Отделившийся. Диспейсер
Шрифт:
Через пару секунд искра погасла.
Передача завершилась. Даша тут же попыталась открыть файл, но тщетно.
— Бред какой-то… — внезапные события выбили ее из состояния хрупкого душевного равновесия. — Кто-то взломал мой кибстек! Теперь нанокомп придется тестировать, а ведь там все мои отчеты!
Пойти к Лагутину? Рассказать обо всем?
Нет, пожалуй. Ситуация дурацкая. Кто-то решил причинить мне боль, взломал кибстек, при чем тут Илья Андреевич? А что, если нанокомп заражен вредоносной программой?
Нет, к Лагутину не пойду. Сама как-нибудь разберусь. — Даша встала.
Элио
Институт истории и археологии космоса
Дверь кабинета неслышно распахнулась. Даже сигнал индикации не пискнул.
Илья Андреевич Лагутин уловил движение, но не вздрогнул от неожиданности, повел себя сдержанно, хотя прекратил просматривать поданные на подпись электронные документы, мысленным приказом через имплант попытался связаться с системой безопасности здания, а когда та не отреагировала на запрос, он понял — дела плохи.
Наградной «Гервет» — оружие безотказное. Не чета современным импульсным пистолетам, напичканным электроникой.
Рука Лагутина потянулась к неприметной нише, расположенной между блоками кибернетической системы, пальцы уверенно охватили холодную рукоять оружия.
Сказывалось боевое прошлое.
— Спокойнее, Илья Андреевич! — раздался знакомый басовитый голос.
По обе стороны от открывшейся двери на миг материализовались две фигуры. Боевые мнемоники — мгновенно определил Лагутин. Вот почему не работает связь!
Порог кабинета перешагнул адмирал Мищенко. Сделав знак сопровождавшим его бойцам, он сдержанно улыбнулся:
— Сурово ты гостей встречаешь!
Илья Андреевич убрал руку с оружия, встал, шагнул навстречу негаданному посетителю.
Они крепко обнялись.
— Присаживайся, — Лагутин указал на отдельно стоящие кресла, между которыми располагался низенький столик с различными напитками.
— Оружие зачем под рукой держишь? — с усмешкой спросил Мищенко.
— Привычка, — пожал плечами Лагутин. — Сам знаешь, какова сейчас полевая археология. Рефлексирую понемногу, что греха таить…
— Ладно, не будем об этом… — Сергей Дмитриевич помрачнел, невольно вспомнив давние события. Они с Лагутиным познакомились при трагических обстоятельствах, еще в ту пору, когда Мищенко командовал базой ВКС «Форпост» в скоплении О’Хара, а Илья Андреевич, возглавляя археологическую экспедицию, внезапно обнаружил необъяснимо обезлюдевшую колонию эпохи Великого Исхода.
Как выяснилось, планета, где работали археологи, была связана древним каналом внепространственной транспортировки с миром, населенным инсектами. Именно они, пытаясь разобраться в человеческих технологиях, напали на затерянную колонию.
Те события, едва не обернувшиеся масштабной войной с инсектами, не тускнели в памяти.
Лагутину выпали нелегкие испытания. Попасть на мнемонический допрос к коллективному разуму — такого врагу не пожелаешь. Подобные психологические травмы не лечатся. Но, к чести сказать, Илья Андреевич не
Пауза затянулась. Мищенко не торопился начинать разговор, а Лагутин не имел привычки лезть с суетливыми расспросами. Раз адмирал прилетел лично, значит, дело важное.
Сев в кресло, Илья Андреевич заметил, как вдоль стен, окон и двери кабинета вдруг заструилось едва приметное марево. Оно появилось всего на мгновение и тут же исчезло, но сомнений быть не могло: теперь помещение полностью изолировано от любого вида прослушивания. Это работали боевые мнемоники, облаченные в фототропную броню и невидимые даже в относительно небольшом пространстве.
— Извини, что вломился к тебе без приглашения, — нарушил молчание Мищенко, — есть тема для разговора, но каналам спецсвязи я в последнее время не доверяю.
— Да понял уже. Не маленький. Рад тебя видеть. А то все заочно, по сети, бездушно как-то.
Мищенко вольготно расположился в кресле, но глаза адмирала оставались колючими, напряженными. Командующий группировкой флота Конфедерации в скоплении О’Хара выглядел усталым.
— Макрушина давно видел? — спросил он.
— На днях.
— Ты в курсе, чем он занят?
— Естественно. Ищет цивилизацию, создавшую механоформы. Движется по цепи миров, от планеты к планете, но результат пока нулевой. В постройках, созданных репликаторами, материала для исследований недостаточно. Предметов множество, но все они искажены общим сбоем программы послойного молекулярного воспроизведения. Одни рассыпаются в прах при первом же прикосновении, другие не позволяют изучить внутреннюю структуру, потому что форма предмета наполнена однородным веществом, третьи вообще представляют собой мешанину из разных «изделий», совмещенных при реплицировании…
— Что, вообще никаких зацепок? — нахмурился адмирал.
— Ну, ты ведь знаешь, очевидные выводы сделаны сразу, по горячим следам, — развел руками Лагутин. — Существа, создавшие механоформы, предположительно относятся к гуманоидному типу. Рост около двух метров. Развивались в условиях мира с пониженной относительно Земного Эталона гравитацией. Их машины избирали для преобразования планеты с кислородосодержащей атмосферой, что позволяет предполагать метаболизм, схожий с человеческим. По уровню развития намного опередили нас. Пока из множества предметов не удалось выделить ни произведений искусства, ни примитивных носителей информации, вроде образцов письменности, изучая которые, мы могли бы сформировать более полное представление об интересующей нас цивилизации.
— А они должны быть, — задумчиво заметил Мищенко.
— Работаем. Но вообще-то, все, связанное с механоформами, — это тема Макрушина.
— Знаю. Не затем прилетел. Извини, просто проблема крепко в голове сидит. Никак не удается отключиться от нее. Видишь, как оно получается, — Сергей Дмитриевич сделал глоток «элианской росы» из предложенного Лагутиным бокала, — приступая к картографированию скопления О’Хара, мы думали, что война с харамминами расставила все точки над «i», да не тут-то было. Иногда, веришь, — жуть накатывает.