Отец. "Тайна" смерти И.В. Сталина и неизвестные документы об известных событиях
Шрифт:
Из истории болезни узнаём, что с 26 марта по 18 июля больной принял 51,5 грамма сульгина. Интересно, что вся подборка сорока трёх анализов начинается с исследования именно этого препарата. Не заподозрили ли чекисты отравление? Тем более, что основания для подозрений были серьёзные: 28 марта анализы в течении суток выявили резкий скачок белка с ноля до 0,45, а потом и до 0,75 промилле, что говорит о поражении почек, которое может происходить не только при инфекционных заболеваниях, но и при отравлениях. Не могло не настораживать, что всё происходило на фоне повышенного (180/100) артериального давления и многократного (до 20 раз в сутки) стула с кровью.
Поражает беспечное отношение Сталина к своему здоровью. Где та подозрительность, в которой его столько обвиняли? Если бы она присутствовала хотя бы в малой доле, то вряд ли произошло такое, согласитесь, странное заболевание. В очередной раз поражают сила воли, выдержка и...доверчивое отношение Сталина к людям. В данном случае к тем, кто по должности был обязан беречь его здоровье. Как он, человек, разбиравшийся во многих науках, не смог сделать предположение о возможности намеренного отравления? Или настолько плохо себя чувствовал? Тогда, наверное, было не до подозрений. Они, увидим, проявились позже, когда Сталин немного пришёл в себя от болезни. Во время кровавых ежечасных и ежесуточных {десять дней подряд!) посещений туалета вполне оправданным был бы вопрос не столько о профессиональной пригодности Виноградова и Бузникова, сколько об их уголовной ответственности за такую «болезнь».
После ознакомления с записями об этой, почти стодневной болезни, интересны научные выводы, сделанные лечащими врачами. Спустя четыре года их умозаключения прямо противоположны применённому ими же методу лечения. В 1951 году докладчики не могли даже предположить, что мы узнаем о том, как они «лечили» Сталина в 1947 году и сможем сравнить практику с теорией. По-моему, они просто проболтались. Для нас, сегодняшних. Судите сами.
Академик Виноградов 13 апреля 1951 г. председательствовал на заседании Московского терапевтического общества по теме «Актуальные вопросы клиники и лечения дизентерии». В прениях по докладу профессора С.И. Ратнера выступил и лечивший Сталина от «хронической дизентерии» в 1947 году, уже заслуженный врач РСФСР А.Н. Бузников: —Лечение сульфамидами часто проводится и больными, и врачами неправильно, что способствует лишь затушёвыванию клинической картины. Больной острой дизентерией нуждается, в первую очередь в хорошем уходе, правильном питании, общем режиме и симптоматическом лечении. При хронической дизентерии лечение должно быть комплексным, учитывающим воздействие на центральную нервную систему.
Виноградов подвёл итоги:
— Изменение этиологического фактора (этиология - наука о причинах болезней. И. Ч.) отразилось на клинике дизентерии. В каждом лечебном учреждении должен быть введён метод бактериологической диагностики этой болезни, поскольку стёртые формы её переходят в хроническую дизентерию. Необходимо вести пропаганду против огульного и неграмотного назначения сульфамидных препаратов. Несмотря на богатый арсенал медикаментозной терапии дизентерии, радикального метода лечения болезни нет. При дизентерии, как и при всяком другом заболевании, нужно лечить не болезнь, а больного. (Терапевтический архив. Т. XXIV, с.85,86. М. 1952)
Что, господа, у вашего пациента не было хорошего ухода и правильного питания? Что, не было сделано бактериологических анализов, которые, кстати, не выявили дизентерии? Зачем вы, как сами сознались, огульно и неграмотно назначали сульфамидные препараты, и скормили их Сталину более полсотни грамм? А быть может, наоборот, вы всё сделали очень грамотно, и под симптомами дизентерии «способствовали затушёвыванию клинической картины» отравления? Поэтому анализов за четыре месяца нет, и ЭКГ изъяли. Их при зафиксированном вами артериальном давлении не могли не снимать.
Нет, не зря Хрущёв в 1957 году присвоил В.Н. Виноградову звание Героя Социалистического Труда. Совсем не зря. Потому что до подвигов в 1947 и других годах, в сорок втором главный терапевт Лечсанупра Кремля Виноградов при болях в кишечнике у Председателя Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинина отказал лечащим врачам в проведении его тщательного обследования. (Как можно отказать в лечении главе государства? И просто пожилому человеку.) В 1944 г. при операции у пациента была выявлена злокачественная опухоль в запущенном состоянии - метастазы уже охватили печень и лимфатические железы. Из-за невозможности радикального удаления опухоли, она разрослась и в 1946 году привела к смерти Калинина.
В 1952 году Виноградов признал, что при наличии у А.С. Щербакова обширного инфаркта он был обязан определить для него длительный постельный режим, который не был выдержан. В последний период жизни Щербакову разрешили активные движения, включая длительные поездки на автомашине 8 и 9 мая 1945 года. Этим поездкам из-за рекомендаций Виноградова не воспрепятствовали дежурившие при нём врачи, что привело к смерти Щербакова.
В 1948 году Виноградов категорически не согласился с правильным диагнозом (инфаркт миокарда), который поставила А.А. Жданову заведующая электрокардиографическим кабинетом Лечсанупра Кремля Л.Ф. Тимашук. Разрешение Жданову активного образа жизни вместо необходимого покоя привело к смерти пациента.
Кстати, отметить, что 27 марта 1953 г. в записке на имя Берии Виноградов писал: «Всё же необходимо признать, что у А.А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения у нас не было». Точно не было?
«Таким образом, сведения, сообщённые Тимашук следствию летом 1952 года о болезни и лечении Жданова, носили достаточно квалифицированный и в значительной мере обоснованный характер, что подтвердило данное 29 августа главным терапевтом Минздрава СССР профессором П.Е. Лукомским заключение, повторившее диагноз Тимашук».[13]
Если суммировать эти факты - «лечение» Виноградовым Калинина, Щербакова, Жданова и Сталина, то могли возникнуть вопросы не только о его профессиональной пригодности. И они возникли.
«Когда 4 ноября оперативники пришли за Виноградовым, их поразило богатое убранство его квартиры, которую можно было спутать со средней руки музеем. Профессор происходил из провинциальной семьи мелкого железнодорожного служащего, но ещё до революции благодаря успешной врачебной практике успел стать довольно состоятельным человеком, держал собственных призовых лошадей, коллекционировал живопись, антиквариат. Стены жилища лейб-медика украшали картины И.Е. Репина, И.И. Шишкина, К.П. Брюллова и других первоклассных русских мастеров. При обыске были обнаружены, кроме того, золотые монеты, бриллианты, другие ценности, даже солидная сумма в американской валюте».[14]
Быть может, решение Сталина об аресте Виноградова не было таким уж безосновательным? Как правило, лечащий врач за долгие годы становится человеком, посвящённым в недоступные остальным людям знания о недугах пациента, и поэтому самым доверенным и близким в медицинских вопросах. Каково было Сталину после смерти Жданова,
Калинина и Щербакова узнать, какой врач не просто был рядом, но и «лечил» его, кем оказался человек, которому он безраздельно доверял?
Вернёмся к хронологии.
С 16 по 29.09.1947 г. принял 10 мацестинских ванн. АД: в первый день, до ванны - 145/85, во все последующие дни - 135/75.