Отель «Китовый райк»
Шрифт:
Надо срочно влюбиться, срочно.
Пообещав себе именно так и сделать, как только достойный претендент появится на горизонте, Зина вышла на своей остановке и уже несколько веселее зашагала к дому.
Широкий подъезд встретил Зину прохладой и запахом старости. Этот запах невозможно вытравить, хоть сто раз перекрась стены. Старея, здания, вещи, люди начинают пахнуть особенным образом, и этого не исправить ни духами, ни ремонтами. Это запах увядания, запах ухода.
Зина могла позволить себе купить новую квартиру. Так поступили все члены агентства «Дилетант», но в ее случае дело было не в деньгах. Квартира была тем единственным материальным свидетельством ее существования. После смерти деда все в ее жизни полетело кувырком, и девушка открывала для себя все новые факты своей, как оказалось, не простой биографии. Сначала встреча с матерью на Ольхоне, которая категорически отказалась ее признавать. Потом найденный
«Привет, друг мой Зинка. Надеюсь, ты уже поняла, что особенная. Но я не спешу тебя поздравлять с этим. Потому как тебе, как и когда-то твоим настоящим родителям, предстоит служить нашему неспокойному миру, нашей великой стране и Богу.
Организация, в которой состояли твои родители, выдающиеся люди, в которой состою и я, призывает своих дочерей и сыновей внезапно. Именно поэтому так неожиданно исчезли из твоей жизни мать и отец, а потом оставил тебя я. Призовет когда-нибудь она и тебя, и тогда, невзирая ни на какие личные обстоятельства, ты должна будешь встать в строй. Потому что есть что-то большее, чем жизнь одного человека – это существование всего человечества. А пока живи так, словно каждый день может стать последним. Люби, плачь, смейся и неси людям справедливость. И главное, знай, Зинка, я против грусти.
Надеюсь, свидимся,
Пусть я не дед тебе по крови, но бесконечно любящий тебя старый человек».
После обнаружения этой записки у Зины жизнь разделилась на «до» и «после». Нет, не так, как после постановочной смерти деда, она рухнула именно после этой записки. Разрушилась последняя константа в ее жизни – дед. Даже когда она думала, что он мертв – жили воспоминания о нем, об их совместной, такой родной и дорогой для Зины жизни, а сейчас и этого не стало, словно бы вся та ее жизнь была постановкой.
И вот теперь старая квартира, в которой Зина выросла, служила доказательством, что ей не показалось, и ее жизнь до двадцати одного года все-таки реальна. Был дед, были чаепития, вечерние занятия на кухне и очень много душевных разговоров, сидя в огромном кресле рабочего кабинета деда.
Поэтому сейчас ни о какой продаже квартиры и покупке новой речи не могло и быть. Квартира была больше, чем квартира.
Открыв на автомате дверь, Зина бросила ключи на тумбочку и хотела уже надеть тапочки, как замерла от ужаса. На стойке для обуви не было тапок деда. Они стояли тут уже пять лет, и это было законом. С них даже не вытиралась пыль. Они стояли немного не ровно, именно так, как он поставил их, когда вышел последний раз из квартиры, и никто не нарушал этот порядок вещей. Да и нарушить-то его было некому, Зина жила одна и гостей не жаловала. Она даже не могла вспомнить, когда кто-то был у нее последний раз. Из потока мыслей сформировался единственно верный вывод, и она громко сказала:
– Привет, Савелий Сергеевич. Какими судьбами?
Из кабинета вышел дед. Он сильно постарел и похудел. Пять лет сказались на немолодом уже человеке очень сильно, и сердце у Зины сжалось от жалости к нему.
– Ты можешь по-прежнему называть меня дедом, – предложил он, улыбаясь, как обычно, одними глазами.
– А тебя на том свете, смотрю, совсем не кормили, – выпалила Зина первое, что пришло ей в голову.
– Знаешь Зинка, я против грусти, – ответил ей Савелий Сергеевич и как-то виновато подмигнул.
Глава 2
Иногда мельком произнесенная фраза не только переворачивает жизнь одного человека, но и меняет ход истории. Мелочей не существует в принципе. Более того, к мелочам стоит присматриваться даже более тщательно.
– Владимир Леопольдович, – услышал он, как его вновь, десятый раз за последние полчаса окликнула помощница.
Алина Николаевна была девушка ответственная, но немного странная. Бывало, останавливалась как вкопанная и смотрела в одну точку, не реагируя на внешние раздражители, чем очень пугала людей и, в частности, своего шефа. В такие моменты казалось, что она вообще не здесь, а где-то очень далеко, ушла, оставив свое тело, как блондинка машину – плохо припарковав. Бывали и другие странности: Алина Николаевна вдруг начинала креститься и шептать что-то нечленораздельное, причем, насколько он мог понимать, это были не молитвы, и это, надо сказать, смотрелось пугающе в исполнении еще молодой женщины. Она не дружила ни с кем на территории отеля, а на ухаживания противоположного пола, будь то гость или коллега, всегда реагировала жестким отказом, при этом, как прочитал он в анкете, Алина Николаевна никогда не была замужем и, судя по ее реакции на мужчин, даже не собиралась. В целом это было странное поведение для девушки тридцати лет, довольно приятной внешности, но не самое критичное.
Помощница досталась ему по наследству от предыдущего управляющего отелем, она очень трепетно подходила к своим обязанностям, и потому Владимир Леопольдович тянул с ее увольнением, уговаривая себя пожалеть юродивую. Особенно теперь, когда их отель становился площадкой для проведения международной конференции по экологической безопасности планеты. Хозяин отеля выиграл данный тендер полгода назад, и сейчас все усиленно готовились к событию глобального масштаба.
Столь пафосное название мероприятия пугало и накладывало огромную ответственность. Гостиница, где он уже вот как три месяца работал управляющим, была не просто пятизвездочным отелем. «Китовый райк» был экологичным глэмпингом со всеми удобствами. Это был единственный пятизвездочный отель в русском заполярье среди дикой природы. Здесь словно бы начинался мир, ну, или заканчивался, это уж кому как хотелось думать. Его номера, ресторан, конференц-зал и даже небольшой крытый бассейн – всё располагалось в сферах разного размера. По дорожкам ездили мини электрокары, на них передвигался персонал, перевозился багаж, а также патрулировала охрана. Такие же автомобили прилагались к каждой сфере-номеру для личного пользования отдыхающих. На них было удобно передвигаться по территории отеля – летом не жарко, работал кондиционер, зимой не холодно, соответственно, обогревала печка, а также не страшны были ветра, которые частенько приходили на побережье. В отеле все было экологически чистым: и мебель, и все материалы, и даже мини-автомобили. Из вредного для «зеленых», оставили только интернет, хотя была попытка и его отключить, но гости воспротивились – повестка повесткой, но даже экологи привыкли к комфорту. Слаб человек и лоялен к своим маленьким слабостях. Мобильные здесь почти не ловили, и потому вай-фай был просто необходим. Ну не могут уже современные люди без него, как ни крути.
Небольшие сферы-номера походили на прозрачные клошеры – купола, которые используют для защиты блюд в хороших ресторанах. Данная задумка очень нравилась Владимиру Леопольдовичу, особенно из-за местонахождения глэмпинга. Хоть он пришел работать в отель управляющим всего три месяца назад, в марте этого года, но все же успел насладится чудом под названием северное сияние. Это зрелище просто невозможно было описать словами.
Владимир Леопольдович родился на юге России и потому только в учебниках по географии да в научных фильмах мог лицезреть данное явление, но лишь здесь он понял, что все это ерунда. Никакое видео, а тем более фото не могут передать этого великолепия. Он даже не мог дать этому феномену определение. Более всего ему подходило слово «чудо». Конечно, старожил отеля водитель Ленька с удовольствием рассказывал ошеломленному этим волшебством Владимиру Леопольдовичу, что самое красивое северное сияние зимой, когда на сорок два дня полярная ночь укрывает Кольский полуостров своей чернотой.
Северное сияние в этих краях можно было увидеть с конца августа и по апрель, а потому насладиться Владимиру Леопольдовичу им пока вдоволь не удалось – наступил полярный день. Но сферы-номера были устроены не только для любования северным сиянием, но и для полярного дня. Их предусмотрительно оборудовали блекаут-шторами, которые закрывались нажатием одной кнопки, делая полярный день ночью.
Сферы были прекрасны еще и тем, что располагались прямо на берегу Баренцева моря в Варяжском заливе, выходящем на Малую Волоковую губу, которая, к слову, практически не замерзает, находясь под влиянием теплого Нордкапского течения – одной из веток Гольфстрима. Поэтому можно было любоваться морем, северным сиянием, звездами, не выходя из своего номера, в шикарном кресле с бокалом вина или чашкой фирменного чая с морошкой. Совсем ленивые могли это делать даже из своей постели.