Отец Горио (др. перевод)
Шрифт:
— Как будто что? — подхватила Сильвия, глупо захохотав. — Двое — значит пара.
— Вот что странно, Сильвия: как же это господин Вотрен вошел сегодня ночью, после того как Кристоф запер дверь на засов?
— Что вы, что вы, барыня! Он услыхал шаги господина Вотрена и спустился отворить ему, а вам показалось…
— Подай-ка мне кофту да иди поскорее стряпать завтрак. Приготовь из остатков баранины рагу с картошкой да подай печеных груш. Тех, что по два лиара штука.
Через несколько минут госпожа Воке
— Киска! — крикнула она.
Кот удрал, потом вернулся и стал тереться об ее ноги.
— Не юли, не юли, старый плут! Сильвия! Сильвия!
— Чего изволите, барыня?
— Посмотри-ка, сколько кот вылакал!
— Это все скотина Кристоф, я ему велела накрыть на стол. Куда он запропастился? Не беспокойтесь, барыня: молоко пойдет на кофей папаши Горио. Я разбавлю его водой, он и не заметит. Он ни на что не обращает внимания, даже на то, что есть.
— Куда же отправился этот чудило? — спросила госпожа Воке, расставляя тарелки.
— Кто его знает? Какие-то темные делишки обделывает.
— Я заспалась, — сказала госпожа Воке.
— Зато барыня свежа, как роза…
В это мгновение раздался звонок, и в столовую вошел Вотрен, напевая баском:
Свет исходил я спозаранку, И всюду видели меня…— А-а! Здравствуйте, мамаша Воке! — сказал он, заметив хозяйку, и галантно заключил ее в объятия.
— Да ну вас, бросьте!
— Скажите лучше: «какой нахал!» Ну, скажите же! Вы не хотите этого сказать? Я помогу вам накрыть на стол. Я очень любезен, не правда ли?
Ласкал белянку и смуглянку, Любил, вздыхал…Я видел сегодня нечто необычайное…
…свой миг ценя.— А что? — откликнулась вдова.
— Папаша Горио был в половине девятого на улице Дофин у золотых дел мастера, который скупает старое столовое серебро и галуны. Он продал ему за хорошие деньги позолоченную серебряную посуду. Хоть он и не специалист в этом деле, а скрутил ее ловко.
— Да ну, неужели?
— Да. Я возвращался домой, проводив одного приятеля, который укатил за границу на почтовых. Я подождал папашу Горио, чтобы посмотреть, что будет дальше. Потеха! Он вернулся в наш квартал, на улицу Грэ, и вошел в дом известного ростовщика — некоего Гобсека. Это пройдоха высшей марки, способный сделать домино из костей собственного отца, это еврей, араб, грек, цыган; ограбить его мудрено, он держит денежки в банке.
— Что же устраивает папаша Горио?
— Он ничего не устраивает, —
— Вот он! — прервала Сильвия.
— Кристоф, — крикнул папаша Горио, — поди ко мне.
Кристоф последовал за папашей Горио и вскоре спустился обратно.
— Куда ты? — спросила слугу госпожа Воке.
— По поручению господина Горио.
— Что это такое? — промолвил Вотрен, вырывая из рук Кристофа письмо и читая вслух адрес: — «Графине Анастази де Ресто». Ты идешь туда? — продолжал он, возвращая письмо Кристофу.
— На улицу Эльдер. Мне приказано отдать это графине в собственные руки.
— А что там внутри? — спросил Вотрен, разглядывая письмо на свет. — Банковый билет? Нет.
Он слегка отклеил конверт.
— Оплаченный вексель! — воскликнул Вотрен. — Каналья! Да этот хрыч — галантный кавалер. Ступай, старый плут, — продолжал он, хлопнув Кристофа ручищей по голове так, что тот завертелся юлой. — Получишь на чай.
Стол был накрыт. Сильвия кипятила молоко. Госпожа Воке разводила огонь в печке с помощью Вотрена, продолжавшего напевать:
Свет исходил я спозаранку, И всюду видели меня…Когда все было готово, вошли госпожа Кутюр и мадемуазель Тайфер.
— Откуда вы так рано, моя милочка? — спросила госпожу Кутюр госпожа Воке.
— Мы ходили помолиться в церковь Сент-Этьен-дю-Мон. Ведь нам придется сегодня пойти к господину Тайферу. Бедная крошка, она дрожит, как осиновый лист, — продолжала госпожа Кутюр, садясь перед печкой и пододвигая к огню башмаки, от которых валил пар.
— Погрейтесь и вы, Викторина, — сказала госпожа Воке.
— Вы хорошо делаете, мадемуазель, что молитесь богу о смягчении сердца вашего батюшки, — промолвил Вотрен, придвигая сироте стул. — Но этого мало. Вам нужен друг, который взял бы на себя смелость сказать все напрямик этой свинье, этому дикарю; по слухам, у него три миллиона, и он не дает вам приданого. В наше время и хорошенькой девушке нужно приданое.
— Бедное дитя, — сказала госпожа Воке. — Погодите, душенька, ваш изверг-отец накличет беду на свою голову.
При этих словах на глаза Викторины навернулись слезы, и госпожа Кутюр знаком остановила вдову.
— Если бы только нам удалось повидаться с ним, если бы мне удалось поговорить с ним, передать ему последнее письмо его жены, — продолжала вдова комиссара-казначея. — Я никогда не решалась послать это письмо по почте; он знает мой почерк…
— О, женщины, невинные, несчастные, гонимые! — воскликнул Вотрен, перебивая ее. — Так вот до чего вы дошли! Через несколько дней я займусь вашими делами, и все пойдет как по маслу.