Отдана бандиту

Златова Тата

Ворон прервался. Встал и направился к бару, плеснул в рюмку виски. А меня охватило оцепенение. Было страшно слышать от него такое. Все это время я запрещала себе думать, что он преступник, что он заставляет людей страдать и мучиться, оставляет их без денег и крова. Ломает чужие жизни, как карточный домик. Однажды сломал и мою… Да, все это время я отгоняла такие мысли, пыталась увидеть в нем что-то светлое, надеялась на то, что сможет измениться в лучшую сторону… А теперь слушаю его откровения, все эти мерзости, как легко убил человека, и вся холодею от ужаса.

Однако мне хватило духу взглянуть ему в глаза. Я увидела глубокую боль, она словно выкручивала его сердце, впивалась под кожу острыми лезвиями. И с каждым новым воспоминанием они все глубже входили в его плоть и кромсали на кусочки.

— Я не хотел этого делать, — Макс залпом осушил рюмку и плеснул еще. — Но я убил. И как бы ни раскаивался, человека

уже не вернуть. Мне грозила колония, я признавал свою вину и собирался понести наказание. Только мать жалко было. Совсем же на работе загнется, а без денег вообще концы отдаст. Помочь некому. Муж алкаш, сын — преступник, дочь, считай, маленькая… Я не знал, как смотреть ей в глаза. Я не знал, как смотреть в глаза родственникам того, кого я убил. Хотя мужик тот шишкой был, каким-то депутатом. Так что вляпался я по самое не хочу. И сидел бы приличный срок, если бы ни одно «но». И это «но» зовут Николай Владимирович. Он сделал все, чтобы меня оправдали и взял в свою группировку. Как позже выяснилось, этого политика давно хотели убить, только никак не получалось, постоянно что-то мешало. А время поджимало. Этот тип был серьезным конкурентом Николаю Владимировичу… Сколько сил и денег было вложено, чтобы избавиться от злейшего врага. А тут какой-то юнец одним движением руки решил все его проблемы. Он предложил помощь… Я не смог отказаться. Да и выбора мне не дали. Началась совсем другая жизнь… Из всех известных группировок наша — единственная, которой удалось так долго продержаться. Сейчас мы легализовались и по бумагам обычные бизнесмены. А Николай Владимирович по-прежнему у руля. У него очень крупный международный бизнес, он живет заграницей и контролирует нас, можно сказать, извне. А я — его правая рука. У нас, как ты поняла, закрытая группировка. Мы редко берем новичков, только, если можно так выразиться, по рекомендации. Я очень хотел, чтобы ты осталась с нами, Алина. Поэтому и устроил проверку, чтобы убедиться, что тебе можно доверять.

Я молчала, переваривая услышанное. Пыталась понять его, но не могла. Наконец, когда удалось осмыслить его последние слова, задала давно волнующий меня вопрос:

— А если бы я не прыгнула тогда, а забрала паспорт и ушла? Ты бы отпустил?

Макс не задумываясь ответил:

— Конечно, нет. Я тебя никогда не отпущу, Алина.

Голос такой серьезный и взгляд исподлобья, от которого мурашки по телу бегут. Даже не знала, радоваться его словам или нет. С одной стороны, хорошо, что так зацепила его, а с другой… Я понимала, что уже никогда не смогу устроить свою жизнь отдельно от него. Куда бы ни пошла, что бы ни сделала, все будет под его контролем. И я должна подчиниться… Так себя убеждала. Не хотела признавать, что сама давно уже к нему привязана. Крепко-накрепко. Красной шерстяной нитью. Словно магией какой-то с ним соединена. Даже если и хотела бы — все равно не вырвалась…

— Мне… Мне теперь опять нужно будет выполнять какие-то поручения? — спросила, чтоб перевести тему. Хотя этот вопрос мучил меня не меньше предыдущего.

— А как ты хочешь? — лукаво прищурился он.

Я набралась наглости и сказала:

— Хочу, чтобы в список моих заданий входил только ты.

А он в ответ лишь хитро приподнял бровь.

***

Сердце больно защемило, когда дверь квартиры захлопнулась. Опять минуты безграничного счастья остались за этими толстыми стенами. Там мне было хорошо и спокойно. А что будет в доме Ворона — оставалось только гадать. Несмотря на его благосклонность, я не расслаблялась и все время была начеку. Да, я поддразнивала его, разжигала интерес, немного провоцировала, а в глубине души все равно побаивалась. И хоть он приоткрыл передо мною завесу своего прошлого, я понимала: страсть не может быть бесконечной. И если он не шутил, когда сказал, что никогда меня не отпустит, — а он явно не шутил — то что будет потом, когда страсть погаснет? Что он сделает со мной? Боялась даже думать об этом. Поэтому я жила сейчас. Одним моментом. И использовала все возможности, которые мне подворачивались, чтобы поддерживать в нем интерес. И, конечно, главным моим козырем была внешность. А также умение ее подчеркнуть.

Хоть Ворон и подшучивал, я все равно набрала целый ворох своих нарядов и обуви. Пусть думает, что я привязана к безделушкам, на самом деле мне хочется быть красивой. И не только для него, но и для себя. Ведь живем один раз. Моя жизнь может оборваться в любой момент, так пусть я буду во всеоружии. Может, вы не поймете меня, потому что не знаете, каково это — жить среди убийц, воров и мошенников. Сегодня они тебе улыбаются, а завтра могут вставить нож в спину. Я понятия не имею, сколько мне осталось, но хотелось провести этот отрезок жизни красиво…

Когда приехали, Макс ни слова не сказал. Вышел из машины, на

ходу доставая мобильный, и по привычке поднялся на второй этаж. А я, подхватив пару вешалок с платьями, направилась в свою комнату. Хорошее настроение исчезло без следа. В голову в который раз закралась мысль, что я ничего для него не значу. Говорит, что не отпустит, но при этом приходит только тогда, когда ему нужно. В остальное время я ему не нужна. Даже с вещами не помог! Скрипнув зубами от досады, я закрыла дверь и со злостью бросила платья прямо на пол. Потом немного остыла и принялась хозяйничать. Вынула из шкафа все вещи, освободила все полки, потом принялась раскладывать свою одежду. Это бестолковое занятие помогло немного отвлечься от грустных мыслей. Правда, ненадолго. Потому что вскоре в комнату заглянул Макс. Он все-таки притащил чемоданы и, поставив их на пол, огорошил новостью:

— Мне нужно срочно уехать.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Надолго?

— На пару дней точно.

Я охнула и опустилась на кровать.

— Какие-то дела?

— Командировка.

— У бандитов бывают командировки? — фыркнула я.

Он так посмотрел, что дрожь прошла по телу.

— Прости.

— Сам не ожидал. Николай Владимирович дернул, надо одно важное дельце решить.

— Что ж, удачи, — мрачно бросила я.

— Будешь скучать? — шепотом спросил он, наклонившись к моему уху. Горячее дыхание защекотало шею, кожа стала чувствительнее в сотню раз.

— Очень, — честно ответила.

Его машину, выезжающую за ворота, я провожала взглядом, затуманенным от слез. Он сказал, что все будет хорошо, чтобы я не думала киснуть и даже оставил мне в распоряжение своего шофера. Но я не была уверена, что захочу куда-нибудь поехать в ближайшее время. То, что по дому снуют братки, не давало мне покоя. Мне казалось, что они что-то задумали и нужно быть начеку. Ох, как же я была близка к правде!

***

Ближе к полуночи до меня донесся громкий смех и такая же громкая музыка. Стало не по себе, когда поняла, что бандиты устроили себе праздник прямо в гостиной. Я наблюдала за ними из-за приоткрытой двери: выгляну на полминуты, потом около часа сижу, подперев дверь тумбочкой. Потом опять выгляну и снова спрячусь. Братки распивали алкоголь, который любезно подносили полуобнаженные девушки-официантки, курили прямо в доме и так, что дым стоял столбом. Неприятный смех заглушал музыку, а в дальнем конце гостиной извивалась девушка на шесте. Странно, кажется, раньше его там не было…

В который раз отошла от двери и шумно вздохнула. Прошло почти два часа, но музыка не стихала. Верзилы вели себя все развязней, уже откровенно зажимали по углам бедных официанток, а девушка на пилоне все еще танцевала. Аллигатор не сводил с нее жадных глаз. А я не сводила взгляда с него. Какое-то тревожное чувство пожирало изнутри. И ведь если что-то случится, я даже не смогу себя защитить! Ворон хоть бы оружие какое-нибудь оставил!

Сидеть в комнате было просто невмоготу. Дождавшись, пока часть братков разбредется по комнатам, я незаметно проскользнула на второй этаж и дернула дверь кабинета «босса». К моему удивлению, она оказалась открытой. Медленно вошла и с опаской осмотрелась. Никого. Сердце билось так громко, что, казалось, заглушало музыку. Кое-как справившись с волнением, я бросилась к столу и стала открывать ящики. Минут через пять нашла то, что искала: пистолет Макса. Видимо, это запасной. На днях видела, как Аллигатор проверял наличие патронов в обойме, как заряжал свою пушку. Недолго думая, я сделала то же самое. Наверное, это нетрудно: снять пистолет с предохранителя и нажать на эту штучку… Главное, попасть в цель. Если кто-нибудь пристанет — я за себя не отвечаю, выстрелю сразу, даже глазом не моргну! Нервы и так на пределе. Устроили тут притон! Да если бы Макс видел все это… При мысли о нем я обозлилась еще больше. Когда уезжал, даже не подумал, что со мной может что-то случиться! Пожалуй, он слишком уверен в этих гориллах. А я — нет. Но с пистолетом все-таки гораздо спокойней.

— Ну, удачи! — пожелала я самой себе и спрятала оружие в карман джинсов.

Глава 14

На обратном пути мне никто не встретился. Юркнула в комнату как раз в ту минуту, когда в гостиную вернулись братки, уже изрядно выпившие. А еще через несколько минут музыку приглушили. Осторожно выглянула в щель и увидела непристойные сцены, от которых тошнота подкатила к горлу. Похоже, все грязные фантазии Аллигатора наконец-то осуществились. И, судя по всему, официантки не против. Но где же сам крокодил? Превозмогая отвращение, я открыла дверь и посмотрела туда, где недавно танцевала стриптизерша. Ни ее, ни самого братка нигде не было. Хм, все с ними понятно. Я уже собиралась вернуться к себе, как вдруг услышала: