Отель 'Империал' - выход из WINDOWS
Шрифт:
– - Сиди, -- велела Серафимова, -- вдруг проверяет. Если выйдет, я выхожу за ним, а ты на следующей.
– - Но...
– - Т-сс. Вон Нестеров и Данилов едут, ничего со мной не случится.
Серафимова вынырнула из передних дверей трамвая, как птичка, в последнюю секунду, трамвайная вожатая даже сплюнула от злости. К ужасу своему, Братченко увидел, что Нестеров решил обогнать трамвай слева и погнал машину по встречной трамвайной линии. Он не увидел, что Губарев и Серафимова обошли трамвай сзади.
Губарев направился
Сразу за первым, стоящим вдоль улицы длинным семиэтажным домом начиналось футбольное поле и школьный двор. Вокруг низкого ограждения кучно росли молодые деревья, Губарев прошел сзади вдоль дома, вышел на пятачок, прошел еще немного и оказался у шестнадцатиэтажной башни. Перед ней была еще не обустроенная пустынная детская площадка, мусорные баки и веревки для сушки белья, асфальтированная дорожка вела к следующей трамвайной остановке. Серафимова вошла в дом, когда удостоверилась, что Губарев уехал в лифте.
"Второй, четвертый, четырнадцатый".
Серафимова стремглав выбежала во двор.
Где-то вверху зажегся свет. Нужно бы отсчитать, какой этаж. "Если подходящий сзади человек не Нестеров или Братченко, я его убью!" Она не успела подумать про Данилова, потому что две сильные руки осторожно легли ей на плечи.
Нестеров был в восторге. Догнав Данилова и Серафимову, все еще считающую этажи, он широко улыбался.
– - А Похвалова в Шарково квартиру снимала, -- ехидно заявил он, справедливо надеясь осчастливить следователя.
– - Да ну?
– - ответили ему увлеченные друг другом Нонна Богдановна и Юрий Алексеевич.
– - Тогда вызывайте бригаду, нужно провести опрос жильцов этого дома. И обыск, обыск, обыск...
Серафимова в нетерпении сжала кулаки...
Но это уже ее хозяйство. Ее подследственность. Ее проблемы.
Нестеров уехал. Он позвонил из машины по мобильному домой и уже чувствовал себя расслабленным. Ему было хорошо: заканчивался рабочий день, все -- просто неплохо. Дочь повзрослела. Анюта похорошела. Что еще? В портфеле была заначенная бутылка "виски"... И вдруг чудовищный сбой программы. Зачем в его сознание впился этот отвратительный нищий? Анатолий Бадов, бывший омоновец, сорок шестой размер обуви. Обуви не было. Не было того, что представляет собой низ мужчины. Не было ног по самые бедра.
Ужас!
Нестеров узнал его тотчас же... Бадов выкатывался на проезжую часть в инвалидной коляске, рискуя быть раздавленным автомобилями, и просил милостыню. Недавний опер, раненный в перестрелке...
Нестеров малодушно отвернулся.
СИТУАЦИЯ
Обыск в квартире Губарева длился пятый час. Братченко, Устинов, группа Нестерова -- все искали неведому зверушку и, что характерно, не находили. Губарев в рубашке и старых поно-шенных джинсах сидел на табурете на кухне, беспрерывно курил и смотрел в темное окно. Серафимова прохаживалась тут же, наблюдала за ним, задавала вопросы. Трудно будет из него что-нибудь вытянуть.
– - Евгений Александрович, а вы не хотели бы забрать из приемника дочь, привезти ее, жить с ней, заняться лечением жены?
– - Нет.
– - Почему? Это удивительно. Ведь это дочь вас на работу устроила?
– - Похвалов.
– - Вы случайно не знаете, где снимала комнату его жена?
Губарев поднял голову. Нерешительность и готовность ответить состязались в его взгляде. Он кивнул, решился. Теперь Серафимова видела, что он готов отвечать.
Но тут пришел Братченко и все испортил.
Он держал двумя пальцами какую-то белую бумажку, сворачивающуюся колечком.
– - Что нашел?
– - спросила Серафимова, стараясь повернуть появление помощника в свою пользу.
– - Да вот, Нонна Богдановна, весьма характерная деталь, доказывающая причастность Евгения Александровича к убийству гражданки Натальи Похваловой.
– - Очень интересно, -- недовольно протянула Серафимова.
– - Вот. Я сам не знал, теперь, оказывается, супермаркеты на чеках наименования товаров пишут.
– - Так, продолжайте, -- она кивнула, -- я вас слушаю.
– - Вы помните, что было на столе в кухне Финка, когда мы туда вошли?
– - Это риторический вопрос, я надеюсь?
Братченко смутился.
– - Вот теперь читаем, что написано на этом чеке, магазина сети "Мерилин", датированном вторником, то есть тем днем, когда было совершено убийство и продукты подброшены Финку...
– - С целью создания видимости того, что Похвалова была в квартире еще живехонька и даже вино из бокала пила...
– - подхватила Серафимова, уже с интересом.
– - И теперь читаем: ликер "Айриш крим", рыбное ассорти, упаковка свежей клубники, сыр, печенье, копченый угорь, хлебцы -- все совпадает до последней жвачки.
– - Вы что же, Евгений Александрович, даже и не попробовали ничего, все для следствия оставили?
– - спросила она.
Губарев злобно смотрел на следователей, при этом бросал недоуменные взгляды на чек.
– - Время стоит подходящее, -- продолжал Братченко, -- даже адрес указан.
– - А это вы уже по пути на Солянку заехали, да? Похвалова у вас в багажнике лежала?
Губарев продолжал молчать.
– - Неужели вы думаете, Евгений Александрович, что когда вы несли умирающую Похвалову наверх, никто вас не видел и не заподозрил неладное?
– - Не могли меня видеть, -- вырвалось у Губарева, -- я с черного хода ее тащил.
Серафимова выдохнула и выхватила из рук Братченко маленький клочок, вырванный им из журнала "Сифилис-инфо". Поняла, что Витя на свой страх и риск спровоцировал Губарева пустышкой, ужаснулась, восхищенно посмотрела на ученика и незаметно для Губарева вздохнула, за-крывая глаза.