой, даже сумасшедшей она казалась, — но не смог. Мало того, к ней присоединилась еще одна, тоже ниоткуда: какая-то расплывчатая мысль о доме. Что означала сия новая идея, он не понимал. Значит ли это, что здесь он дома? Такое предположение возмутило его. Ну уж нет! Что угодно, только не дом.
Он стал размышлять, каким образом возникла такая странная мысль. Может быть, некая чужая жизнь — если это жизнь — пытается связаться с ним? И внушает ему разные представления, пытаясь навести мост между разными интеллектами? Если дело обстоит так — а в это трудно было заставить себя поверить, — что имел в виду пришелец? Какая связь между деревом и домом? На что «оно» рассчитывает, внушая такие идеи? Какие ассоциации ему нужны?
Размышляя, он заметил, что все больше и больше свыкается с мыслью, что черный ящик — пришелец из космоса, причем не только живой, но и разумный.
Почва для такого предположения была подготовлена давно. Уже много лет говорили и писали о том, что в один прекрасный день на Земле может появиться какой-нибудь представитель внеземной цивилизации; гадали, что произойдет при этом, какова будет реакция серой, безграмотной толпы. Так что идея была не нова; за долгие годы она успела овладеть общественным сознанием.
Прыг, прыг… кролик приблизился вплотную. Прижавшись к полу, вытянул шею и понюхал носки болотных сапог. Енот прекратил свои попытки расковырять пол и вразвалочку убежал. Ондатра не возвращалась.
«Братья наши меньшие, — подумал Джерри, — братишки мои, попали вы вместе со мной в утробу к этому чужому существу, которое считает нашу Землю чужой планетой — и вот изучает нас…»
Внезапно что-то обвилось вокруг него. Его оторвало от пола и швырнуло в стену, но он не ударился о нее. В стене приоткрылась щель, и он вылетел наружу.
Теперь он падал. В темноте почти ничего не было видно, но он различил под собой что-то темное и закрыл лицо руками. Он рухнул на дерево; ветви торчали кверху, но оказались гибкими и смягчили падение. Он вытянул одну руку, пытаясь за что-нибудь ухватиться, а другой по-прежнему закрывал лицо. Под руку попалась какая-то ветка, он схватился за нее, но она согнулась. Тогда он вытянул другую руку, уцепился за толстый сук и смог удержаться.
Какое-то время Джерри висел, раскачиваясь, на суку и жадно вдыхал знакомый аромат соснового леса. Дул несильный ветер, и вокруг слышалось нежное шептание хвои.
Он был счастлив: наконец-то ему удалось выбраться из этой штуковины. «Хотя, — подумал он, — „выбраться“ — это совсем не то слово». Ведь его попросту выкинули. Они — или оно — взяли от него все, что было нужно, и вышвырнули его вон. Наверное, еще раньше точно так же выкинули рыбу, а скоро выкинут и всех остальных: кролика, енота и ондатру.
Глаза немного привыкли к темноте, и он осторожно пополз по суку к стволу дерева. Обхватив ствол руками и ногами, он решил немного отдохнуть. Ветви были так густы, что Джерри не имел ни малейшего представления, на какой высоте находится, земли не было видно. «Не очень высоко, — подумал он, — ведь я падал из ящика высотой около сорока футов, еще сколько-то пролетел по воздуху, пока не свалился на дерево».
Он начал медленно спускаться. Это оказалось нелегко, особенно в темноте, приходилось пробираться между многочисленными ветвями. «Дерево, — решил он, — не слишком большое, невысокое. Ствол около фута в диаметре, хотя книзу становился потолще».
Наконец он коснулся ногами чего-то твердого, от неожиданности колени у него подогнулись. Он пощупал ногой поверхность, чтобы убедиться, что это на самом деле земля, потом отпустил ствол и стал пробираться сквозь чащу.
Он пытался увидеть хоть что-нибудь, но темнота была слишком густая. Он помнил, что оставил машину где-то рядом, недалеко от дороги, и очень удивился, даже испугался, обнаружив, что понятия не имеет, куда идти.