Отделённые
Шрифт:
— Так почему сразу не сказал? — возмутился Фаргрен.
Геррет молчал, вперив угрюмый взгляд в неподвижную эльфийку.
— Думал, справлюсь, — наконец пробурчал он. — Стали бы вы тогда использовать драконью атаку?
— Да мы бы послали туда тебя одного! — съязвил почти успокоившийся Рейт. — Ты бы всё сжёг, и мы преспокойненько пошли бы дальше. Дерьмо жнецовье, Гер, надо было сказать ещё во Всесвете!
— Может, воду поищем? — сменил тему коротышка.
— Иди ты, Гер! Воду получишь самым последним.
— Она быстрее придёт в себя с
— Так и скажи, что тебе хочется пить.
Безумие истощало генасов, отнимая не только силу: маагенов, например, мучила жажда, как сейчас Геррета, иллигены переохлаждались и нуждались в тепле.
— Я схожу, — сказал Фаргрен, — здесь дальше на запад должен быть ручей.
Вода была ближе, чем он помнил. Но тогда ему — сопливому волчонку — всё казалось больше, чем на самом деле. Лет в семь он стал убегать по ночам из дома порыскать в ближайших полях и лесах. Интересно же! Зачем сидеть в одном месте, когда вокруг столько всего? Иногда мать замечала ночное отсутствие сына, и Фару попадало. Но он не слушался. Ускользнуть из дома было нетрудно, и каждый раз он уходил всё дальше и дальше.
Однажды Фар отсутствовал дома целую ночь и день — заплутал, не успел вернуться вовремя. Мать тогда страшно перепугалась. Отец же устроил ему знатную взбучку. А потом заплаканная мама долго объясняла, как они боятся, что Фар где-нибудь попадётся охотникам. На какое-то время он перестал бегать по ночам, не желая огорчать родителей, но, когда подрос, принялся за старое. Будучи уже гораздо сильнее, он за ночь мог сделать переход раза в два или три больше, чем раньше. Так юный Фар успел разведать не только окрестности деревни, но и всю местность почти до Вешек. А потом — после страшной ночи, когда погибла его семья, — ему пришлось покинуть дом.
Наполнив фляги, Фаргрен вернулся к напарникам.
— Просто напоите её, — сказал Геррет, который лучше всех знал, как обращаться с истощёнными генасами. — И дайте ей... — коротышка пошарил в своём мешке и вытащил склянку с голубым колпачком, — вот это.
После Вешек они стали по-другому хранить снаряжение, присланное заказчиком: разделили всё поровну — если Твари утащат одного, отряд не останется ни с чем.
Мильхэ, как только Фаргрен поднёс фляжку к её рту, вцепилась в неё так, будто это была последняя на свете вода. И прямо-таки начала розоветь. Но только опустошив флягу, она открыла глаза.
— Все живы? — сразу же спросила Мильхэ.
— Все. Всё в порядке, — ответил Фаргрен, подавая ей снадобье.
— А ты, жнеца кусок, воды попросил первым делом! — прошипел Рейт, отвесив коротышке лёгкий подзатыльник.
— Что у Геррета с лицом? — в голосе Мильхэ зазвенел лёд.
Все четверо сконфузились, как дети перед строгой учительницей. Зачем сконфузился Фар, он и сам не понял. Видимо, за компанию.
— Вы, что, били его? — Брови у эльфийки уползли на лоб, замедляя явление ледяной ведьмы.
— Это он, — буркнул Геррет, показывая на своего обидчика.
— Гери, какой же ты всё-таки гов... — Рейт смолк под взглядом Мильхэ.
Кое-как
— Матку убили?
— Кажется, да, — ответил Фаргрен, считая богомолов.
Их осталось больше, чем хотелось бы. Твари ползали вокруг пепелища, изредка перелетая с места на место, будто что-то искали. Но матки с защитниками нигде не было.
— Тогда можно идти дальше.
— А эти? — спросил Рейт, глядя на оставшихся жуков.
— Они улетят в старое гнездо. Без матки им делать нечего. — Мильхэ опустошила вторую фляжку. — Их не очень много, справимся, если нападут. Геррет, извини, я сейчас не смогу тебе помочь, — проледенила она, проходя мимо коротышки к своим вещам.
— А ты, затлёныш, всех чуть не убил, но даже не извинился! — возмущённо громко прошептал Рейт.
Часть IV. Цивилизованные отношения. Глава 1. Обстоятельства непреодолимой силы
15 день 3 месяца 524 года новой эпохи
Эйсгейр, подумав немного, собрался лично сообщить Нирии о своём решении. Ему хотелось заявиться внезапно, но делать этого не стоило: из-за его силы разные генасские устройства могли сломаться. И появись рыцарь во Всесвете без предупреждения, полгорода будет проклинать его почём зря. Не просто так вокруг Ледяного дворца всё занято парками. Северная академия вообще сразу строилась на другом конце Эйсстурма, подальше от помехи первого ранга.
Конечно, Эйсгейр мог просто послать слугу, но мысль посетить Всесвет оказалась неожиданно заманчивой. Последний раз рыцарь был там вместе с Эльвейг Второй до того, как та угасла от паучьей болезни. Город наверняка изменился до неузнаваемости за сорок с лишним лет.
А ещё рыцарю страх как захотелось поддеть великого лорда Тунора, своего давнего недруга.
Когда-то Тунор Зандератский сватался к сестре Эамонда, видимо, надеясь породниться с самим Эйсгейром. Но та не захотела идти замуж, как она сказала по секрету своему брату, за лорда-хорька. Несостоявшийся жених обиделся, но стерпел. Когда же и внучку Эамонда не отдали за младшего сына Тунора, он ужасно разозлился. И сочтя Эйсгейра ответственным за эдакое безобразие, запретил ему без разрешения находиться в Зандерате. Причём чуть ли не слово в слово содрав текст указа с той части Драакзанского пакта, согласно которой Эйсгейр не мог посещать Ишдракйорд.
Но Всесвет, получив самоуправление, указам великого хорька уже не подчинялся, хоть и находился на территории Зандерата. Поэтому, обнаружив капельку свободного времени, рыцарь решил прогуляться по городу.
Вчера он отправил слугу предупредить Нирию, что Снежная Длань изволит прибыть пополудни пятнадцатого дня третьего месяца, то есть сегодня. Из вежливости рыцарь не стал переливаться, куда заблагорассудится, а самым цивилизованным образом появился в портальном зале магистрата.
— Милорд, — приветствовала его Нирия, присев в реверансе.