Отдаленные последствия. Том 2
Шрифт:
Мысль оказалась непривычной, и Виктор то и дело возвращался к ней, обдумывал, рассматривал со всех сторон. И все равно почему-то съезжал к образу Снежаны. Так и возникала она перед глазами: сидит посреди огромной кровати, сверкает голыми плечами и коленками, с одной стороны – заваленный книгами и тетрадями письменный стол, с другой – комод с косметикой, гримом и разноцветными париками: ядовито-розовым, ярко-голубым, зеленым, оранжевым, жгуче-черным и белокурым. В Интернете куча роликов со Снежаной в этих париках, она чуть ли не звезда косплея.
Он сделал еще одну чашку кофе и влил в себя, морщась от отвращения: без молока совсем противно получилось, хоть и с сахаром. Походил
Кофе. Разминка. Отжимания. Прыжки.
Чекчурин перед ночным клубом… Майстренко садится в машину…
От напряжения сводило шею, мышцы плеч превратились в два булыжника и отчаянно ныли. Кофе. Отжимания. Упражнения: медленно крутим головой, как будто катаем по тарелке. Чекчурин… Снежана…
Снежана. Парики. Грим. Вот почему он постоянно вспоминает девушку. Даже не саму девушку, а ее комнату. Он идиот. Если помощница массажистки Инги достаточно ловкая и предусмотрительная особа, то она не станет следить за объектами в одном и том же образе. Это основы работы «наружки»: все время менять одежду и головные уборы, а по возможности – и прическу. Нужно не на внешность ориентироваться, а на что-то другое. На походку, например. Осанку. Манеру поворачивать голову. Лицо любое нарисуешь, особенно если ты женщина, и волосы любые изобразишь, об одежде даже говорить смешно. А вот все остальное подделать трудно, даже если ты профессиональный актер. Движения губ при артикуляции изменить практически нереально, в этом Виктор недавно сам убедился, когда смотрел фильм, где хорошо известная ему актриса вполне молодого возраста играла очень старую женщину. Грим сделали классно, на экране действительно была древняя старуха, лицо темное и состояло, казалось, из одних морщин, но стоило старухе заговорить – и Витя сразу узнал ее. Не по голосу, а именно по артикуляции.
Кофе. Разминка. И все сначала.
Еще через четыре чашки кофе лейтенант Вишняков нашел то, что искал. Он настолько непривычен был к слову «успех», что не поверил сам себе и на всякий случай несколько раз перепроверил.
Это точно она. Одна и та же. Действительно в разных париках и в разной одежде. Но, несомненно, одна и та же.
Сравнил с фотографией Инги Гесс, сделал скидку на грим. Совсем не похожа. Ни формой носа и губ, ни разрезом глаз, ни скулами. Ну и ладно, не Инга – значит, ее помощница-подельница. Главное, что он ее все-таки нашел. Компьютерная программа легко сличит несколько загримированных лиц и вычленит из этой кучи одно-единственное, настоящее.
Пять утра. Ехать домой смысла нет. Виктор составил стулья в рядок, сунул под голову сложенный в несколько раз длинный толстый шарф, накрылся курткой и мгновенно заснул.
Каменская
– Я мог бы нагло соврать, что не буду ложиться спать из солидарности, чтобы лишний раз взбодрить в тебе чувство вины, – заявил Алексей. – Но как честный человек признаюсь, что правки редактора оказались существеннее, чем я думал, и мне придется тоже ночью покорпеть,
Настя рассмеялась.
– Лешик, ты же знаешь, интуиция, вернее, ее полное отсутствие, – мой хромой облезлый конек. Как не было – так и нет. Просто удачно совпало.
После ухода Зарубина, слопавшего блюдо из перловки с таким видом, словно ему подали по меньшей мере седло барашка, они вымыли посуду, убрали кухню и уселись каждый за свой компьютер: Чистяков в кабинете, Настя в большой комнате, где оборудовала себе удобный рабочий угол. Открыла папку, содержащуюся на флешке, и быстро просмотрела, какие файлы там содержатся, чтобы составить приблизительный план ознакомления. Переданных капитаном Гиндиным материалов оказалось действительно много.
Определившись с последовательностью, Настя приступила к изучению текстов. Особое внимание – рабочим материалам и наброскам, иными словами – всему тому, что не подвергалось коллективному обсуждению, внешнему рецензированию и редактированию.
Тезисы профессора Стекловой к выступлению на конференции по философии права, в которых Светлана Валентиновна рассматривает вопросы этики уголовного наказания. Ни слова о карающей руке правосудия, упор на гуманистический подход.
Обзор литературы, подготовленный Борисом Димурой, по организации и принципам осуществления психологической помощи в зарубежных странах.
Аналитический обзор дел о врачебной халатности, составленный Ильей Гиндиным. Еще один такой же обзор, но на этот раз дел, возбужденных против диспетчеров на разных предприятиях, инженеров и прорабов.
Прошлогодняя курсовая работа Николая Абросимова о подходах к исчислению экономического ущерба от преступности.
Проекты предложений в местные органы власти по совершенствованию дорожно-транспортной инфраструктуры и мерам ответственности за ущерб, связанный с ненадлежащим состоянием дорог. Автор – Александр Лазаренко.
Наброски, заметки, обзоры, аналитические справки, подборки литературы и психологических тестов, анкеты…
И еще списки. Разной длины, в каждой позиции от двух до семи фамилий. Если память Настю не подводит, то это комбинации «виновный – потерпевшие». Виновный всегда один, а потерпевших может быть несколько. Но на всякий случай нужно проверить. Пару «Чекчурин Леонид Георгиевич – Гурнова Екатерина Витальевна» она помнила точно, как и пару «Майстренко Татьяна Алексеевна – Масленков Александр Олегович». Эти имена, правда, с инициалами вместо фамилий, фигурировали в одной и той же статье, и о них много говорил Сережа Зарубин.
Настя загрузила вторую статью, потом третью. Кое-что начало проясняться. Все люди, чьи судьбы описывались в первых трех статьях, были из самого короткого списка, состоящего всего из шести позиций. Вероятно, с этого списка все и началось. Что ж, логично: самая длинная история наблюдения и изучения как раз у тех, кто был отобран для исследования раньше других. Взять, к примеру, Масленковых: к ним, как узнал Ромчик Дзюба, вернулись спустя три года, чтобы задать новые вопросы и собрать новые сведения, сделать работу более углубленной, расширить спектр изучаемых факторов. Все правильно, комплексное монографическое исследование должно опираться на данные хотя бы за несколько лет. Итак, в первой статье – два случая, во второй тоже два, в третьей – три. Итого семь. И семеро виновных. Шестеро – из короткого списка; седьмого, водителя мусоровоза, сбившего в темном дворе пожилую женщину и ребенка, в этом списке нет.