Отец моей подруги
Шрифт:
– Хорошо… Великолепно, котеночек… - шептал он мне, жадно ловя губами каждый стон.
– Вот так, сладкая… Вот так… Моя маленькая девочка… Моя хорошая…
Узел между ног затянулся до невозможности, заставляя меня замереть и напрячься каждой клеточкой тела. Тогда мужчина резко вышел и снова вошел на полную длину. Еще раз, еще и еще… Заставляя меня кричать, стонать, содрогаться. Ему нравилось видеть, что он делает со мной и как влияет. Нравилось доводить меня до безумия. Нравилось чувствовать, насколько я мокрая для него. Нравилось, как
– Кончи для меня, хорошая моя… Давай… Прошу тебя… Сделай это так же сладко, как и всегда…
Я содрогалась в каком-то совершенно новом, неизведанном оргазме. Будто ссора придала некой остроты чувствам. Во всяком случае, Виктор Семенович стал на редкость разговорчивым.
– Я сейчас к тебе присоединюсь, - пообещал мне мужчина, когда я первая вышла из душа.
Не желая больше подводить саму же себя, быстро переоделась в пижаму и юркнула в постель, накрываясь одеялом.
Прошло не больше десяти минут, как кровать позади прогнулась, теплые руки обвили меня, а каменный член снова заскользил по ягодицам. Зазывающее и неторопливо.
– Котенок, сладенькая моя… Я еще хочу, иди ко мне… - промурчал он мне на ухо, но я и бровью не повела, делая вид, что в глубоком сне. Видимо, достаточно убедительно, потому как, чмокнув меня сперва в щеку, затем в губы, а после в то место, где было купленное им сегодня кольцо, нежно прошептал: - Что же ты у меня такая милая, а?.. Ладно, спи, котеночек. Завтра у нас тяжелый день. Невеста должна быть бодрой перед брачной ночью. Да?
***
Когда Виктор Семенович крепко заснул, я аккуратно поднялась с места и спустила вниз. Там, в прежней комнате, до сих пор в шкафу весели мои старые вещи. Их я сложила в старую сумку, вместе с перемотанным скотчем ноутбуком и старым телефоном, найденным мною во время уборки в мужском кабинете.
— Я вас позже заберу, — с тяжелым сердцем и слезами на глазах клятвенно пообещала я Мурзику. Тот, кажется, вообще не собирался этот дом покидать. Его еще нигде так сытно не кормили. — Сначала нужно обустроиться… А вам с рыбками корма, купленного мною, на пару месяцев вперед хватит...
Спрятав вещи в коридоре, я легла обратно спать, а утром, пока светящийся от радости Виктор Семенович готовил нам омлет, занесла сумку на заднее сидение авто. Он туда вообще никогда не смотрел.
Уже в офисе мы с Виктором Семеновичем расстались. Он обмолвился, что у него важная встреча и в офисе его до обеда не будет.
— Откроешь мне дверь, я кое-что забыла? — натянуто протянула я, и тот довольно кивнул, чмокая меня в губы. Именно так я забрала сумку и спрятала ее у себя в коморке. А когда Виктор Семенович покинул офис, занесла сперва заявление об увольнении по собственному, потому как уже почти два месяца отработала и могла себе позволить. И пока боссу все не доложили, побежала к нему в кабинет.
— А можно ему записку оставить? — поинтересовалась я у Галины, — На столе. Чтобы никто не видел. Секретную...
—
Я пожала плечами и влетела в кабинет. Уже не все можно..
«Спасибо за все. Это конец! Пожалуйста, покорми рыбок с котами пока я не устроюсь. Буду тебе очень благодарна, Витечка.» - гласила моя записка, а сверху на ней лежало то самое лживое колечко, не несущее в себе ничего, кроме агрессии и раздражения.
Самый опасный участок в коридоре был около столика вездесущей Галины. Одно дело ЗНАНОСИТЬ сумку, другое – ВЫНОСИТЬ. Так прижав к себе вещички поплотнее, я постаралась пробежать мимо девушки быстро и незаметно.
— А ты куда это? — хитро прищурившись, протянула она, сразу потянувшись рукой к телефону.
— На фитнес, — пожала плечами я, весело подмигнув. Благо, размеры сумки соответствовали.
Пока женщина хмуро обдумывала: верить или нет, я должна была раствориться в толпе. Не тут-то было.
— Алиночка! — возник из неоткуда Дмитрий Перович, преграждая мне путь. Будто поджидал! — Наконец-то мы можешь поговорить. Дело у меня к вам личное и очень конфиденциальное.
Ох, как же хотелось послать к черту этого… человека! Но бросив краткий взгляд на рыжую помощницу, я уже видела, как она с умным видом шепчет что-то в трубку своего сотового. Ясно, кому именно.
— Повезите меня, а? — взмолилась я, не видя иного выхода, как сбежать из этого балагана. — Пожалуйста, срочно!
Дмитрий Петрович довольным не выглядел, а, как наоборот – физиономия его так и вытянулась. Но, видно, нужно ему было от меня что-то очень сильно, потому он кратко кивнул и с обремененным видом пошагал на стоянку.
— Ты тоже здесь учишься? — удивился Дмитрий Петрович, останавливаясь у главных дверей вуза.
— Тоже?.. — бровь моя вопросительно взметнулась. — Дочь ваша что ли отсюда?
Новый кивок.
— Вот честно-честно?
— Дмитрий Петрович! — воскликнула я, многозначительно положив руку на дверцу авто. — Давайте быстрее. У меня пары скоро начинаются.
— Вижу, я, какие пары у тебя начинаются… — недовольно покачал головой мужчина, кивая на мою сумку. Я прижала ее к себе плотнее, а тот лишь усмехнулся. — Витька у нас упертый. Если что-то решил, так не отступит. За это его все и уважают. Зря ты так с ним. Хороший ведь мужик.
— Ну, — я демонстративно открыла дверь, — Раз это все, то…
— Нет! — воскликнул тот, и я обернулась. Нервно сглотнув, Виктор Семенович спутанно пробормотал себе под нос. — Слушай, Алин. Неудобно о таком просить, страх просто. А если Витька узнает, вообще убьет… — он достал платочек из внутреннего кармана пиджака, протер им лоб, и стыдливо взглянул на меня из-под опущенных ресниц. Как ребенок, ей богу! — Есть одна девушка. Очень сильно мне нравится. Прям не могу без нее. Я ей твой тортик подарил… Передарил, выходит. Так она сказала, чтобы я на ЕЕ день рождения такой же принес. Или все, конец.