Отец сводной сестры
Шрифт:
— Я собрала вещи, приезжай, - голос предательски дрожит, чувствую жгучий взгляд в спину. Оборачиваюсь. Лика стоит в дверях со скрещенными руками на груди, прищурено за мной наблюдает.
— Дин, вызови такси и езжай домой. Я сейчас занят, - неожиданно звучат слова Ромы.
— Но... – прикусываю губу под насмешливым взглядом мачехи. Она поняла, что Рома за мной не приедет из-за того, что я так хочу. – Хорошо. Я вызову такси.
— Увидимся дома, - щелчок и разговор прекращается. Никаких «люблю», «целую», «скучаю». Проза жизнь слишком резко вклинилась между мной и
— Рекомендую снять розовые очки прямо сейчас. Не так больно будет потом разочаровываться, - награждает меня сочувственно-ехидным взглядом, Лика отворачивается. Крепко сжимаю мобильник, упрямо поджимая губы. Все у меня получится.
______
50 глава
Неделю я сплю в гостиной, засыпая перед включенным телевизором. На большой кровати в спальни Романа без него мне совсем не спится и совсем одиноко. Когда я собирала вещи, чтобы переехать к нему в дом, когда я услышала от него резкий тон, рассчитывая на его поддержку в важный для себя момент – я еще не знала, что нам предстоит первая разлука в качестве пары. Роман улетел в Мадрид в срочном порядке. Возникли какие-то трудности в бизнесе. Судя по хмурому выражению Анны Родионовны, проблемы не шуточные, но подробности мне никто не рассказывал. Коммерческая тайна.
Мы не успели поговорить по душам, обсудить дальнейшее совместное будущее. Наши отношения я храню в секрете, а кольцо, которое он мне подарил, делая предложение, ношу на цепочке как кулон.
Сквозь чуткий сон улавливаю шаги. Вздрагиваю, приоткрываю глаза. Телевизор давно сам выключился, в комнате полумрак, единственный источник света – это напольный светильник возле дивана, на котором я сплю. В огромном доме мне страшно находиться одной без света. Похоже я не житель загородных коттеджей, живя в многоквартирном доме, как-то там спокойнее спится.
Приподнимаюсь, вытираю мокрые ладони об одеяло, чувствую учащенное сердцебиение. Прислушиваюсь. Шаги направляются в гостиную. Задерживаю дыхание и облегченно вздыхаю, когда в дверном проеме появляется силуэт Ромы.
— Почему ты тут спишь? – уставшим голосом удивленно спрашивает Рома, приближаясь к дивану. Я опускаю ноги на пол, приветливо ему улыбаюсь. Выглядит он изможденным и вымученный поездкой. Уголки губ опущены, тени под глазами, темные скулы от однодневной щетины. Он садится рядом со мной, стаскивает с себя пиджак. Ослабляет узел галстука, снимает и кладет его поверх пиджака на подлокотник.
— Я так устал, - тихо признается, немного отодвигается в сторону и внезапно устраивает свою голову на моих коленях. Я в замешательстве смотрю на темные волосы, а затем робко трогаю их кончиками пальцев. Он ничего не говорит, не протестует, не ворчит. Осмелев, зарываюсь в его шевелюру и начинаю мягко массажировать его затылок. Этот интимный момент приятно волнует кровь. Все вокруг располагает к доверию: тишина дома, мягкий свет напольного светильника, ровное мужское дыхание, жар в моей груди.
— Ты спишь? – шепотом спрашиваю,
— Нет. Мне приятно, когда ты меня так ласково гладишь.
— Как прошла поездка?
— Ужасно.
— Сделка сорвалась?
— И это тоже. Придется усердно поработать в ближайшее время.
— Это означает, что ты будешь задерживаться на работе?
— И это тоже. Мне придется какое-то время побыть в Мадриде. Недели две, - я прикрываю глаза, пытаюсь успокоиться. Ничего страшного. Не месяц.
— Может мне тогда на квартиру твою переехать? – убираю руки, так как Рома поднимается. Хмурится, насуплено на меня смотрит.
— Это почему? Тебе не нравится дом?
— Дом чудесный, просто я чувствую себя в нем одинокой и мне страшно, - смущенно смотрю на Романа, он непонимающе меня разглядывает, потом вздыхает и тянет ко мне руки.
— Прости, Дин, меня за косяки. Я должен был тебе помочь с переездом, должен был пойти с тобой, защитить от нападок Лики, помочь адаптироваться, а получилось...- прижимает к груди, я блаженно вдыхаю уже такой родной до безумия запах ментола и морской свежести. Никакой другой запах мне теперь не нравится.
— Все хорошо, Ром, - примирительно улыбаюсь, надеясь, что он услышит в моем голосе ласковые и совсем не сердитые нотки. Рома вздыхает, крепче меня сжимает.
— Ты у меня такая добрая, готовая все прощать и простить.
— Это плохо? – отстраняюсь и заглядываю в серьезные голубые глаза. На его губах появляется кривоватая улыбка.
— Ты слишком юна, - проводит ладонью по моей голове, пропускает сквозь пальцы мои волосы. – И мне страшно, я боюсь, что не справлюсь и причиню тебе боль. Что не сумею тебя защитить от разочарования этого мира.
— Ром, я взрослая! – возмущаюсь и с готовностью тянусь к его губам. Вряд ли он сейчас говорил о близости, но я в данный момент не хочу умных разговоров по душам.
Роман подается ко мне. Поцелуй выходит какой-то смазанный, детский с моей стороны. Поднимаю руки к вороту его рубашки и дрожащими пальцами пытаюсь расстегнуть пару пуговиц. Меня так сильно трясет, что Рома перехватывает мои руки за запястья, целует костяшки. Поднимает голову, находит мои губы и тут же берет их в плен. У меня перехватывает дыхание. В животе становится жарко, этот жар горячим огненным шаром катится вниз. Я сжимаю бедра и стону в губы. Горячие ладони не спеша гладят мои плечи, сдвигая тоненькие лямки в сторону, опускает их по моим рукам. Взволнованно дышу, чувствуя, как прохладный воздух диссонирует с обижающими прикосновениями.
Прикрываю глаза, откинув голову. Мне с Ромой не страшно. Я полностью ему доверяю и готова за ним идти в любую неизвестную для меня даль. С готовностью выгибаюсь в пояснице навстречу его жадным губам, его властным рукам. Чувствую, как шелк медленно скользит по моему телу, как обнажающая часть тела покрывается мурашками из-за убивающих своей медлительностью поцелуев. Я начинаю нетерпеливо ерзать, призывно заглядывать в горящие потемневшие до черноты глаза. Рома не поддается моей провокации, он четко следует одному ему известному плану.