Отдана бандиту

Златова Тата

Ворон грубо схватил меня за руку и толкнул в одну из комнат, а потом закрыл за собою дверь. Я стояла и боялась пошевелиться, нет, я боялась даже дышать! Он сорвал с кровати простынь и бросил мне ее прямо в лицо.

— Прикройся!

Только сейчас заметила, как сильно порвалась блузка в области груди. Перечить не стала. Замоталась в простыню, словно в кокон, и глаза закрыла, чтобы слезы сдержать, а он остановился напротив и скрестил руки на груди.

— Посмотри на меня! — жесткий приказ.

Нет, это выше моих сил. Я только мельком видела его лицо, когда он из машины вышел, и мне этого хватило, до сих

пор трясет, как в лихорадке.

Он жестко схватил меня за подбородок, и мне пришлось повиноваться. Я взглянула в его темные глаза, больше напоминающие цвет моря при шторме, и поняла, что меня затягивает туда. На самое дно. Еще немного — и захлебнусь, никто не поможет…

Так сильно сдавил подбородок, что у меня на глазах выступили слезы.

— И ты, ты будешь говорить мне о доверии? Думаешь, глазки построила, и я сразу тебе поверю? Доверие заслужить надо, а ты подставилась сразу же, как только я уехал!

— Я сглупила, — сказала с трудом, ибо его пальцы сжали подбородок слишком больно. — Я была в шоке. Увидела Антона и просто… Просто потеряла над собой контроль. Я очень жалею! Пожалуйста, поверь мне!

— С чего бы это? — Он отпустил меня. Но облегчения это не принесло. Его слова ранили и пугали больше, чем физическая боль. — Кто ты для меня? Обычная шлюха, которую я зачем-то прихватил с собой. Пустое место. Мебель…

— Перестань! — заплакала я и упала на колени. — Я ни в чем перед тобой не виновата! Да, я хотела узнать, что с Антоном… Это не чужой мне человек, я не могла спокойно ждать, когда его убьют…

— И что же ты собиралась делать?

— Я… я не знаю. Я об этом не подумала. Мне хотелось его увидеть и убедиться в том, что он жив.

— А где гарантии, что ты не предашь меня при первом же удобном случае? Вдруг придут другие бандиты и обещают освободить твоего ненаглядного, ты сразу же бросишься к ним, да? — Он присел на корточки, и я засмотрелась на его татуировки. Они вились замысловатым узором по его рукам и шее и придавали ему еще больше брутальности.

— Я тебя не предам! — твердо сказала я.

— А я вот в этом не уверен. Зачем ты мне, если в любой момент можешь ударить ножом в спину?

— Я тебя не предам! — упрямо возразила, вцепившись в его майку, но он оттолкнул меня. Сильно и грубо. Решительно направился к двери, а я вскочила на ноги, ощущая, как внутри нарастает паника.

— Что ты задумал?

Он обернулся. Я посмотрела на него и вся съежилась. В его глазах стояла твердая ледяная решимость, способная раздавить, покалечить, сломать. Таким я еще никогда его не видела. Ничего не ответив, он пошел прочь. И это его молчание испугало сильнее всего.

***

— И ты ее не накажешь? — спросил Аллигатор. Я сразу узнала его сиплый голос. Отпрянула от окна и вжалась в стену, надеясь остаться незамеченной. С тех пор, как Макс ушел, прошло почти три часа. Все это время я мерила шагами комнату и вздрагивала от каждого шороха. С одной стороны, меня пугало вот это неведение, его молчание, хотелось увидеть его и понять, что задумал. С другой стороны, как представлю, что он начнет выполнять свои угрозы, так меня обдает холодом. Минут пять назад, решившись, вышла из комнаты и заглянула в гостиную. Окно было распахнуто. Услышав знакомые голоса, я подошла и прислушалась.

— Накажу.

— Отлично, а то я

уже решил, что ты передумал. Перед пацанами слово надо держать, иначе уважать перестанут.

— Без тебя разберусь, что надо, а что нет, — холодно сказал Ворон. Но Аллигатор не унимался:

— Пусти ее по кругу. Сразу станет, как шелковая.

— Ты порнушки пересмотрел?

— Я на полном серьезе. Или устрой публичный минет. А пацаны посмотрят, а еще лучше, тоже поучаствуют. О, и дружка ее выведем, пусть кино оценит, — продолжал Аллигатор, сопровождая свои слова отвратительным хохотом. Меня всю передернуло. Вжалась в стену так сильно, что заныла спина. Как же меня угораздило оказаться в таком ужасном месте, рядом с людьми, которые позволяют себе так говорить? А еще хуже — такое делать? Где-то в глубине души я надеялась, что Макс не станет прислушиваться к мерзким советам Аллигатора. Но стоило вспомнить взгляд, который он бросил напоследок, как все надежды мгновенно исчезали. Ему ничего не стоит сделать то, что предлагает этот отвратительный тип. Я же для него пустое место. Мебель. Нет, хуже. Я — его собственность, со мной можно делать все, что угодно. Меня некому защитить. Мне некуда бежать, как бы я не хорохорилась. Никому я не нужна. И ему тоже.

— Я смотрю, тебе заняться нечем? — оборвал его Ворон. — Ты выполнил мое поручение?

— Обижаешь! У меня все схвачено. Ну так что? Когда приведешь девку? Пацаны ждут.

— Подождут, — отрезал Макс и повисла тишина. Поняв, что разговор окончен, я стремглав бросилась в свою комнату. Закрыв дверь, прижалась к ней спиной, пытаясь выровнять дыхание, угомонить колотящееся в груди сердце. Но слух уловил чьи-то шаги, и я охнула так, будто меня ударили под дых.

Я даже не сомневалась, что это Макс. Уверенные, твердые, словно чеканные — такие шаги только у него. Идет за мной, по мою душу. Я заметалась по комнате в поисках укрытия, но через несколько секунд взяла себя в руки. Прятаться не имеет смысла, это его дом, его территория, и он меня без труда найдет, куда бы я ни спряталась. Выбора у меня нет. Значит, придется покориться, принять свою участь. Если я впаду в панику — легче мне не станет, а он еще сильнее разозлится. Нет, нет. Я должна быть спокойной. Я должна быть послушной. И, тогда, может быть, мне повезет…

Дверь открылась, и в спальне действительно показался Макс. Я пыталась понять по его лицу, что он сейчас испытывает, но оно оставалось бесстрастным. Как и взгляд, которым он меня окинул. Так обычно смотрят на что-то незначительное, не стоящее внимания. Он ясно дает понять, что я пустое место для него. Что не нужно питать никаких иллюзий. А с пустышкой можно делать все, что захочешь…

— Я тут пробил о тебе информацию, — бросил он. — Тебе нужно отвечать только «да» или «нет». Если я буду спрашивать что-то, давать четкий ответ. Ясно?

— Ясно.

— Алина Сергеевна Петрова.

— Да.

— Родилась в Балашихе, выросла в детдоме…

— Да.

— Родителей не знаешь, родственников нет.

— Да.

«Пустое место», — добавила я мысленно.

— Закончила колледж со специальностью «парикмахер».

— Да.

— Но нигде официально не работала. Почему?

Он пристально посмотрел на меня, ожидая ответа. Взгляд тяжелый, проницательный. Я не посмела отвести глаза.

— Я работала официанткой.