Отель с видом на смерть (сборник)
Шрифт:
– Не в любую. – Пузырь придирчиво окинул взглядом сыщика и, сочтя разделяющее их расстояние неприемлемым, отодвинулся. Он явно не собирался гнуть пальцы. Скромничал. Заплывшие жиром глазки смотрели выжидающе.
– На что ловите? – дружелюбно поинтересовался сыщик.
– На удачу, – буркнул вор.
– Толковая наживка, – согласился Максимов. – А вы не боитесь находиться здесь, Олег Васильевич? Мало ли что? Вдруг охрана отвернется? Подойдет некто и вынет ножик из кармана. А то и крохотную булавочку. Я, поверьте, не иронизирую. Некоторые события в этом доме наводят на мысль
Сработал стопорный механизм. Отлитое в столовой ложке грузило закачалось между удилищем и водной гладью. Крючки сиротливо пустовали. На одном болтался размокший клочок приманки – хлебный мякиш.
– Премудрые караси, – беззлобно ухмыльнулся Пузырь, – научились сжирать наживку и не попадать на крючок.
– Первейшее правило жизни, – философски заметил Максимов. – Люди, бытует мнение, произошли от рыб. А что насчет опасности, Олег Васильевич?
– Не будоражит.
Пузырь не торопился заряжать снасть. Положил спиннинг на обрывчик и уставился на Максимова со смесью любопытства и раздражения:
– Объясните популярно, господин ищейка, что может со мной произойти?
– Понятия не имею, господин рыбак, – пожал плечами Максимов. – Прибудет злой озерный дух, которому требуется человеческая жертва. Или крокодил, например, из воды выскочит, откусит от вас кусочек.
– Крокодилы не откусывают, – компетентно заметил вор, – крокодилы отрывают или откручивают. И нападают только в том случае, когда добыча расположена сбоку – так им удобнее.
– Не намекайте, пожалуйста, – засмеялся Максимов, – уж мне-то нападать на вас резона нет. Неплохо провели ночку, Олег Васильевич?
– Неплохо, – нахмурился вор.
– А предыдущую?
– А в чем, собственно, дело?
– Вы не просыпались позапрошлой ночью?
– Ах вот оно что, – догадался рыболов, – как мудро выразилась Елизавета: подозреваются все! Чушь собачья!..
– А подробнее, Олег Васильевич?
Пузырев, слегка подумав, взял себя в руки. Вынул из кармана портсигар, из портсигара – хлебный мякиш – присел на корточки и принялся отыскивать в траве крючки.
– Почивал как убитый, уважаемый сыщик. Сон имею глубокий, временами беспробудный. Впрочем, когда по дому забегала охрана, пришлось проснуться и даже выйти в коридор. Мир его праху, бедный Аркадий Николаевич… – скорбно поджал губки вор, яростно втыкая крючок в наживку.
Максимов подумал, что Пузырь насмехается. Но нет, ничего подобного – глаза вора действительно на миг заволокла скорбь. Неприятно стало.
– Счастливо порыбачить, Олег Васильевич, – распрощался Максимов. – Увидимся.
Он брел, опустив глаза, погрузившись в нелегкие думы, как вдруг наступил на чью-то тень и, оторопевший, остановился. Но претензий по поводу вопиющего неуважения не последовало. Дорогу, словно черный кот, переходил сутулый, похожий на зомби Петрович. Тяжело передвигался, с одышкой. В одной руке тащил лопату, в другой – ополовиненный мешок с удобрениями. Наличие сыщика по встречному курсу проигнорировал начисто – словно того и не было.
– Послушайте, любезный, – окликнул его Максимов, – позвольте с вами поговорить?
Садовник не спеша сбавил скорость.
«Издевается, наверное, – мелькнула мысль, – или с глазами нелады». Оригинальная сцена завершилась очень быстро – закончив поверхностный осмотр, Петрович сделал вид, что задумался, вернул голову в исходное положение и продолжил движение. Больше он не оглядывался.
Максимов озадаченно смотрел ему вслед.
– Зато исправный работник и безобидное существо, – рассмеялись сбоку.
Максимов развернулся. Внезапная смена визави – как будто в диапроектор вставили новый слайд и добавили яркости. С боковой аллеи свернула управляющая имением Надежда Борисовна – одета в строгую пару. Настолько женственная и неотразимая, что Максимов невольно приоткрыл рот. Если женщине глубоко за тридцать, а удается выглядеть слегка за двадцать – не повод ли это для искреннего и восторженного любования?
Крамольной мыслью он обзавестись не успел. Женщина приблизилась, постукивая каблучками, поправила непослушный локон и сделала аппетитную ямочку на щечке.
– Вы что-то сказали, Надежда Борисовна? – растерянно переспросил Максимов.
– К вопросу о садовнике, – дружелюбно улыбалась дама.
– Зловещая личность, вы хотите сказать?
– А вы не обратили внимания, в каком идеальном состоянии наши угодья? Этот человек просто сердцем чувствует нужды своих подопечных. Он может сутками возиться с цветами и не замечать людей. Поразительное качество, правда? Я не удивлюсь, если однажды выяснится, что Петрович в совершенстве владеет языком растений и втайне от всех с ними общается. Ходят слухи – не поверите! – он ночами покидает имение, причем охрана эти вылазки не замечает, пробирается на чужие участки и ворует луковицы цветов, которые ему понравились…
– По принципу: украденные цветы лучше растут? – блеснул Максимов когда-то подслушанной фразой.
– Наверное, Константин Андреевич. Подтверждения, к сожалению, нет, да и трудно поверить – в окрестных усадьбах не только имеется охрана, но и злые сторожевые собаки – однако слухи среди обслуживающего персонала упорно муссируются…
– Полезная личность, – согласился Максимов.
– А почему, вы думаете, мы держим немого, туговатого на голову, одноглазого садовника?
– Я думал, ради экзотики, – улыбнулся Максимов. – Признаться, об отсутствии глаза я пока не подозревал. Семь нянек было в детстве, наверное.
По крайней мере ясно, почему взгляд садовника показался ему немного чудным. Забавная комбинация ущербностей.
Неловкая пауза затягивалась.
– Разумеется, Надежда Борисовна, я заметил, как у вас здесь мило и ухожено, – подхалимски заявил Максимов. – И хозяйка этого великолепия – само очарование…
Он сделал новую паузу, а женщина засмеялась:
– Я знаю одно прекрасное омолаживающее средство.
– Какое же?
– Развод. Отлично действует на организм, не давая расслабляться. Не буду лить помои на бывшего мужа – это некрасиво и порочно, он прекрасный человек, просто однажды вбил себе в голову, что живет в обществе, лишенном предрассудков.