Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том IV
Шрифт:
24 августа на Шевардинском участке позиции стояли 27-я пехотная дивизия Неверовского, а за ней 2-я гренадерская и 2-я кирасирская дивизия под начальством князя Горчакова.
Узнавши об остановке русской армии у Бородина и предполагая возможность боя, Наполеон тоже приостановился у Гжатска, чтобы подобрать отсталых, и через день двинулся к Бородину в трех колоннах: в правой колонне, по старой смоленской дороге шел корпус Понятовского; Мюрат, с четырьмя резервными кавалерийскими корпусами, составлял авангард средней колонны, которая следовала по новой смоленской дороге и состояла из корпусов Даву, Нея, Жюно, старой и молодой гвардии и резервной артиллерии. Левая колонна состояла из корпуса вице-короля итальянского Евгения.
В армии Наполеона было 86.000 пехоты, 28.000 кавалерии, 16.000 артиллерии; всего 130.000 чел. при 587 орудиях.
24 августа Мюрат атаковал Коновницына у Колоцкого монастыря, при
Приблизившись к нашей позиции, Наполеон приказал овладеть деревнями Фомкиной, Алексинкой, Дорониным, Шевардиным и редутом возле него, которые мешали развертыванию войск, следовавших по новой смоленской дороге. В два часа завязался бой и продолжался до глубокой ночи. Французы ввели в дело три дивизии корпуса Даву, часть резервной кавалерии и часть корпуса Понятовского, охватывавшего наше расположение с левого фланга, от старой смоленской дороги. Редут несколько раз переходил из рук в руки; но в 10 часов вечера, когда новые неприятельские колонны стали подходить к Шевардину, главнокомандующий приказал князю Горчакову отвести войска назад, на вновь избранную для левого крыла позицию.
3
Подробнее взятие Шевардинского редута рассказано в предшествующей статье подп. В. П. Федорова.
Ред.
25 августа обе армии употребили на подготовку к сражению. Наполеон в сопровождении генералов целый день объезжал позицию и всматривался в расположение русских, боясь, чтобы они не ушли; приказал выставить на показ войскам присланный накануне портрет его сына — «князя Рима» и объезжал войска, с восторгом встречавшие его, в ожидании победы, скорого отдыха и мира.
В русской армии настроение было серьезное; люди мыли и надевали чистое белье, готовясь к смерти; вдоль фронта биваков обносили в крестном ходе икону Смоленской Божией Матери, служили молебны и прикладывались к ней все, начиная с Кутузова и до последнего солдата. Кутузов тоже объезжал войска и говорил с ними простым, но понятным, до глубины русской души доходящим, языком. Отдана была диспозиция для боя, которая оканчивалась следующими знаменательными словами:
«В сем боевом порядке намерен я привлечь на себя силы неприятельские и действовать сообразно его движениям. Не в состоянии будучи находиться во время сражения на всех пунктах, полагаюсь на известную опытность главнокомандующих и потому предоставляю им делать соображения действий на поражение неприятеля. Возлагая все упование на помощь Всесильного и на храбрость и неустрашимость российских воинов, при счастливом отпоре неприятельских сил, дам собственное повеление на преследование его, для чего и ожидать буду беспрестанных рапортов о действиях, находясь за 6-м корпусом. При сем случае не излишним считаю представить гг. главнокомандующим, что резервы должны быть оберегаемы сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранить еще резерв, не побежден. На случай наступательного движения оное производить в сомкнутых колоннах к атаке, стрельбою отнюдь не заниматься, но действовать быстро холодным оружием. В интервалах между пехотными колоннами иметь некоторую часть кавалерии, также в колоннах, которые бы подкрепляли пехоту. На случай неудачного дела, генералом Вестицким открыты несколько дорог, которые он гг. главнокомандующим укажет и по коим армии должны отступать. Сей последний пункт единственно для сведения гг. главнокомандующих».
Эти бессмертные строки обличают в Кутузове ученика Суворова и высокого современного тактика.
Наполеон приказал разбить свою палатку влево от московской дороги в д. Валуевой, посреди расположения гвардии; впереди стоял корпус вице-короля. Ней стоял за Даву; Жюно подходил из Гжатска.
После завтрака Наполеон продиктовал следующий приказ по армии:
«Воины! Вот сражение, которого вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридландом, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспоминает о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвой».
К вечеру 25 августа вся армия Наполеона стояла между д. Валуевой и вокруг Шевардинского редута, примыкая к старой смоленской дороге, следовательно, против центра и левого фланга нашей позиции. Заметив это, Кутузов приказал 3-му корпусу Тучкова 1-го и 7.000 московского ополчения перейти к д. Утице, чтобы прикрыть старую смоленскую дорогу.
Между тем Наполеон, возвратясь с вечерней рекогносцировки и очень довольный тем, что русские не уходят, сделал следующие распоряжения для атаки на следующий день: Понятовскому овладеть д. Утицей и обходить левый фланг нашей армии; трем дивизиям корпуса Даву, Нею, Жюно и Мюрату, с тремя корпусами резервной кавалерии, атаковать Семеновские высоты; корпусу вице-короля, с двумя дивизиями корпуса Даву и с резервным кавалерийским корпусом Груши, овладеть с. Бородином и потом обратиться на центр нашей армии. Гвардия оставлена в резерве у Шевардина. Атаку на Семеновские батареи должны подготовить 102 орудия Даву, гвардии и Нея. Кампан, которому император дал личные указания, должен был первый повести атаку на Семеновские укрепления.
Для удобства сообщения через Колочу, французы навели четыре моста выше Бородина, а на случай неблагоприятного оборота дела построили сильные батареи против Бородина, перед Шевардинским редутом и близ Утицкого леса.
26 августа, на рассвете, обе армии стали в ружье. Но еще перед рассветом грянул пушечный выстрел с нашей батареи от Семеновского; показалось, что неприятель приближается. Ошибка вскоре разъяснилась, и после первого выстрела все смолкло. Услышав звук выстрела, Кутузов, не спавший, сел на лошадь и поехал на батарею к д. Горкам.
Почти в то же время и Наполеон скакал к Шевардинскому редуту. Заря занималась, туман рассеялся, блеснул первый луч солнца. «Это солнце Аустерлица!» сказал Наполеон, возбуждая настроение войск, готовых уже ринуться в атаку, после прочтенного им приказа, сулившего легкую победу и скорое окончание войны. Наполеон расположился около редута и не покидал своего места до четырех часов дня.
В половине шестого со стороны Шевардинского редута раздался густой одинокий выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; затрещала и ружейная перестрелка и вскоре огонь охватил все видимое поле сражения. Град ядер, гранат, картечи и ружейных пуль из 1.500 орудий и 250.000 ружей в течение всего дня потрясали и воздух и землю под ногами бойцов, посылая смерть во всех направлениях, и, казалось, что никому не суждено спастись из этого ада. Трудно проследить за всеми перипетиями этого изумительного побоища. Постараемся обрисовать его в крупных чертах.
Сражение под Бородином (Фабер дю-Фор)
Французские батареи, выехавшие на позицию у Шевардина, не достигали результата; их велено было передвинуть вперед на дистанцию 1.600 шагов. В 6 часов утра дивизия Дельзона произвела атаку на с. Бородино, к которому, под прикрытием тумана, подошла совершенно неожиданно и выбила оттуда наших гвардейских егерей; преследуя, французы перешли по мосту через р. Колочу, но были отброшены назад с большим уроном; мост был нашими сожжен.
В то же время, т. е. в 6 часов утра, и Даву повел атаку на Семеновские флеши с левого их фланга; после чрезвычайно упорного боя французы ворвались в них, причем Даву был контужен, генералы Кампан и Дессе тяжело ранены; впрочем, русские скоро их выбили и заставили отступить. В 7 часов развернулся корпус Нея и повел атаку на флеши тремя дивизиями с фронта, а через полчаса правее Даву начал развертываться корпус Жюно.
Теперь для русских стало ясно, куда Наполеон намечает свой главный удар. При виде готовившейся атаки Нея, Багратион сознавал, что у него сил недостаточно для ее отражения, и взял несколько батальонов у Раевского, дивизию Коновницына от Тучкова и просил подкрепления у главного командующего. Кутузов послал к нему из общего резерва полки л.-г. Измайловский, Литовский (нынешний л.-г. Московский) и л.-г. Финляндский, сводную гренадерскую бригаду, 1-ю кирасирскую дивизию и в то же время приказал 2-му корпусу (Багговута) идти с правого фланга на левый. Еще передвижения наших войск не окончились, как французы, выдержав жестокий огонь наших батарей, кинулись на укрепления, завладели одной флешью, но тотчас же были выбиты Неверовским. Жестокий бой загорелся около Семеновских укреплений. Сводная гренадерская дивизия Воронцова, оборонявшая флеши, была почти уничтожена. Ней готовился уже атаковать с. Семеновское. Даву снова перешел в наступление. Но уже начали к Багратиону подходить подкрепления, с которыми он в 9 часов произвел контратаку и отбросил французов, но в 10 часов потерял флеши в третий раз; при этом ранены князь Горчаков и Неверовский. Подошли к месту боя 3-я дивизия Коновницына и 4 кирасирских полка; они ударили во фланг французам, опрокинули их и снова заняли флеши.