Отечественные мореплаватели — исследователи морей и океанов
Шрифт:
При сухопутной описи определение пройденных расстояний было несколько точнее, тем более что некоторые из штурманов измеряли расстояния мерной цепью или линем.
Другой причиной, снижавшей точность съемки береговой черты, являлось то обстоятельство, что производить съемку по суше приходилось ранней весной. А в это время при пологих берегах трудно устанавливать, где кончается берег и начинается море.
Узкие проливы между низменными островами или между островами и материком ускользали из внимания. Летом при морской описи мешали льды и постоянные туманы, а прибрежные мелководья не позволяли подходить близко к берегу. Так, Дмитрию Лаптеву при плавании от Святого Носа до Алазеи из-за мелководья приходилось так далеко уходить в море, что берег терялся из виду.
Кроме описи берегов, отряды Великой Северной экспедиции во время своих походов собрали
В связи с Великой Северной экспедицией любопытно отметить также следующее обстоятельство. В экспедиции Беринга – Чирикова и в экспедиции Шпанберга принимало участие много перешедших на русскую службу иностранцев. В экспедиции Шпанберга, например, судами командовали: Шпанберг, Вальтон и Шельтинг. В Великой же Северной экспедиции, как мы видели, из перешедших на русскую службу иностранцев участвовал, и то недолго, только Ласиниус. Все остальные участники были коренными русскими моряками. Возможно, что это произошло потому, что на Крайнем Севере ожидались наибольшие трудности и наименьшие возможности сыскать славу и получить награды.
116
К сожалению, оригиналы донесений и карт участников экспедиции были в связи с предлагавшейся новой северной экспедицией перевезены в 1754 г. из Петербурга в Тобольск и здесь сгорели в 1788 г. во время большого пожара. Копии многих этих документов сейчас находятся в ленинградских архивах.
Большую роль в проведении Великой Северной экспедиции сыграла Адмиралтейств-коллегия и ее президент, адмирал Николай Федорович Головин [117] . Обращает внимание, как правильно были выбраны исходные пункты отрядов экспедиции, как продуманы были планы походов. Инструкции Головина предписывали не гнаться за рекордами, делать свое дело последовательно и тщательно, проходить свой маршрут шаг за шагом, не отвлекаясь ничем посторонним, не приниматься за новое, пока не сделано все требуемое там, где уже прошли суда. И когда в донесениях некоторых командиров звучали нотки уныния, Адмиралтейств-коллегия настойчиво приказывала продолжать работу, несмотря на препятствия и жертвы.
117
Н. Ф. Головин был помощником Ф. С. Салтыкова как раз в те годы, когда Салтыков писал Петру Первому свои знаменитые «препозиции» о необходимости исследования Северного морского пути, в которых предлагался и план такого исследования.
Инструкциями, полученными Берингом перед отправлением в Сибирь, предполагалось, что опись побережий Северного Ледовитого океана будет закончена в две навигации. Беринг знал, что Адмиралтейств-коллегия уже продлила работу отрядов в западных районах Северного морского пути, однако сам своей властью продлить работу восточных отрядов после того, как намеченные годы истекли, не решился и обратился за советом к участвовавшим в его экспедиции академикам.
Де ла Кройер решительно советовал прекратить работу. Миллер представил исторические сведения о плаваниях по Северному морскому пути, отысканные им в сибирских архивах. Из этих сведений вытекало, что: 1) плавания казаков вдоль Северного морского пути в XVII в. совершались с великими лишениями и гибелью людей; 2) плавания между Леной и Анадырем уже давно прекратились; 3) сейчас плавают только между Колымой, Индигиркой и Хромой; 4) вместо прежних «глубоководных» кочей теперь пользуются только «мелководными» шитиками; 5) Ледовитое море с тех пор сильно обмелело.
Кроме того, Беринг советовался и со своими офицерами и в результате отложил продолжение экспедиций до получения указаний от Адмиралтейств-коллегии.
«Так, – по замечанию Соколова, – было пропущено замечательное по отсутствию льдов в западных пределах лето 1737 года (лето, в которое Малыгин прошел в Обь, а Овцын – в Енисей.—Н. 3.), и потом, в переписке и в приготовлениях, прошло следующее, 1738 года» [118] .
Адмиралтейств-коллегия, рассмотрев в конце 1737 г. материалы, присланные Берингом, указала, что обмеление моря, если оно и наблюдается, не препятствовало до сих пор исследованиям, а неудачи плаваний надо скорее приписывать поздним выходам и ранним возвращениям отрядов и, особенно, зимовкам отрядов в тех местах, из которых они выходили.
118
А. Соколов. Северная экспедиция 1733–1743 года, «Записки Гидрографического департамента», ч. IX, 1851, стр. 297.
Далее Адмиралтейств-коллегия, говоря о плавании казаков в XVII в., на которые ссылался Беринг, подчеркивала, что эти плавания совершались людьми «незнающими навигации на судах погибельных (курсив Соколова), с парусами из оленьих кож, с снастями ремянными, с камнями вместо якорей, и однакож удававшиеся». «Тем более, – заключала коллегия, – должны удаваться плавания на морских судах, хорошо снабженных, управляемых людьми, искусными в навигации».
Наконец, Коллегия, обещая участникам экспедиции награды и поощрения, в то же время требовала настойчивого продолжения работ не только в одно, в другое и в третье лето, но «буде какая невозможность в третье лето во окончание привесть не допустит, то и в четвертое…» [119]
119
А. Соколов. Северная экспедиция 1733–1743 года, «Записки Гидрографического департамента», ч. IX, 1851, стр. 298.
Среди многих распоряжений Адмиралтейств-коллегии следует отметить распоряжение о постройке для отряда, отправлявшегося из Архангельска, сразу двух судов «в таком рассуждении: ежели учинится, о чем боже сохрани, одному какое несчастие, то бы от другого известия к тому ж и вспоможение было».
Самой большой заслугой Адмиралтейств-коллегии и в особенности адмирала Головина надо считать, во-первых, то, что именно Коллегия явилась инициатором одновременного несколькими судами, посланными из разных пунктов, исследования Северного морского пути, чем она впервые ввела в исследования Арктики плановое начало, и то, что она непосредственно шаг за шагом следила за действиями каждого отдельного отряда Великой Северной экспедиции. Беринг начальствовал над этой экспедицией лишь номинально.
Невзирая на великие тягости и великие результаты Великой Северной экспедиции, ее труды в должной мере не были оценены правительством. Возможно, это объясняется происходившими в то время в Петербурге дворцовыми переворотами. Началась экспедиция во время царствования Анны Ивановны, а закончилась при Елизавете Петровне. С другой стороны, недооценка работ Великой Северной экспедиции была обусловлена тем, что в сущности эта экспедиция, несмотря на большие затраты и длительный срок ее работы, не увенчалась какими-либо громкими географическими открытиями. Участникам ее из-за льдов не удалось обогнуть морем ни Таймырский полуостров, ни Чукотку – не удалось сделать то, что смогли сделать наши мореходы XVII века. В этом вопросе следует разобраться несколько подробнее.
Во-первых, ледовые условия в наших арктических морях, насколько можно судить из сохранившихся описаний, во время Великой Северной экспедиции были гораздо суровее, чем в первой половине XVII века.
Действительно, уже говорилось о весьма неблагоприятных ледовых условиях, встреченных Муравьевым и Павловым, Малыгиным и Скуратовым, Сухотиным и Мининым в Карском море. Такие же неблагоприятные условия были встречены Прончищевым, Ласиниусом, Харитоном и Дмитрием Лаптевыми в морях Лаптевых и Восточно-Сибирском.
Мы хорошо теперь знаем, что участок Северного морского пути между Леной и Колымой один из самых легких в ледовом отношении. В середине XVII в. каботажное плавание по этому участку морского пути было весьма оживленным. Так, в 1650 г. казак Тимофей Булдаков намеревался пройти из Лены в Колыму. «При выходе в море он встретил восемь кочей служилых, торговых и промышленных людей», которые тоже готовились к плаванию и стояли в ожидании благоприятной погоды. Около губы Омолоевой навстречу Булдакову попались еще четыре коча, шедшие из Колымы в Лену [120] .
120
В. Ю. Визе. Моря Советской Арктики, Главсевморпуть, 1948, стр. 57.