Отдам осла в хорошие руки
Шрифт:
«Вчера получила гражданство. Ко мне домой приходил бургомистр».
Ну, я прямо покой потеряла. Потеряла покой. Я-то ведь гражданство вон еще когда получила, в девяностых годах прошлого столетия.
И где?!
Правда, я сначала Кате не поверила. Спрашиваю: как это приходил? Вот так вот сам бургомистр? Поднялся к тебе в лифте?
А Катя:
— Почему в лифте? У нас лифта в доме нет. Он поднялся сначала по обычным ступенькам, а потом ко мне с пятого на получердачный этаж залез по деревянной лестнице. Мы к его приходу как раз ее починили, а то там парочки перекладин не хватало.
Я опять не поверила. Спрашиваю: «Вот так вот, бургомистр в костюме карабкался к тебе в квартиру?»
— Почему же в костюме? Ничего не в костюме. В мантии.
— В… в…
— Ну да, в парадной мантии и со знаком магистратуры на солидной позолоченной цепи.
— И что?! — продолжаю я фантазировать. — Его сопровождающий решительно позвонил в дверь, — предположила я, — и крикнул зычно: «Откройте смиренно, новый гражданин Голландии! К вам идет бургомистр!!!» Да?
— У нас еще нет звонка.
— А что? Неужели постучал, да? Его сопровождающий трижды постучал в дверь и громогласно провозгласил: «Бур-го-ми-и-и-ис-тыр!!!»
— Нет. Не стучал. Он, бургомистр, во-первых, сам пришел, без сопровождающих, а во-вторых, не постучал, а поскребся. Тихо-тихо. А я же ждала. И открыла. А иначе и не открыла бы.
— Ну да? И в чем ты была?
— В джинсах и кофточке, чистой, почти новой. Он сказал: «Здрасть». Потом пошаркал ногами о половик и спросил: «Мэфроу Катия?» А я такая: «Да-а…»
— А он?
— А он мне руку жмет, говорит: «Я — бургомистр. Оч приятно». И Яну, другу моему: «Оч приятно. Бургомистр. Оч приятно». И мы с Яном как заскакали на месте: «Оч приятно. Оч приятно». И стоим в прихожей, как последние дураки, к стенам приваливаемся, то к одной, то к другой, прихожая ведь узкая у нас. А потом я опомнилась: «Чаю?»
— А он?
— А он сказал: «Не откажусь».
— Ну?! И что пили?
— Как «что»? Чай.
— Чай?! Катерина!!! И все?
— С пирожными, конфетами, печеньем. И не так, как в голландских семьях принято, — по одному пироженку на брата. А много, на блюде.
(Да, я знаю. Катя из большой веселой семьи. И когда готовит что-то, то в промышленных количествах. Привыкла так. Отвыкнуть не может.)
— И в пирожные мы воткнули маленькие флажки: Украины — откуда я родом, Польши — откуда Ян и Голландии — откуда бургомистр. И для красоты, и чтобы бургомистр оценил нашу толерантность, повтыкали те, что были в ближайшем магазине, — американский, российский, английский и флажок Непала. А бургомистр напрягся как-то, оглядывая стол, что, говорит, все флаги будут в гости к вам? А я ему: ну что вы, что вы, это старинная украинская традиция — чтоб было много, подавать всего много.
Правда, стол у нас был бильярдный, сверху вышитой скатертью накрытый. И бургомистр спросил: а что, это бильярдный стол у вас? А мы ответили: да, бильярдный. Пока. А бургомистр: Ха-ха. Вот придумали здорово! И мы пили чай, держа чашки в руках. И хорошо поговорили. И наша кошка лезла к бургомистру на колени. А я ее стаскивала. А она, чтобы задержаться, цеплялась когтями и опять лезла на колени бургомистра и там топталась, стараясь устроиться поуютнее. А он смущался. Бургомистр наш… И сказал вдруг: та ладно, пусть сидит уже. И так уже налиняла мне своей белой шерстью на мантию. Чего уж. И кошка уютно затрещала и развалилась у него на коленях, у бургомистра, и подставила ему уши, чтоб гладить. И он гладил. Наш бургомистр. Нашу кошку. Посидели, он поспрашивал нас, мол, как поживаете, гражданка Голландии мэфроу Катия и друг ваш Ян из Польши? Как ваше то да се? Здоровье? Настроение? И потом по коленям себя — «хлоп» — и говорит: ой, ну, мне пора. И ушел, весь в шерсти нашей кошки. А в прихожей говорит: ах, да! Чего ж я приходил-то. И вытащил из портфельчика своего. Вот! И вручил мне диплом такой красивый, подтверждающий, что я теперь гражданка Голландии.
Вот такая история про мою Катю. Верите — ночей не сплю. Хочу бургомистра! Мэра по-нашему. Нет, это по-ихнему мэра. А по-нашему — председателя городского совета.
Вот представляю, как ко мне, ну, например, на юбилей или в честь выхода новой книги о нашем городе, придет председатель горсовета.
Я сначала очень хотела. Мечтала. А потом подумала-подумала. Ну, это вообще-то очень хлопотно будет. Сначала охрана приедет, за день-два, с сиреной, через весь город, проверить, как у нас и что, полазит по соседним крышам, чердакам, не обстреливается ли. Наконец настанет день и час. И мы двери распахнем. И ворота. И соседей всех по квартирам загоним, чтоб ни-ни. И станем ждать. И прикатит эскорт. Опять с мигалками. Сам председатель, зам председателя, зав каким-нибудь отделом, еще пару каких-то, в галстуках. Все гладенькие, стерильные. Как гинекологи. А встречать? У нас ведь как — раз власть, значит, надо вышиванку там, венок, хлеб-соль в обеих руках — и торжественно, вытянув носок навстречу из подъезда.
Тут, конечно, чаем не отделаешься. Так, значит, считайте сами: сам, зам, зав и еще человек девять-восемь… Н-да…
И собаку, и кошку надо будет спрятать подальше, запереть где-нибудь. И попугая, чтоб лишнего не сболтнул. Да и детей тоже. Чтоб вопросов не задавали. Они у меня любопытные.
Но вот плюс, что хорошо было бы — дорогу к нам сюда точно подремонтировали бы. Точно. Вот ради этого я бы даже согласилась председателя принять. Мне все соседи по нашей улице были бы благодарны. Сколько каблуков здесь полетело, сколько шаровых опор, поворотных кулаков, а сколько велосипедов сломалось…
Ой! А главное-то я и не сказала. Бургомистр-то к Кате на велосипеде приезжал. Во-первых, Катин дом был недалеко. Во-вторых, это экологично для города, в котором бургомистр бургомистром служит. Он всем пример показывает. И в-третьих, — это очень полезно для здоровья.
Вот на таких условиях, как у Катюши, я бы согласилась принять бургомистра. Так что приходите, бургомистры…
Утренний развод
Большой развлекательно-торговый центр. По его безразмерным площадям там и тут, привлекая внимание покупателей, ходят в полтора человеческих роста куклы. Их так и называют — ростовые куклы. Такие персонажи из мультфильмов с огромными головами, хвостами и толстыми попами.
В штатном расписании они называются артисты рекламы.
Утро. Через полчаса центр открывается. А менеджер Чубчык Михайло Грыгоровыч, он, знаете, бывший старшина ВОХРа, свою работу очень любит. Вот это вот — утреннее построение, осмотр личного состава, развод караула… Нет, не тот развод, что вы подумали, это другой развод, когда весь личный состав построился, а им дают задание, там, мясокомбинат — два человека, ликероводочный завод… Ну вы помните… Словом, все вохровские уставные церемонии и ритуалы он перенес с собой на новую работу. Бывший старшина, большой и толстый, как он говорит, «шоб люды боялыся», каждое утро проводит утренний развод. Актеры влезают в костюмы свои ростовые и спешат, потому что их уже наказывали за опоздание. Премию снимали.