Отдел «Восток»: тайные операции западных спецслужб против СССР
Шрифт:
Вольвебер пережил особенно тяжелый удар, когда в конце 1953 года внезапно исчез его ближайший сотрудник — не буду упоминать его имя и фамилию, а назову просто ВТ. Когда шеф госбезопасности узнал, что его, пожалуй, самый верный сотрудник, заранее подготовившись, вместе с семьей удрал в Западный Берлин, его чуть было не хватил удар. Негодованию Вольвебера не было границ.
Эта операция, получившая кодовое название «Брут», несомненно, одна из самых интересных в истории нашей организации. Нам удалось склонить на свою сторону ответственного сотрудника службы безопасности из ближайшего окружения Вольвебера и получать от него довольно продолжительное время ценную информацию.
Шеф службы безопасности поддерживал с ВТ дружеские отношения еще с тех пор, когда в 1946 году был назначен статс-секретарем по вопросам судоходства в правительстве советской зоны. Стечением времени он все больше приближал к себе высококвалифицированного эксперта по транспортным проблемам, осыпая его знаками своего внимания. За несколько месяцев до бегства ВТ Вольвебер направил своему любимцу официальное письмо, в котором благодарил за отличную работу в центральной транспортной комиссии.
Мы же длительное время получали от ВТ подробные сообщения о состоянии дел на транспорте в ГДР и данные о секретной деятельности ее шефа. Наш ценный агент давно ненавидел Вольвебера за его грязные интриги. Он считал, что тоталитарный коммунистический режим в советской зоне — главное препятствие на пути к объединению Германии, и был твердо убежден в том, что, передавая секретную информацию нам, служит своему народу и способствует быстрейшему краху режима Ульбрихта. ВТ. активизировал свою деятельность после подавления народного восстания 17 июня — факт, который позволяет объективно судить о его политических взглядах.
К сожалению, нам пришлось свертывать операцию «Брут»: возникло опасение, что служба безопасности стала проявлять подозрительность в отношении ВТ.
К числу ценных информаторов нашей службы в эти годы принадлежало и такое высокопоставленное лицо, как бывший заместитель премьер-министра ГДР профессор Герман Кастнер. Он был выдвинут на высокий государственный пост как один из основателей и председатель Либерально-демократической партии Германии.
Кастнер предоставил себя сначала в распоряжение американцев, а потом стал сотрудничать с нашей организацией. Это случилось, когда после неоднократных личных стычек с Ульбрихтом и другими высшими функционерами правящей Социалистической единой партии Германии он понял несбыточность своих политических амбиций. Его не смогли удержать в высших эшелонах власти даже прочные связи с руководителями советской военной администрации. Короче говоря, все это побудило профессора стать на сторону Запада.
Дело Кастнера я доложил федеральному канцлеру доктору Аденауэру. Он заинтересовался моими предложениями и согласился рассматривать вице-премьера ГДР как видного политического деятеля, а не рядового беженца из советской зоны. После этого супружескую чету Кастнер мы благополучно перебросили в Западный Берлин, хотя подготовка и проведение такой операции доставили нам немало хлопот.
Появление Германа Кастнера в ФРГ стало сенсацией номер один. Средства массовой информации буквально набросились на него. Однако вскоре отношение печати к нему приняло двойственный характер. Часть печатных органов рассматривала переход Кастнера на Запад как тяжелый удар по Панкову. Другая же считала, что человек, долго занимавший высокий пост в советской зоне и пользовавшийся благами режима Ульбрихта, является одиозной фигурой и появление его в Федеративной Республике с политическими претензиями просто недопустимо. Последние нападки шли главным образом из стана свободных демократов, которые не забыли, что в свое время Кастнер отрицательно отнесся к их попыткам установить контакт с Либерально-демократи-ческой партией советской зоны. Критические голоса в ФРГ в отношении знатного зонального беглеца стали усиливаться. Тогда федеральное правительство решило отказаться от публичных выступлений Кастнера против Ульбрихта. Его знания и опыт были использованы в другой области.
…Вольно или невольно своеобразный баланс акций Вольвебера против нашей организации подвел центральный печатный орган компартии зоны «Нойес Дойчланд». 24 февраля 1954 года газета опубликовала явно огорчившую шефа госбезопасности статью под заголовком «Гелен переходит на службу Бонна». Вот что там говорилось:
«В Бонне недавно было заявлено, что шпионская «организация Гелена», работавшая до сих пор с ведома федерального правительства по заданиям американцев, теперь полностью переходит под юрисдикцию ФРГ в качестве одной из структур аденауэровского правительства…»
Тем самым наши противники признали: огромные усилия, предпринятые Вольвебером, чтобы не допустить перехода нашей организации на службу Федеративной Республики, ни к чему не привели. Клеветническая кампания против нас провалилась.
«ОРГАНИЗАЦИЯ ГЕЛЕНА» НА СЛУЖБЕ ФРГ
Отношение наших американских друзей к дальнейшей судьбе «Организации Гелена» к тому времени существенно изменилось. Они к тому времени поняли — прежде всего мистер М. и оба шефа ЦРУ — сначала генерал Уолтер Беделл Смит, а затем и Аллен Даллес: начала практически осуществляться моя концепция, которая была разработана в 1945 году и с которой согласился генерал Зайберт, заключивший со мной джентльменское соглашение. И они сделали правильный вывод: надо всячески поддерживать передачу организации немецкому федеральному правительству. Американские представители провели в течение последующих лет множество бесед с сотрудниками ведомства федерального канцлера, обсуждая технические вопросы этой передачи. Но этим дело не исчерпывалось. Американские друзья воздействовали и на союзников, чтобы те заняли положительную — разумеется, для нас — позицию в этом вопросе. Они исходили из того, что тесное сотрудничество нашей службы с ними и другими членами Атлантического союза будет продолжаться и в будущем. Более того, ЦРУ было убеждено в том, что положительная позиция Вашингтона будет оплачена будущим политическим партнерством Федеративной Республики с западными союзниками. Расчет оправдался: доверительное, товарищеское партнерство действительно принесло большую пользу всем участникам.
Впрочем, уже в самом начале пятидесятых годов обозначились преимущества правильно понимаемого разделения труда. Можно привести немало подтверждений того, что при продуманном сотрудничестве дружественных служб вероятность успеха конечных результатов возрастает во много раз. Большое значение играет и постоянный обмен информацией. Он позволяет подтвердить имеющиеся данные, избежать неправильных выводов и усилить защиту против попыток противника внедрить своих агентов на важные объекты в странах Запада. По вполне понятным причинам я не могу подробно рассказать о развитии сотрудничества нашей организации с разведслужбами НАТО в период с 1953-го по 1956 год. Ограничусь только констатацией, что оно постоянно улучшалось. Во время всех крупнейших международных кризисов — суэцкого конфликта в 1953 году, событий в Берлине в 1958 году, карибского кризиса в 1962 году, а также некоторых инцидентов в Азии — наше сотрудничество, не считая небольших трений, случавшихся время от времени, вполне себя оправдало.
Тесный контакт с другими западными разведслужбами, на который нисколько не повлияли события, связанные с переходом нашей организации под юрисдикцию ФРГ, имел для меня большое значение, так как федеральное правительство, еще не ставшее высшей инстанцией для нашей службы, нередко высказывало, начиная с 1952 года, свои пожелания в отношении интересовавшей его информации, которая не ограничивалась только Востоком, но порою охватывала весь мир. Я расценивал этот возраставший интерес как признание успешных результатов нашей предшествовавшей деятельности и старался, по мере возможности, дать своевременно исчерпывающий ответ. Само собой получилось так, что федеральное правительство во все большем объеме требовало от нас сведений самого различного характера, чтобы правильно оценить внешнеполитическую обстановку. Правда, вначале нам пришлось столкнуться с неприязненным отношением к нашей службе со стороны некоторых сотрудников министерства иностранных дел, которые во время войны конфликтовали с представителями абвера и Главного управления имперской безопасности и поэтому сейчас держались настороженно. Что же касается руководителей министерства, то они с самого начала ценили нашу информацию и просили, в особенности После 1956 года, давать им обобщенные анализы по наиболее важным проблемам. Мы это делали в спокойной обстановке Пуллаха и, очевидно, неплохо, так как не раз получали от внешнеполитического ведомства положительные отзывы.
Некоторая предубежденность в отношении нашей организации, имевшаяся вначале, приводила иногда к инцидентам гротескного характера. И с этим нам приходилось считаться. Так, однажды на одном из приемов германский посол (не буду называть его фамилии и страны пребывания) попытался выяснить у своего иностранного коллеги, чем тот занимался до дипломатической карьеры. Причем, как ему казалось, тонко намекнул: он, мол, кое-что знает. Сведения о своем коллеге дипломатический представитель Бонна почерпнул из информации, полученной им из МИД ФРГ. На самом деле это мы строго доверительно информировали руководство нашего дипломатического ведомства. Но посол, естественно, об этом не был уведомлен.
Его же собеседник немедленно насторожился. Он до недавнего времени действительно занимался архисекретными делами, о чем знал лишь узкий круг лиц. Ему пришлось все категорически отрицать, но сделал он это так правдоподобно, что убедил нашего полномочного представителя: его-де наверняка спутали с другим человеком. Возвратившись с приема, тот отправил в Бонн депешу, в которой высказал возмущение, что ему присылают непроверенные сведения, из-за чего он попадает в неловкое положение, и просил больше не направлять ему подобных глупостей.