Отдых в Турции
Шрифт:
На лице Игоря не дрогнул ни один мускул.
– Но мы понимаем, – продолжил Коля, – что с вами долго торговаться смысла нет, поэтому даем самую крайнюю цену со всеми возможными…
– Не прогрессивными, – вставил Эдик.
– … скидками, так что окончательная цена, которую мы даем исключительно из добрых и дружеских чувств к вам, составляет тысячу двести долларов за обе дубленки, – и Николай замер, всем видом показывая, что ожидает бурных аплодисментов.
И действительно, Ира с Сергеем заулыбались, подсчитав, что тысяча двести вместо тысячи восьмисот –
На лице Игоря по-прежнему не дрогнул ни один мускул. Он медленно достал из пачки сигарету, прикурил, глубоко затянулся, а затем сказал, выпуская дым вместе со словами:
– Видите ли, Эдуард. В Москве эти дубленки продаются по триста долларов за штуку…
– Но там совсем не такие модели! – вскричал было Коля, но был остановлен красноречивым жестом руки Игоря.
– Так что я могу купить обе за шестьсот, – продолжил Игорь. – Здесь, врать не буду, модели чуть-чуть поприличнее, но мне их еще и в Москву тащить, что создает проблемы при перелете. Поэтому чуть более современная модель компенсируется неудобствами перевозки. Шестьсот за обе, и это последняя цена.
Коля с Эдиком онемели.
– Шестьсот за обе? – наконец еле выговорил Коля. – Да это же просто беспредел! Мы и так сделали максимальную скидку! Эдик, – обратился он к другу, – над нами здесь издеваются. Мне жаль потраченного времени, но нам лучше уйти.
С этими словами Коля с Эдиком схватили дубленки, лежащие на диване, и удалились, бросая сердитые взгляды на Игоря.
– Игорь! – с упреком сказала Ира. – Разве так можно обращаться с людьми? Такие красивые дубленки были.
– Молчи, женщина, когда ковбои разговаривают, – величественно произнес Игорь.
– Хорошо еще, что хоть не коровой назвали, как в прошлый раз, – пробормотала Ира и села на диван.
– Игги, – сказал Сергей, – ну если ты сам не хочешь покупать, то хоть мне бы дал дубленочку купить. Я уже настроился.
– Вот дети! – с чувством сказал Игорь, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Как вы вообще на белом свете живете, я не понимаю. Какую дубленочку? – набросился он на Сергея. – У тебя только пятьсот баксов! Ты слышал сколько мужик заплатил за такую же? Девятьсот двадцать! У тебя есть девятьсот двадцать?
– Нет, – признался Сергей. – Только пятьсот. Но я хотел у тебя одолжить.
– Боже! – сказал Игорь с отвращением. – Какой кошмар! И в этой компании я вынужден путешествовать!
В этот момент на горизонте снова показались Эдик с Колей, несущие дубленки обратно.
– Восемьсот пятьдесят – и ни центом меньше! – закричал Коля и стал быстро-быстро упаковывать дубленки в модные пакеты.
Эдик достал портативный кассовый аппарат и начал на нем пробивать чеки. Сергей с Ирой заволновались, но Игорь сохранял полное спокойствие.
– Вот чеки, – сказал Эдик и протянул Игорю две бумажки.
– Шестьсот пятьдесят, – сказал Игорь лениво.
– Но уже пробиты чеки и товар упакован, – настаивал Эдик.
– Друг мой, – мягко сказал Игорь, – я понимаю, что подобные бронебойные действия вы приберегаете для самых упертых клиентов, но на меня даже это не подействует. Шестьсот пятьдесят – и закончим этот утомительный разговор. Мне пора в другой отдел.
Сергей с Ирой ожидали взрыва негодования, но Эдик только внимательно смотрел на Игоря немигающим взглядом. Игорь спокойно курил. Наконец, Эдик сказал:
– Что ж, ценю. Тогда давай сделаем так. Раз мы имеем дело с настолько серьезным клиентом, я сейчас предложу то, что никогда и никакому клиенту не предлагал.
Сергей с Ирой замерли. Коля изобразил на лице благоговейный ужас.
– Я предлагаю тебе самому назвать окончательную цену, и мы с ней спорить не будем, – торжественно сказал Эдик. – Просто отдадим тебе дубленки по этой цене. Но ты должен оценить наше благородство и назвать сумму, которая хотя бы покроет себестоимость. Черт с ними, с нашими процентами. Понятно, что мы и так ничего не заработаем. Но подобные клиенты попадаются редко, поэтому в нас говорит чисто спортивный интерес. Итак, ты называешь цену, платишь и забираешь покупки. Говори! – после этих слов Эдик изобразил напряженное внимание.
Коля позади него скорбно покачал головой и воздел руки вверх. Ребята застыли, понимая, что Игорь загнан в угол. Но тот не проявил никаких признаков беспокойства, а только еще раз затянулся и спокойно то ли сказал, то ли спросил:
– По себестоимости, говоришь? Хорошо. Тогда четыреста долларов за обе.
Сергей чуть не зааплодировал Игорю, завидуя, что сам не может в подобных ситуациях сохранять полное хладнокровие. На лице Эдика было такое выражение, как будто бы он откусил яблоко, а там оказался не то что червяк, а целая анаконда. Коля весь побагровел и, казалось, хочет сказать что-то не совсем цензурное. Впрочем, Эдик быстро пришел в себя, улыбнулся беззаботной улыбкой и как-то очень легко заявил:
– Хорошо. Тогда я снимаю свое предложение.
Коля захохотал хриплым басом, Игорь тоже засмеялся и сказал, что партия разыграна блестяще, так что победила дружба. Когда все отсмеялись, Эдик спросил:
– Короче, ты забираешь эти чертовы дубленки, или мы действительно их уносим?
– Семьсот, – сказал Игорь, – и забираю.
– Дешевле восьмисот я не отдам! – агонизировал Коля.
– Семьсот тридцать! – храбро выкрикнул Сергей, которому тоже хотелось участвовать на этом празднике жизни.
Игорь одобрительно посмотрел на него и кивнул, мол, давай, парнишка, пинай своим деревянным мечом поверженных вражеских воинов после того, как тяжелая артиллерия сказала свое веское слово.
– Ладно, – вздохнул Коля. – Семьсот пятьдесят.
– Годится, – сказал Игорь, и все присутствующие облегченно вздохнули. – Только чур упаковать в самые лучшие пакеты, – строго заявил Игорь, и Коля, засуетившись, сказал, что лично отберет самые толстые и самые красивые сумочки.
Когда дубленка Игоря была уже почти полностью упакована, Сергей вдруг сказал: